В 60—70-е годы в связи с развитием информационного подхода к познавательным процессам переработку материала при запоминании стали называть процессом кодирования. Заметим, что кодирование начинается уже в момент восприятия материала. В работе В. П. Зинченко с соавторами «Функциональная структура зрительной памяти» приводится пример запоминания матрицы людьми различных профессий. Матрица эта выглядит так:
001100
100010
010001
Оператор-программист, пользуясь двоичным кодом, запоминает её как три двузначных числа (15, 52, 21). Человек, незнающий этого кода, частично запоминает ряд чисел (1, 100, 000), частично — зрительное расположение единиц. Художники запоминали матрицу как фигуру, состоящую из единиц, промежутки между которыми заполнены нулями:
11
1 1
1 1
Таким образом, используя приём (средство) из арсенала своих знаний и умений, человек индивидуализирует процесс запоминания и воспроизведения, добиваясь повышения его эффективности.
Одним из основных внутренних приёмов, опосредствующих запоминание, является смысловая организация материала, установление логических связей как в нём самом, так и с уже имеющимися знаниями. В начале века известным психологом Бюлером было сформулировано положение о том, что мысли запоминаются лучше, чем слова. Объединение при запоминании разрозненных слов в одну смысловую систему приводит к значительному ускорению процесса запоминания и обеспечивает полное и точное воспроизведение даже спустя длительное время. Так, например, ряд слов: лес, дом, ночь, кот, стол, пирог, стакан, звон — можно запомнить, если вообразить и рассказать себе, что в лесу стоял дом. ночью в него забрался кот, прыгнул на стол и съел пирог, столкнул стакан, раздался звон.
По существу, такой приём, приём смысловой организации материала, приводит к увеличению объёма запоминания. Проблема объёма памяти — одна из наиболее интересных, сложных и пока ещё не полностью решённых проблем, хотя именно с неё начиналось экспериментальное исследование памяти. Имеются подтверждённые многочисленными исследованиями факты о том, что количество единиц информации (слов, чисел, слогов и т. п.), которые человек может воспроизвести после однократного предъявления (так называемое непосредственное запечатление), составляет 7±2 единицы. Именно это позволило американскому психологу Дж. Миллеру говорить о «магическом числе 7 плюс-минус 2 единицы», как о числе, характеризующем пропускную способность однократного запоминания.
Преимущество запоминания мыслей по сравнению со словами состоит в том, что при таком запоминании изменяется ёмкость информационной единицы, которая вводится в память. В нашем примере с нашалившим котом запоминается уже не 8 слов, а 5 предложений или одна образно представленная ситуация с логической последовательностью событий.
Подобного эффекта — изменения объёма вводимой в память информации за счёт укрупнения её единиц — можно добиться внешним структурированием материала. Скажем, ряд 10100010011100011110 легче запомнить, как 101, 000, 100 111, 000, 111, 10 Или номер телефона 656-51-30 как 65-65-130. А. Р. Лурия рассказывал, что С. Эйзенштейн запоминал телефоны, пропевая их, поскольку каждый имеет свой мелодический рисунок. Можно найти и другие формы преобразования материала с целью изменения его структуры и увеличения ёмкости единиц при запоминании. Эти приёмы индивидуальны, у каждого свои, поэтому в данном случае речь идёт о субъективной организации запоминаемой информации. Спросите свою память, какой из способов организации ей подходит. Она обязательно отзовётся, поможет вам выбрать. Она вообще-то очень отзывчива, наша память, только мы не всегда хотим и умеем с ней разговаривать. А она готова, готова и к тому, чтобы хранить и воспроизводить больше магического числа 7.
Дальнейшее исследование величины объёма памяти показало, что готовность памяти имеет экспериментальное подтверждение. Для этого нужно только несколько изменить ситуацию воспроизведения, введя так называемый частичный ответ испытуемого. Представим себе оператора, на пульте которого на короткое время высвечивается таблица из трёх рядов цифр.
2858
4109
8627
Перед предъявлением цифр ему сообщается, что сразу после того, как цифры погаснут, ему будет дан один из трёх сигналов, соответствующих каждой из строк таблицы. Согласно этому сигналу нужно воспроизвести один (частичное воспроизведение) ряд цифр: верхний, средний или нижний. Важно, чтобы сигнал о том, какой из рядов подлежит воспроизведению, подавался после предъявления материала, в его отсутствие, так что оператор должен был быть готов к воспроизведению любого из рядов. Заметим также, что время предъявления таблицы составляет 50 мс (0,05 с). За это, время невозможно провести преобразование цифр в числа.
Оказалось, что испытуемые сами удивлялись лёгкости, с которой они обращались к любому из рядов. Применение методики частичного воспроизведения показало, что коль скоро испытуемый по памяти может обратиться к каждому из РЯДОВ, т. е, на самом деле ко всем 12 цифрам, то объём непосредственного воспроизведения шире магического числа 7, Следовательно, в течение короткого срока после предъявления материала человек сохраняет в памяти всю предъявленную матрицу, объём которой может быть даже больше, чем 12. Однако, начав воспроизведение такого ряда чисел, человек «забывает» часть материала. Интересно, что в условиях повышенной мотивации (соревнование между испытуемыми и денежное вознаграждение лучшему из них) возможности воспроизведения по методике частичного отсчёта возрастают почти в 2,5 раза. Опять мотивация…
Таким образом, эти исследования показали, что даже в условиях краткосрочного запоминания в памяти могут храниться значительно большие количества информации, чем доступные воспроизведению. Эти «ножницы» между объёмом хранения и объёмом воспроизведения, между тем, что есть в памяти в латентном (т. е. скрытом) состоянии, и тем, что может быть воспроизведено, видны и на примере длительно хранящейся информации. Каждому приходилось и приходится сталкиваться с ситуацией «я знаю, но забыл». И, как часто, выйдя за дверь аудитории, мы вспоминаем упущенное при ответе на экзамене. Каждому известно выражение «на кончике языка», все мы переживаем разочарование от невысказанных или неиспользованных в нужный момент мыслей и фактов, неудовольствие от того, что остроумие, как шутят французы, приходит к нам «на лестнице», по которой мы спускаемся после того, как разговор окончен.
Да, хранится в памяти так много… Мы даже сами не знаем, что и в каком объёме мы помним. Спустя много лет достаточно легко восстанавливаются двигательные навыки. Длительное сохранение следов прежнего опыта проявляется в переносе старых правил на совершенно новый материал и т. п. Некоторые специальные наблюдения и эксперименты показывают феноменальную прочность следов прошлого опыта. Так, в состоянии гипноза у человека можно вызвать к жизни, казалось бы, давно забытые навыки и знания и даже оживить характерные черты поведения (например, почерк и правописание того времени, когда данный человек был ребёнком и только осваивал науку письма). Если во время хирургической операции раздражать электрическим током височные отделы коры открытого для оперативного вмешательства мозга (например, при удалении опухоли), пациент может переживать восстановленные в памяти образы, факты, а также их воспроизведение из прошлого опыта. В качестве отчёт в том, что это воспоминания и с удивлением констатирует их наличие. И всё-таки мы забываем. Как говорил когда-то один профессор, выйдя на кафедру: «Когда я собирался на эту лекцию, только бог и я знали, что и как я собираюсь рассказать. Теперь это знает только бог».
Нередко жалобы на плохую память звучат, как «я забыл», и мы, стараясь улучшить память, пытаемся преодолеть забывчивость. Действительно, как правило, никто не жалуется на то, что он не может запомнить. Все жалуются на то, что забывают уже заученное. Как часто звучит эта пресловутая фраза из уст учащегося: «Я учил». А ведь в ней содержится правильное отражение имевшего места события, иногда требующего от ученика значительных усилий и затрат времени «Учил-то учил, — говорит педагог, — но не выучил». Не выучил, значит, не можешь воспроизвести, т. е. забыл. В самом деле, забыл? Но вот к доске выходит другой ученик, и во время его ответа невыучивший обнаруживает, что, оказывается, всё это он помнит. Всё, что он слышит, он узнаёт, как знакомое, только вот сам рассказать не сумел. Значит, не забыл? Так всё-таки забыл или нет? Чаще всего ситуация оказывается такова, что правильнее говорить не «забыл», а «не могу вспомнить». В этом смысле иногда письменное воспроизведение материала оказывается эффективнее устного, поскольку при этом не только увеличивается время на обдумывание, но и изменяется процессе воспроизведения: можно начать с конца или с середины, с того фрагмента, который окажется в памяти, а к нему подстроить всё остальное. Нам, взрослым, знаком этот приём в устном воспроизведении: главное начать говорить с чего-либо, касающегося темы, а там — «куда кривая выведет». Как ни странно — выводит. Начавшееся воспроизведение, если в нём содержится информация, относящаяся к обсуждаемому вопросу, подобно нити Ариадны, ведёт нас к той части лабиринта памяти, в которой хранится требуемая информация. Таким образом, забывание связано прежде всего с неумением вспомнить или с незнанием того, как, с помощью какого ключа подойти к нужной двери в хранилищах нашей памяти.
