Рис. 16. «Я ясно слышу, что кто-то за мной ходит».
Многочисленные случаи, когда полотенце или платье, повешенные простыни принимались за привидения, дают нам в этом лишнее подтверждение.
Всякий знает, что если человек находится в гневе, он просто не замечает многого, что вокруг него происходит; он иногда лезет, что называется, на «рожон» и не потому только, что он стал внезапно смелым человеком, а потому, что он этого рожна не замечает или этот рожон кажется ему менее страшным и опасным, нежели на самом деле. Во всех таких случаях описание события не имеет особой цены, потому что как внимание было не на высоте, так и беспристрастности ожидать не приходится. А беспристрастие — необходимое условие для того, чтобы внимание не было рассеяно или отвлечено в другую сторону.
К тому же наша память страдает рядом недостатков. Сплошь и рядом, когда просишь несколько человек свидетелей рассказать о том, что произошло в их присутствии, получаешь самые разноречивые сведения. Это известно любому народному заседателю. И это можно отметить не только в случаях, когда свидетель пристрастен и хочет выгородить одну какую-нибудь сторону и помочь ей; нет, это отмечается даже в случаях полной беспристрастности свидетеля. Одного в событии поражает какой-нибудь момент, другого этот момент не поразил, но его поразило совершенно другое обстоятельство происшествия; третий пояснит такие подробности происшествия, которых другие не только что не помнят, но даже отрицают, так что нередко между свидетелями разыгрывается спор о том, как происходило событие на самом деле. Иногда сохраняются в памяти какие-либо мелкие подробности, которые не являются характерными для данного случая, а существенное остается незамеченным; благодаря этому описание событий приобретает неправильный характер, и на него нельзя полагаться.
Дело осложняется, если свидетели описывают события, которые произошли не сейчас, а давно; чем больше давность, тем меньше подробностей сохраняется в памяти у наблюдателей, тем труднее восстановить истинный ход событий в том явлении, которые они описывают, тем меньше можно на слова «очевидцев» полагаться. Конечно в некоторых случаях, если событие принадлежит к числу из ряда вон выдающихся, память сохраняет достаточное количество подробностей, но это все же бывает сравнительно очень редко. Вот почему к показаниям «очевидцев» нужно всегда относиться критически и всячески их проверять.
Далее, дело осложняется еще тем, что органы наших чувств могут нас иногда обманывать; многие знают, что белые предметы на черном фоне кажутся крупнее, нежели они на самом деле, и наоборот, темные предметы на белом фоне кажутся мельче, нежели они на самом деле. Тут своеобразная ошибка зрения, которая, однако, легко может быть исправлена при помощи измерения.
Проделайте такой опыт. Посадите кого-нибудь на стул, плотно завяжите ему глаза и звоните в колокольчик. Пока вы звоните сзади, справа или слева, испытуемый указывает направление, откуда исходит звонок, более или менее правильно. Но вот вы звоните под самым носом испытуемого, и он начинает вам указывать самые неверные направления. Опыт довольно забавен, но он лишний раз доказывает, что органы наших чувств далеко не совершенны, что они могут нас вводить в заблуждение, и что совершенно необходимо для выяснения истины проверять один орган чувств другими, а также пускать в ход измерительные приборы. На спиритических сеансах этого не бывает. Ни измерительных приборов, ни вообще каких бы то ни было контролирующих аппаратов на этих сеансах не применяют.
Наконец ведь вполне возможны случаи обмана чувств, возможны иллюзии и галлюцинации. Галлюцинациями мы называем полные обманы чувств. Например человеку кажется, что к нему приближается медведь, между тем никто к нему (человеку) не подходит; или человеку кажется, что его кто-то ругает; между тем никто ему не сказал ни единого слова. Это — зрительные и слуховые галлюцинации.
При иллюзии что-то происходит, но происходит не то, что кажется человеку; например на человека нападает собака, а ему с перепугу кажется, что на него напал медведь; или с человеком разговаривают спокойно без угроз, а ему кажется, что к нему обращаются с ругательствами. Это все зрительные и слуховые иллюзии.
Галлюцинации и иллюзии могут стать болезненным явлением. Это симптомы многих заболеваний нервной системы. Между прочим это симптомы истерии (об этой болезни см. «Религия и умственные эпидемии»).
Среди спиритов, особенно среди спириток, много истеричных людей; особая таинственность, в которой совершаются спиритические сеансы, вера в существование духов и в то, что они вступают с людьми в общение, все это расстраивает и без того расшатанную нервную систему. После напряженных «занятий» на спиритических сеансах нервы портятся все более и более, все больше и больше шансов на то, что у человека возникнут те или иные обманы чувств. Вот почему многим свидетелям спиритических сеансов нельзя верить, несмотря на то, что они кажутся людьми правдивыми. То, что они видели или слышали, еще ровно ничего не обозначает; нужно хорошенько проверить их нервную систему.
Число ошибок резко увеличивается, если человек пристрастен к изучаемому им явлению, если ему хотелось бы, чтобы то, что он исследует или пытается доказать, действительно существовало. Даже ученый, который взялся бы изучать вопрос, существуют ли духи и можно ли их вызвать, не был бы гарантирован от ошибки, если он в духов верит. Мы знаем, что именно так обстояло дело с Уоллесом и Круксом. То же случалось и со многими другими учеными. Страстное желание доказать что-либо может изменить характер внимания человека, может заставить его недооценить доказательства против и переоценивать доказательства за; иногда же человек словно слепнет: он совсем не замечает доказательств против его взглядов и находит доказательства за там, где никто их не видит. Таким образом человек иногда делается слеп и глух к словам окружающих и упорно добивается доказательства, что все ошиблись, а вот он прав. И этими-то обстоятельствами и объясняются многочисленные ошибки многих ученых.
Таким образом читателю должно быть ясно, что духов вызвать нельзя, хотя бы по той причине, что их нет. Из разбора ряда спиритических опытов и сеансов ясно, что все описываемое спиритами, говоря мягко, не соответствует действительности. Но спиритизм, вера в существование духов, в возможность общения с ними, вредны, как и всякая религия. Поэтому со спиритизмом (вернее с верой в то, что можно вызвать духов) нужна борьба. Нужно, чтобы массы трудящихся твердо уяснили себе, что нет никаких духов, что их нельзя вызывать, что они не вмешиваются в человеческие дела, и что наше будущее зависит не от божьей воли, не от вмешательства духов, а исключительно от наших рук и головы. Только строительство социализма может дать нам новую жизнь. Но чем скорее избавимся мы от веры в духов, в сверхъестественные силы, тем скорее мы построим социализм.
