одобрения всего народа. Так как греки страстно поклонялись совершенству тела, то они не стыдились во время священных праздников обнажать его перед богами. Совершенство тела считалось божественным.
Этим объясняется то, что греки воздвигали памятники красивым женщинам и мужчинам, как мы теперь воздвигаем их великим мыслителям и поэтам. Распространение любви к мальчикам, несомненно, находится в связи и с глубоким воздействием красоты нагого тела, которая у юных мужчин выступала еще резче, чем у девушек. Сами половые признаки – что еще и теперь вызывает величайшее негодование со стороны приверженцев ложной скромности – тоже были предметом наивного эстетического восхищения.
Поэтому физическое половое наслаждение во всех его проявлениях, даже так называемых «извращенных», было для древних естественным, элементарным. Они его не переоценивали, но и не ставили низко, как мы видим это у современных европейских народов, где постоянное колебание между двумя крайностями вызывает гибельную дисгармонию половой жизни.
Сильная, даже жгучая чувственность, частью зависевшая, быть может, от южноевропейского жаркого климата, составляла наиболее резкую черту античной любви. «Сатириазис», то есть повышенная половая чувствительность, представляет специфически античную черту. Древние врачи описывают ненасытную потребность в половых наслаждениях как частую в то время болезнь у мужчин и женщин, между тем как теперь она наблюдается довольно редко.
Такое преобладание физической любви должно было способствовать развитию свободных, нерегулируемых отношений с проститутками, тем более, что брак, как мы уже упоминали, преследовал совершенно другие цели. Романтический элемент индивидуальной любви мог найти себе исход исключительно в любви к гетерам, потому что из брака он был исключен.
Романтическая любовь к гетерам играет большую роль в новейшей аттической комедии, а после и в комедиях Плавта и Теренция (ок. 195–159 до н. э.). Мы находим ее также в беседах гетер у Лукиана. Связи Менандра с Глицерой и Аспазии с Периклом могут служить выдающимся примером знаменитых любовных отношений. В них мы находим все радости и страдания индивидуальной любви, и прежде всего – муки ревности.
Индивидуальная любовь проявлялась, однако, в древности гораздо менее по отношению к гетерам, чем по отношению к лицам того же пола: мужчин – к мальчикам и юношам, женщин – к другим женщинам. В связи с этим развилась обширная гомосексуальная проституция, которую мы рассмотрим ниже. Здесь мы укажем только на общие черты равно-полых сношений как на главный тип античной индивидуальной любви.
Любовь к красоте мужских форм вырабатывалась в гимназиях и в других общественных местах, где толпилась нагая молодежь и где она сообща занималась телесными упражнениями. Во время больших праздников и в театре также представлялась возможность любоваться мужской красотой и силой.
Кроме эстетического характера, в любви к мальчикам можно еще обнаружить и значительную примесь чисто духовного элемента индивидуальной любви. Это прежде всего заметно в дорийской любви к мальчикам, которая послужила исходной точкой для развития античной однополой любви. Если гомосексуальная любовь существовала в Греции (как и везде) и раньше, то дорийцы – последнее иммигрировавшее в Грецию дикое горное племя – первыми ввели любовь к мальчикам как явление, признанное публично, заслуживающее уважения, как народный обычай.
Гомер никогда не упоминает о каких бы то ни было педерастических отношениях. Но уже Солон описывает педерастию как безобидную радость юности, и в цветущую эпоху Эллады такие мужи, как Эсхил, Софокл, Сократ и Платон, были педерастами. Характер этих отношений своеобразен; качества мужчины, его геройство через посредство любви передаются любимому мальчику. Поэтому общество считает желательным, а государство даже настаивает, чтобы выдающиеся мужчины любили мальчиков; поэтому мальчики предлагают себя героям. Для мальчика считалось позором не найти себе возлюбленного, и считалось за честь – которую на Крите праздновали и публично, и в семье, – если мальчик приобретал любовь уважаемого возлюбленного и торжественно соединялся с ним.
Античная любовь к мальчикам покоилась на старинной вере, что при половом сношении душа, ум, характер любовника переносятся на мальчика и что таким образом из чисто чувственного акта возникает душевное взаимодействие значительно более индивидуального характера, чем была в то время гетеросексуальная любовь. Более того: благодаря своему педагогическому характеру, совершенно отсутствующему в теперешней любви между мужчиной и женщиной, любовь к мальчикам поднялась даже выше этой последней.
Высокая оценка любви к мальчикам как политическо-педагогического учреждения относится к VI и V векам до н. э., до наступления персидских войн. С ослаблением отношений между юношами и взрослыми мужчинами в эллинскую эпоху – быть может, в связи с выступившими в ту пору на сцену гетерами – индивидуальный, душевный и социальный моменты в гомосексуальной любви все более и более отходили на задний план, уступая место чисто физическому влечению. Римляне переняли от греков уже только эту сторону любви к мальчикам.
Если принять во внимание всеобщее распространение педерастии в классической древности и ее публичность, нетрудно понять, что и мужская проституция пользовалась тогда почти равными правами с женской и достигла таких размеров, о которых в настоящее время невозможно себе составить истинного представления. Еще вопрос, встречаются ли чаще в литературе эллинской эпохи и времен империи проституированные мальчики и кинеды, или проститутки.
Гомосексуализм женщин в древности далеко не играл такой роли в общественной жизни, как гомосексуализм мужчин, тем не менее он был известен древним. Замечательно, что трибадия, как и любовь к мальчикам, достигла более широких размеров прежде всего у дорийцев. Плутарх сообщает («Ликург», гл. 18), что равнополая любовь до такой степени одобрялась в Спарте, что и порядочные женщины любили девушек.
Наряду со Спартой, наиболее старым местом женской однополой любви считался Лесбос, как это видно из пятой беседы гетер у Лукиана: «Говорят, что женщины на Лесбосе в такой степени трибады, что избегают объятий мужчин, а, напротив, сами наслаждаются женщинами, как мужчины». Центром трибадии считался также развратный Милет, где, по словам Аристофана («Лисистрата»), даже изготовлялись для сношений женщин с женщинами olisbos, искусственные члены.
От индивидуальных отношений между обоими полами, благоприятствовавших развитию проституции, мы перейдем теперь к собственно социальным факторам Древнего мира, из которых произошла специальная организация и дифференциация античной проституции и то особое отношение между предложением и спросом в этой области, которое осталось и сохранило свою силу еще и в наше время.
Как мы уже упоминали, неистощимым источником для проституции служили в древности рабы, из которых главным образом рекрутировались для этой цели как женщины, так и мужчины.
Благодаря войнам, похищению и обширной торговле рабами, а также чрезвычайно частому подкидыванию детей, тысячи мальчиков и девочек попадали в рабство. Число их в отдельных городах в несколько раз превосходило число свободных граждан.
Согласно взглядам, которые разделялись
