А уж дальше — как Бог даст.
Таинства — это то, что совершается здесь ради вечности и уходит в вечность. То, что браки совершаются на небесах, это мы все знаем, но и Евхаристия, и Крещение, и обретение власти в общине — они тоже совершаются на небесах. Не на небесах где-то там, а в том вечном Царстве Небесном, гражданами которого христиане уже являются. А обряды имеют отношение к нашей земной жизни. Они освящают вещи и состояния этого мира: освящение дома, освящение корабля, молебен в случае засухи или наводнения, при нападении врагов или в начале обучения. И даже монашество, и даже смерть и отпевание — это все имеет отношение к этому миру. Потому что для Бога мы все живы. Это мы умерли здесь, а там, в вечности, мы живы. И потому отпевание — это тоже обряд, который имеет отношение к этому миру.
Вот такова жизнь Церкви как Тела Христова. Это особая жизнь. Она непростая, но в то же время она предполагает, при полном в нее вхождении, что, живя здесь, среди мира падшего Адама, и внешне будучи похожими на него, так же как Иисус Христос даже внешне ничем не отличался от обычных людей (Он принял на Себя, как сказано, подобие грешной плоти [см.: Рим. 8: 3]),христиане уже таят в себе воскресшую плоть Христову. Ведь все, что связано с Церковью, — это жизнь в подобии плоти греховной, но по сути — в воскресшей плоти Христовой, во всесильном и вечном Теле Его.
Глава 10
Последние времена
В последней главе книги, как и положено, мы будем говорить о последних целях христианства, о том, что на языке богословов называется «эсхатология» — наука о пределе, учение о последних временах, о том, что будет в конце[165]. Причем речь идет и о конце отдельного человека, каждого из нас, и о конце мира.
Я думаю, что правильнее начать с христианского учения о последних временах человека, потому что без уяснения того, что есть для христиан предел нашей земной жизни, мы не вполне поймем и учение о конце мира, о светопреставлении.
Предел жизни, как и предел мироздания, неразрывен почти во всех религиях (исключение — религии шаманского типа) с целью жизни, так как все религии говорят преимущественно о ценностях и целях, то есть являются, как сказал бы современный философ-структуралист, системами аксиологическими. Христианство тут не только не исключение, но, напротив, один из самых характерных примеров ценностного переживания последних времен. Последние времена — не тяжкий рок, а желанная цель: «И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение; и море восшумит и возмутится; люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются... Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» [Лк. 21: 25-28]. Не ужасайтесь, а радуйтесь приближающемуся концу времен — такова установка жизни христиан, вытекающая естественно из цели их жизни. Какова же цель жизни для христиан?
Цель христианской жизни
Мы уже много говорили об этом. Напомню, цель христианства — это обожение, это восстановление человека в его божественном состоянии. Человек — это сотворенный бог, который использовал свою божественную свободу, чтобы отказаться от своей божественности. Но Творец мира и человека желает восстановить его в изначальной божественности, и в этом — миссия Христа.
Все попытки восстановить человека без нового творения, без пришествия заново в мир человека, свободного от первородного греха, все эти попытки, предпринимавшиеся Богом и Творцом, оказались неудачными. Степень прожженности человека грехом оказалась очень большой, а устремление ко греху — очень сильным. Поэтому ничего не получалось. Человек, начиная с грехопадения, продолжал служить не Богу, а самому себе, и поэтому — сатане, соблазнившему его. Ведь кому ты служишь, тому ты и раб. Человек был рабом сатаны и, как показывала вся библейская история, не имел шанса вернуться к Богу и достичь обожения. За каждым подъемом следовало падение, еще более глубокое. Единичные примеры «взятых на Небо» Еноха, пророка Илии не исправляли человечество, а только подчеркивали общее правило: вытащить себя сам из болота греха человек не может.
Именно поэтому происходит новое творение человека, приходит Христос, во всем подобный нам, кроме греха, и наконец побеждает грех Собой. В этой победе — все христианство.
Иудаизм считает Иисуса из Назарета не Мессией- Машиахом, а либо обманщиком, либо обманувшимся на свой счет человеком[166] и вообще не считает Машиаха, даже ожидаемого иудеями в будущем, Богом. Ислам признает в Иисусе великого пророка, но при этом не считает, что Иисус изменил природу человека и открыл возможности для спасения людей, Он лишь учил, лишь говорил. Но нет религии, которая бы сказала, что Иисус Христос действительно был Помазанником Божиим, Машиахом, но проиграл битву сатане; что Его попытка восстановить божественность человека, подобно всем предшествующим попыткам, потерпела неудачу. Такой религии нет.
Через победу Христа открывается возможность обожения. Как говорит Дионисий Ареопагит, Бог «промыслительно соприсутствует всему и ради спасения всех становится «Всем во всем», пребывая в Себе неотлучным от Своего тождества, одним непрерывным действием и пребывая и с непреклонной силой подавая Себя для обожения (еквёшам) обращенных» [О Божественных именах. IX, 5][167]. Слово «эктеосин» буквально означает «вхождение в Бога». То есть можно перевести последнюю фразу так: «Подавая Себя для вхождения в Бога обращенных (то есть омывшихся во Христа)».
В письме Георгию, эпарху Африки, преподобный Максим Исповедник без всякой благочестивой риторики объясняет пытливому вельможе: «Да попросту говоря, сделаемся вместилищем всего Бога целиком, и сами полностью и во всем станем богами по благодати, — настолько, чтобы по всему считаться вторым богом, за исключением тождества с Ним по сущности. Это вот и есть совершенство для нас»[168].
Преподобный здесь «просто» объясняет евангельское учение. В Евангелии по Иоанну, в первосвятительской молитве Иисуса Христа Небесному Отцу эта цель облекается в слова прошения: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино» [Ин. 17:21-23]. Вспоминая не текст Иоанна, написанный позднее, а, должно быть, сами слова Иисуса на Тайной Вечере, которые он тоже слышал, апостол Петр говорит в своем послании: «Дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них сделались причастниками Божеского
