Таким образом, учение самсары разрешает для индусов все вопросы, касающиеся жизненных отношений, и задачи, представлявшие для западной мысли большие трудности, вроде вопросов: где был ты до твоего рождения? Что будет с твоей душой после смерти? Для чего мне быть добрым, если через это я не буду счастлив? Как может в том мире, где существует правда, злой быть счастливым, а благочестивый несчастным? Все они разрешались одним ответом: ты уже существовал в бесчисленно многих формах, и постоянно будешь являться в новых телах; жребий твой есть плод твоих прежних дел, твои же теперешние поступки — семя твоей будущей судьбы.
И нельзя не признать, что в этом отношении буддизм и брамаизм последовательнее христианства и магометанства, чем и доказывается их более позднее происхождение.
Философия упанишад, развившаяся в недрах религии, никогда не могла освободиться от влияния последней. Совершенно иное видим мы в учении Веданты, которое может быть названо философским изображением собственно-индийского мышления. Школа веданты признает существование связи между нею и ведами, на что указывает, между прочим, ее название: конец веды; но очевидно, что действительная связь у нее существует только с идеями новейших вед, имеющих мало общего с религиозными представлениями древних гимнов. Система этой философии нам знакома преимущественно из сутр веданты, известных под именем бадараян и из произведений великого комментатора Санкара, относимого напрасно к IX веку нашей эры, так как тут идеи новейшей европейской теософии.
Основная мысль веданты — есть отождествление Брамы и души, выражающее то, что браман, т.е. сила, которая созидает все миры, охраняет и снова поглощает их в себе, тождествен с Атманом, т.е. с душой. Эта — душа, принадлежащая каждому из нас, не есть часть Брамана или нечто от него исходящее, но она есть вечны, неделимый Браман во всей его полноте и целости.
Задача спасения заключается в освобождении Атмана от индивидуального существования, которое его стесняет и поэтому доставляет ему страдание. Однако освобождение Атмана не может быть достигнуто путем деяний, так как последние, хорошие или дурные, требуют своего возмездия, и таким образом ведут человека в новые существования, в которых может осуществиться это возмездие; следовательно, деяния обусловливают собой лишь переселение душ. Следовательно освобождение никак не может состоять в том, чтобы что-нибудь делать, а лишь в познании того, что уже существует. Только знание сожигает семена дел и таким образом для дальнейших возрождений не остается более никакого содержания. Но в то время, когда браминская Веданта еще не успела сложиться в учение школы, философия Перчисления (Санкия), возникшая в среде воинской касты, вооружилась уже критикой против всего этого образа мышления. Анти-жреческий характер, отличавший учение Перечисления, происхождение которого возводится к мифическому Капиле, обнаруживается в том, что она отрицает всякую связь с ведами, не придает никакого значения священным произведениям и не хочет знать ни о каком боге.
Но то, что философия эта рассматривает мир как множественность, указывает уже самое название этой школы: Санкия, что значит «перечисление», — и именно перечисление двадцати пяти основных начал, из которых произошел мир. Первым из этих начал была материя (или природа), последним же, двадцать пятым началом является дух. Материя считается «созидающей», а дух, или душа, как и в упанишадах, считается за личность. Материя состоит из трех составных частей: сущности, как начала легкого и светящегося; страстности, как начала возбуждающего и подвижного, и тьмы, как начала тяжелого и противодействующего, и они входят в состав состояний человеческой индивидуальности.
Таким образом, между материей и духом существует абсолютное различие в их сущности. Тем не менее они связаны между собой и это необходимо, так как без руководства мыслящей души движение материи оказалось бы бесцельным, а без движения материи душа лишена была бы возможности проявлять свою деятельность. Но, так как душа сама по себе не имеет объекта и не может проявлять самостоятельных действий, то вследствие этого, чтобы создать что-нибудь, они обе должны соединить свои силы. Но посредством познания, достичь которого, впрочем, очень трудно, так как человек имеет прирожденную склонность к «неразличению», получается полное отделение души от тела и от телесной души. Душа не погибает при этом, так как она неделима и вместе с тем неразрушима; она не делается и богом, так как никакого бога не существует.
По учению «перечисления» не может быть и речи о том, чтобы какие-нибудь религиозные или этические действия становились в заслугу, или имели какое-нибудь значение; они только могут препятствовать достижению освобождения. Аскетические упражнения тогда лишь имеют силу, если они исключительно направлены на то, чтоб усилить освобождающую силу различения, но для этой цели они не бесполезны.
Нельзя не признать за этой школой некоторого рода гуманности. Прежде всего она, хотя бы из-за полемики против жрецов, совершенно уничтожила кастовое разделение и, в противоположность Веданте, открывает как судрам, так и женщинам доступ к спасению. Кроме этого, каждый достигший освобождения, может выступить в качестве учителя истины. Но последователи Санкии устранились от деятельного проявления любви к человечеству, благодаря их учению о вреде всякой деятельности.
Мы несколько остановимся на еще одном своеобразном явлении браманского периода, на так называемых йоганах. Йога в переводе значит соединение, именно соединение души с высочайшим началом.
Упражнение йога состояло в самогипнотизировании, которое совершалось по известным правилам. Состояние экстаза во время которого человек чувствовал себя отождествленным с высочайшим, достигалось посредством неподвижного сидения на корточках, смотрения в одну точку, задерживания дыхания и постоянного держания в уме знаменитого слова «ом», служащего мистической формулой для Брамы. Йогом (того же корня, как и Иегова) назывался тот, кто подвергался экстазу, считал себя владеющим божеским всемогуществом. Известно всем, с какой дикой жестокостью браманские жрецы выполняли умерщвление плоти: теперь еще рассказывают о таких действиях, как связывание рук, отчего они отсыхали, смотрение на солнце до слепоты, неподвижное стояние между четырьмя огнями, стояние в продолжение целых часов на голове, опасное качание на головокружительной высоте, пост, при котором количество пищи прибавляется или убавляется соответственно возрастанию или уменьшению месяца и т.п. ….
Глава VI
Секта Джанов
Священное знание, изучение Вед, с самого начала было присвоено себе брамской кастой; но, как мы видели, это не всегда было так: воинская каста принимала также горячее участие в теологических занятиях; она достигла даже вольнодумства, перейдя через веру и божественность этих книг, и могла несколько свысока смотреть на браманов, твердо державшихся писания.
Секта Джаина получила название от слова «победитель». Из числа многих (24) победителей, которые согласно преданию являлись провозвестниками религии Победы, особенно выделяется Вардамана.
Прозванный Магавира (т.е. великий герой), Вардамана был сын мелкого князя в стране Магада. До тридцати лет ему пришлось вести вполне светский образ жизни, но к этому времени, после смерти своих родителей, он проникся строгим воззрением на жизнь, оставил жену и родных, и стал странствовать по миру как бесприютный аскет. Двенадцать лет он провел в самых тяжелых изнурительных испытаниях и в глубоком размышлении. Тогда свет его сознания осенил его и он уверовал, что достиг степени святого. Он выступил в качестве учителя и после того, как приобрел много приверженцев в окрестных странах, организовал религиозную общину. Он действовал, как говорят нам, в качестве пророка, в течение 30 лет, и умер около 72 лет от роду.
Мировоззрение его было вполне атеистическое. Только началом всех вещей оказываются здесь не материальные атомы, но души, и эти души, которые суть реальные независимые существования, проникают своей деятельностью все, что есть, даже материю. Они прикованы к телу, потому что стремление к деятельности, которое присуще душам, побуждает их держаться чувственности и телесности. Продуктом этой деятельности душ в теле является действие. Оно бывает или заслуга, или грех, и род его определяет судьбу человека, должен ли он идти к новому лучшему или худшему возрождению, или же совсем освободиться от переселения душ. Только полное уничтожение действия в какой бы то ни было форме освобождает душу от рабства телесного существования и странствования. Это освобождение и есть Нирвана; но Нирвана в этой системе не есть прекращение сознания: душа остается, потому что сущность ее неразрушима; ее абсолютное состояние определяется только как независимость от действия и телесности.
