Когда основное воспоминание ребенка об общении с родителями ("богами") состоит в основном из "нет", "нельзя", "прекрати", "замолчи", "стыдись", "плохой, плохой, плохой", то что этот ребенок узнает о себе? Что он не способен ни на что хорошее; что в любой момент он должен ожидать неудачи, и все равно ему не повезет.
Короче говоря, ребенок начинает верить, что он или она изначально недостаточно хороши, что они предназначены для неудач. Что они никчемны.
Традиционная система образования почти не располагает средствами, чтобы развеять эту ошибочную веру. Наоборот, школа только усиливает этот образ. (Если мы научились всему, что нам нужно, еще в детском саду, в первом классе школы это из нас вытрясут.) Вас научат, что Вы должны "зарабатывать оценки", иначе Вы немного будете стоить. Если Вы действительно будете усердствовать в добывании оценок, кто-нибудь из взрослых может спросить вас: "Что это ты все время учишься? Почему ты не играешь с другими детьми? Что с тобой? У тебя что, друзей нет?"
Естественно, ощущая себя никчемным, долго не протянешь. Это слишком болезненно. Поэтому мы изобретаем средства защиты -- поведение, которое дает иллюзию безопасности. Скоро мы замечаем, что другие не только используют аналогичные средства защиты, но и подняли их на новый, экзотический уровень. Продолжаются занятия в школе ограничений.
Мы становимся членами клуба, где перестаем быть одинаковыми. Фактически мы начинаем чувствовать себя в полном порядке. У нас есть компаньоны, сотоварищи, собратья, собутыльники и т.д.
Что за клубы? Существуют четыре основных разновидности международных клубов "Давайте смоемся от всей этой мучительной несправедливости". Вот они:
БУНТАРИ
Бунтари любят считать себя "независимыми". Фактически любой "закон", с которым они сталкиваются, вызывает у них стремление делать все наоборот. Их отличительная черта -- реверсивная психология. Они считают, например: "Лучший способ удержать детей от засовывания бобов в уши -- это сказать им, что они должны засовывать бобы в уши". Дети предпочитают ни с чем не соглашаться.
Наиболее страшное для них утверждение: "Юность должна уважать старших". Лозунг: "Эй, умники, Вы говорите нам, что мы плохие. Тогда, умники, это ВЫ -- плохие". Девиз (без первого слова): "... я тебя и лошадь, на которой ты приехал!"
Если тот кто говорит вам что Вы плохи, сам плохой, тогда, каким-то образом, это делает вас хорошим. Каким-то образом.
ВИТАЮЩИЕ В ОБЛАКАХ
Это люди, которые постоянно не присутствуют там, где они присутствуют. Они не немые, они просто пребывают где-то в другом месте: на необитаемом острове, на рок-концерте, на приеме, где угощают мороженым. Они мастера воображения. Они не глупы. Однако они из кожи вон лезут, чтобы казаться глухими, пьяными в стельку или спящими любому, с кем они не хотят иметь дела. Они просто хотят, чтобы все умники оставили их в покое.
Наиболее страшное для них утверждение: "Лучше всего знать, что ты ничего не знаешь". Лозунг: "Вы не можете ждать от меня многого, поэтому Вы не можете критиковать меня, потому что, ну-у-у. Да, о чем бишь я?" Девиз: "Ась?"
Реальный мир выбивает их из колеи, поэтому они ретируются в мир фантазии, частью которого они могут быть.
ЛЮБИТЕЛИ КОМФОРТА
Это те, кто прячется в комфорте. Все, что является (или может быть) неудобным, избегается (если только это "избегание" само не причиняет еще большего неудобства), а все, что может доставить комфорт (пища, развлечения, телевизор, плеер, выпивка, наркотики), становится предметом желания (если только поиск этого не причиняет неудобств).
Наиболее страшное для них утверждение: "Школяр, который лелеет любовь к комфорту, не может считаться школяром". Лозунг: "Комфорт любой ценой!" (Если только она не слишком высока.) Девиз (позаимствован у Толкиена): "Хоббит жил в земляной норе. Не в противной, грязной, сырой норе, наполненной остатками червей и тиной, но и не в сухой, голой, песчаной норе, в которой можно было только сидеть и есть: это была нора хоббита, что значит комфорт".
Они помнят ровно столько девизов, сколько нужно для ощущения комфорта.
ИСКАТЕЛИ ОДОБРЕНИЯ
Лучший способ доказать свою самодостаточность и достойность -- это иметь вокруг много людей, говорящих вам, какой Вы замечательный. Эти люди так стараются заполучить одобрение (предпочтительно) других людей или приятие хотя бы, что у них остается очень мало времени, или не остается вообще, искать собственное. Но их собственное одобрение не имеет значения. Они в конце концов недостойны, а чего стоит мнение недостойных людей? Они представляют собой как бы оборотную сторону бунтарей: бунтари считают мнение других людей ничего не стоящим; искатели одобрения считают мнение других слишком стоящим. Они бы согласились стать президентом класса, но они боятся насмешек, поэтому они обычно побеждают искателей сокровищ посредством оползня.
Лозунг: "Что я могу сделать для ВАС сегодня?" Девиз: "Миленький свитерок!" Без таких людей плоты, приплывающие к дому, никогда не были бы построены.
Вы, вероятно, смогли бы легко отнести Ваших друзей к тому или иному уважаемому клубу. Если Вы сомневаетесь, куда отнести себя, спросите своих друзей. Схожее мнение и будет ответом, хотя, возможно, он вам не очень понравится.
(ПРИМЕЧАНИЕ: Если Вы отвергаете идею о том, что вас можно отнести к одной из этих категорий, тогда Вы, вероятно, бунтарь. Если Вы с готовностью принимаете похвалы Ваших друзей, тогда Вы, вероятно, ищете одобрения. Если Вы забываете спросить, тогда Вы витаете в облаках. Если Вы боитесь спросить, Вы ищете комфорта. Если друг говорит: "Ты не подходишь ни под одну из категорий; в тебе есть понемногу от каждой", то, вероятно, он ищет вашего одобрения.)
Большинство из нас в то или иное время отдают дань каждому из этих клубов. Мы можем, например, быть бунтарями, когда дело доходит до ограничения скорости, отсутствующими, когда речь заходит о налогах на доходы, любителями комфорта, когда покушаются на наши дурные привычки, и искателями одобрения в интимных отношениях.
Это все также четыре основных способа избежать познания. Бунтарям и не нужно учиться; витающие в облаках не помнят, зачем им это; пребывающие в комфорте находят это дело чересчур рискованным; а искатели одобрения хотят все время держаться на плаву. Большинство из нас имеет собственные комбинации всех четырех разновидностей -- немножко того и немножко другого. Все это, наверное, и удерживает нас от познания именно того, что мы хотели бы знать.
Как же преодолеть эти древние барьеры? Инструментами, техникой и практикой, практикой, практикой. Где же найти эти инструменты? Оставшаяся часть этой книги -- энциклопедия инструментов.
Правила как инструменты
Один из наиболее эффективных инструментов для жаждущих знания -- это правила. Он является и наиболее древним, и одним из первых, которому следует сопротивляться.
Так быстро, как только мы могли -- самое позднее в возрасте двух лет, -- мы научились обходить правила. Бунтари бунтовали, витающие в облаках забывали, пребывающие в комфорте ни о чем не заботились, а ищущие одобрения рабски подчинялись -- позаботившись, разумеется, о том, чтобы кто-нибудь наблюдал и одобрял.
В большинстве случаев к правилам относились как к врагам, к чему-то, навязанному безличным (и, возможно, тираническим) миром, созданным, чтобы ограничивать, наказывать или огорчать нас.
Легко понять, почему правила воспринимаются нами как враги. С точки зрения ребенка, ему бы никогда не приходилось огорчать родителей, если бы не было правил. Только когда правило Нарушается, они прячут свою любовь, а если бы правил не было, наши родители любили бы нас всегда. Примерно так работает логика ребенка. Нам казалось, что правила -- это нечто вроде специального курса для детей. Взрослые могут долго не ложиться спать и смотреть телевизор. Взрослые могут есть по два десерта, если захотят. Взрослые могут переходить улицу. Взрослым не нужно спать после обеда. "Когда я смогу делать это?" -- спрашиваем мы. "Когда подрастешь", -- говорят нам.
Поэтому правила воспринимались нами как нечто временное -- надо только потерпеть немного, и в один прекрасный день их не станет. Вообразите наше удивление, когда мы стали старше -- три, четыре, пять -- и обнаружили, что число и сложность правил в действительности лишь возросли.
Затем мы попадаем в специальное учреждение: школу. Мы судорожно хватаем ртом воздух после первого шока и постепенно смиряемся: правила останутся нескончаемыми и не подлежащими обсуждению еще лет двенадцать, а то и больше. Затем они закончатся.
Едва ли. Многие правила, портившие нам кровь в детстве, мы просто сделали частью самих себя -- они не исчезли, они просто стали привычками. Мы не играли на проезжей части не потому, что это не разрешалось правилом, а потому, что мы знали последствия игры на дороге. Мы не смотрели телевизор всю ночь напролет потому, что мы знали, как будем чувствовать себя в этом случае на следующее утро. Мы не уплетали два десерта потому... -- ну, может и уплетали. Но мы знали, что случится затем, и это случалось. Пока мы были молодыми, нас всегда ставило в тупик то, что часть правил была полезна для нас, а часть -- нет. От нас, однако, ждали, что мы будем следовать всем правилам. Те правила, которые мы находили полезными, больше не были правилами: они становились частью нас. Те, что не становились частью нас, были "правилами", и мы их ненавидели (или забывали о них, или игнорировали их, или следовали им лишь ради одобрения -- возможна и комбинация этих условий).
