Джозеф Телушкин - Еврейский мир

Есть различия в поведении между разными общинами. Например, у хасидов, живущих в районе Боропарк в Бруклине, женщины водят машину, а в Монро (штат Нью-Йорк) — нет. Есть очень строгие семьи, в которых детям не дают читать никаких книг, кроме еврейской религиозной литературы, не разрешают заниматься многими занятиями, например, не разрешают кататься на роликовых коньках и велосипеде. Образование различно для мальчиков и девочек. У мальчиков больше внимания уделяется изучению Торы и совсем мало — общим предметам. У девочек изучения Торы меньше, но больше математики и английского. Девочки не изучают Иврит, их только учат, как произносить молитвы и благословения, которые должна говорить женщина, без разъяснения значения отдельных слов. Преподавание еврейских придметов ведется на идиш, общих — на английском. Общее образование такое, что его недостаточно, чтобы поступить в колледж. И, как правило, евреи этой категории в колледж не поступают и становятся, кто поспособнее — учителями или раввинами, остальные — мелкими бизнесменами, продавцами, шоферами, рабочими на комбинатах, вырабатывающих кашерную пищу, и т. п. Есть правда, среди хасидов и программисты. Девушки очень рано выходят замуж, иногда сразу после школы, многие не сами выбирают себе будущего спутника жизни, а им их подбирают родители. Женщины часто не работают (хотя есть учительницы и продавщицы), никогда не поют молитвы вслух (потому что строго соблюдают запрет женщине петь в присутствие мужчин) и вообще ходят туда редко. Общение мужчин и женщин, не являющихся супругами или близкими родственниками, ограничено — только по необходимости, разве что общие разговоры за столом, если они оказались в гостях у родственников. Обычно утверждается, что отток евреев из этой категории в другие категории мал, но при отсутствии оттока и рождаемости около 7 человек на семью мы бы наблюдали трехкратный рост за поколение, поэтому отток, видимо, имеется.

Иногда утверждается, что, поскольку строгие ортодоксы почти не участвуют в жизни остального общества, а у остальных низкая рождаемость, то община тех евреев, которые вносят вклад в мировую культуру, постепенно исчезает. На это есть три возражения. Во-первых, часть строгих ортодоксов становится раввинами, а следовательно, мыслителями. И среди них могут появляться такие, которые внесут существенный вклад в культуру. В истории еврейского народа были и менее, и более «урожайные» на мудрецов периоды. Во-вторых, эта категория не вполне замкнута, и не известен отток, например, из строгих ортодоксов в категорию модерн ортодоксов, которые уже участвует в жизни общества. В-третьих, у модерн ортодоксов рождаемость хоть и меньшая, но тоже высокая, а они участвуют в жизни американского общества активнее среднего. Поэтому вопрос о вкладе разных категорий евреев в общую американскую и человеческую культуру весьма сложен. Заметим, что на живописном фоне строгих ортодоксов модерн ортодоксы, особенно при поверхностном взгляде, выглядят «обычными американцами», и не исключено, что именно с этим связано высказывающееся иногда мнение о возникновении в Америке новой нерелигиозной еврейской культуры. Действительность, кажется, устроена сложнее.

Эта небольшая заметка не претендует на всестороннее описание. Здесь изложено только то, что пока удалось увидеть и услышать. Большая часть евреев Америки, с которыми мы сталкивались (кроме тех, кто из exUSSR), — это потомки эмигрантов начала века из Восточной Европы, в частности, из Российской империи. Есть приехавшие из Германии в 30-е годы, приехавшие из Южной Африки, из Израиля. На группировку по степени соблюдения накладывается группировка по происхождению — заметно, что чаще дружат с теми и женятся на тех, кто приехал из той же страны.

Псевдоним писателя на идише Шломо Рабиновича

Приложение к Восьмой части см. в конце книги