совершенно другой психикой и столь уверен в себе и скор в принятии решений именно в силу своей тупости, а не предполагаемой у него компетенции!
Но даже если человек в толпе попытается призвать окружающих к рассудку, его просто никто не услышит в силу отключенности «размышлятельных» структур своего мозга.
* * *
Массы косны и недальновидны, они не любят отказываться от влечений, не слушают аргументов в пользу неизбежности такого отказа, и индивидуальные представители массы поощряют друг в друге вседозволенность и распущенность.
(Фрейд)
---
Иногда большая часть побеждает лучшую.
(Ливий Тит)
---
И мерзко, и гнусно, и подло,
и страх, что заразишься свинством,
а быдло сбивается в кодло
и счастливо скотским единством.
(Игорь Губерман)
---
В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.
(Игорь Губерман)
* * *
Несколько лет назад я оказался в любопытной ситуации, которая ярко высветила мне этот эффект. Тогда в Москве на день города (1997 г.) было организовано на Воробьевых гоpax шоу Жана Мишеля Жарра, собравшее чудовищную по размерам толпу. Так получилось, что очень многие люди, придя к Главному зданию МГУ и увидев страшную давку на смотровой площадке, недолго думая, развернулись и стали «уносить ноги» от этого жуткого столпотворения. Другие же стремились в это место с явным опозданием. Поэтому на улице Косыгина, от смотровой площадки Воробьевых гор и до станции метро «Ленинский проспект» (станция «Университет» к тому времени была блокирована), образовались два встречных непрерывных людских потока. Те, кто уходил от ужаса на Воробьевых горах, шли молча и мрачно, а спешащие туда вовсю веселились в предвкушении праздника.
Вдруг со стороны веселой колонны от большой группы молодых людей раздался громкий девичий возглас, пытающийся перекричать гомон своих подвыпивших спутников: «Ну, подумайте вы, наконец-то! Ведь не случайно они оттуда уходят!» Никто на ее биения просто не обратил внимания. Как было мне ее жаль! Вот уж действительно — глас вопиющего в пустыне, то бишь в толпе, что, впрочем, равнозначно, если он не попадает в резонанс общего настроения.
* * *
Мы низшие организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и после того, как потеряем голову.
(Василий Ключевский)
---
Когда-то темный и косматый зверь,
Сойдя с ума, очнулся человеком, —
Опаснейшим и злейшим из зверей —
Безумным логикой
И одержимым верой…
(Максимилиан Волошин)
* * *
Очень интересной, хотя и сильно утрированной иллюстрацией этого механизма может послужить описание Конрада Лоренца в книге «Агрессия» одного эксперимента. В нем изучалось поведение анонимных стай, «типичный пример которых нам дают рыбы в мировом океане. Внутри такого скопления нет ничего похожего на структуру; никаких вожаков и никаких ведомых — лишь громадная масса одинаковых элементов. Несомненно, они взаимно влияют друг на друга; несомненно, существуют какие-то простейшие формы «взаимопонимания» между особями, составляющими эти скопления. Когда кто-то из них замечает опасность и спасается бегством, все остальные, кто может заметить его страх, заражаются этим настроением.
Насколько широко распространится такая паника в крупном косяке, окажется ли она в состоянии побудить весь косяк к повороту и бегству — это сугубо количественный вопрос; ответ здесь зависит от того, сколько особей испугались и насколько интенсивно они удирали. Также может среагировать весь косяк и на привлекающий стимул даже в том случае, если его заметила лишь одна особь. Ее решительное движение наверняка увлечет в том же направлении и других рыб, и снова лишь вопрос количества, позволит ли себя увлечь весь косяк.
Чисто количественное, в определенном смысле очень демократическое проявление такой «передачи настроений» состоит в том, что решение дается косяку тем труднее, чем больше в нем рыб и чем сильнее у них стадный инстинкт.
Рыба, которая по какой-то причине поплыла в определенном направлении, вскоре волей-неволей выплывает из косяка и попадает при этом под влияние всех стимулов, побуждающих ее вернуться. Чем больше рыб выплывает в одном и том же направлении, тем скорее они увлекут весь косяк; чем больше косяк — а вместе с тем и его обратное влияние, — тем меньшее расстояние проплывают его предприимчивые представители, прежде чем повернут обратно, словно притянутые магнитом. Поэтому большая стая мелких и плотно сбившихся рыбок являет жалкий образец нерешительности.
Эрих фон Хальст, изучавший речных гольянов, как-то удалил одной-единственной рыбе этого вида передний мозг. Гольян без переднего мозга выглядит, ест и плавает, как нормальный; единственный отличающий его поведенческий признак состоит в том, что ему безразлично, если никто из его товарищей не следует за ним, когда он выплывает из стаи. Таким образом, у него отсутствует нерешительная «оглядка» нормальной рыбы, которая, даже если очень интенсивно плывет в каком-либо направлении, уже с самых первых движений обращает внимание на товарищей по стае: плывут ли за ней и сколько их, плывущих, следом.
Гольяну без переднего мозга это было совершенно безразлично; если он видел корм или по какой-то другой причине хотел куда-то, он решительно плыл туда, и, представьте себе, вся стая плыла следом. Искалеченное животное как раз из-за своего дефекта стало несомненным лидером». Вот так на примере рыбок становится понятно, почему к власти иногда приходят откровенные идиоты. Главное, что нужно лидеру толпы, — маниакальная уверенность в правоте своих решений. Именно на этом построен механизм манипуляции толпой с помощью специально обученной группы людей: — клаки. Это провокаторы, которые под руководством своего «режиссера» энергично подают окружающим пример требуемого манипулятору поведения, заражая их своей наигранной эмоцией.
* * *
Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!
(Николай Бердяев)
---
Самодержавие народа — самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества, от темных инстинктов масс
(Николай Бердяев)
* * *
В природе уличной толпы важен и такой момент, что эмоциональное заражение ее членов оказывается незаметным для них самих. Вся рассматриваемая нами сейчас логика механизмов существования толпы остается на уровне подсознания ее членов. Вместо того чтобы осознать свое поглупение, человек в толпе склонен считать именно себя творцом всех ее решений. С. Московичи пишет, что в толпе обнаруживается интересный феномен, когда каждый ее член не просто делает то, что не стал бы
