однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма; если бы вы знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не осудили бы невиновных; ибо Сын Человеческий есть господин субботы».
Вот и представьте себе, что прёт по вашему полю толпа мужиков в тринадцать душ, топчут поле, зерно едят, а один из них говорит вам: «Пошёл вон, я тут хозяин, и субботе, заодно, я хозяин». То есть, чего ни возьми – всего хозяин. На лбу у Него не написано, что Он Сын кого-то Наибольшего. Конечно – чей-то. Но как знать, что Он – Сын Бога? Он так и ответил на упрёки фарисеев, скромненько так:
«Я Тот, Который больше храма, Я есть господин субботы».
Это в-третьих. А в-четвёртых, Иисус, укоряя фарисеев, Сам, оказывается, не читал законов, поскольку Давид, Его родственник, о котором Он говорил, совсем даже и не в субботу ел хлебы предложения (I Цар. 21:6), там никакой день не упоминается (я ещё раз приведу цитату из нужного места Ветхого Завета):
«Разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал и бывшие с ним? Как он вошёл в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам? Или не читали вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны?»
В-пятых, пшеничное зерно совсем даже и не является хлебом, тем более, не является и хлебом предложения. А что касается ссылок на закон, разрешивший Аарону есть в субботу, что указано в Книге Левит (24:9), так это Господь Сам и устроил, тем более, что Аарон был священником, а не простым таким малым. Но то, что Он Пастух с большой буквы, а не простой пастух, на лбу у Него не написано, да и никакими другими знаками не отмечено. Поэтому фарисеи были правы, что возмутились.
А как считаете вы, достаточное это объяснение-обоснование для фарисеев? А для хозяина поля? Да и никто не должен понимать намёки другого, и укорять не понимающего намёков нельзя, неприлично даже. Следует просто сказать, без всяких на то намёков, Я, мол, Сын Бога, вот Мои документы, а вот и другие доказательства (и представить эти другие доказательства тут же, не сходя с того самого места на чужом пшеничном поле), а уж после и присваивать Себе титул господина всего, в том числе и субботы. Кто бы тогда возражал? Но Он не стал этого делать. Он снова, как и всегда, ограничился новыми намёками и непонятными ссылками, даже для весьма начитанных и искусных в Священных Книгах книжников и фарисеев (38-40):
«Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! Хотелось бы нам видеть от Тебя знамение, Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи».
На прошлом уроке, в 1-й части этой писанины, мы почитали с вами о пророке Ионе, который был во чреве подводной лодки инопланетян (по-ветхозаветовски читай – в чреве кита) три дня и три ночи (глава «Что день грядущий нам готовит?»). А разве можно понять или хоть немного догадаться, что это как раз и был намёк на толстые обстоятельства, что это относится к Сыну Человеческому? Ничего подобного, Бог так наказал Иону за непослушание. Сказано и сделано однозначно. И никакой связи с последующими событиями. А игра в число «три», как мы уже можем догадаться, может быть бесконечной, если проявить хотя бы минимально свою фантазию, как это сделал и Сам Иисус.
Иоанн не стал описывать подробно, да и вообще, эту практически воровскую, ну, не воровскую, а очень близкую к ней, историю и дальнейшее исцеление сухорукого в синагоге. А ведь Иоанн сам ел эту чужую злополучную пшеницу. Понял, вероятно, к старости лет, что плохо было это содеянное ими зло настоящему хозяину поля.
Допустим, Ты господин всего и субботы в том числе. Так Ты и пользуйся Своим правом есть в субботу, но, правда, не воровать в субботу или ещё в какой другой день. Ведь в законе прямо сказано: «Не кради!», без указания дня, в который можно украсть безнаказанно. Спросись разрешения хотя бы, хоть Ты и хозяин. Но не поля же пшеничного, у него другой хозяин, и Ты об этом отлично осведомлён. А причём здесь простые смертные, эти двенадцать мужиков, которые рядом с Тобой? Им-то что до субботы, они же не господа её. Опять – «эти со Мной».
Снова возвращусь к упрёкам в мою сторону моих читателей, что я не знаю тех законов, которые разрешали что-то чужое взять (в винограднике или на поле), но не нахапать, а тут же съесть. Да, закон такой был, но, я повторюсь, он был для неимущих, для нищих, а не для этой группы, которую к нищим можно было отнести только с большого перепоя.
И потом, в фарисейской синагоге, Он вылечил сухорукого. То есть совершил работу, чего тоже нельзя было делать в субботу. Оказывается, что в субботу можно делать добро, так сказал Иисус. Но не сказал, что можно делать и зло, что как раз и делали вместе с Ним Его дармоеды на чужом поле.
Снова исцеления, угрозы. Они так и идут рядом с Иисусом во время всего Его путешествия.
Приведу некоторую небольшую несуразность в тексте об исцелениях (22):
«Тогда привели к Нему бесноватого слепого и немого; и исцелил его, так что слепой и немой стал говорить и видеть».
Получается, что бесноватость так и осталась неисцелённой. А до этого, тоже получается, что в субботу, Он исцелил сухорукого.
Потом Иисус продолжил Свои наставления, как жить правильно, чтобы быть принятым в члены Академии Наук, простите, в члены Царствия Небесного. А здесь, случайно, оказались Его Мать и братья, которые хотели с Ним поговорить. Но Он отверг их: «Это, что ли Моя Мать и братья? Нет их у Меня. Вот, ученики Мои – Мне мать, братья, да и сёстры». Кто из этих учеников окрещён был матерью, кто братом, а кто сестрой – не сказал Иисус. А каково же было Богородице, Матери, слышать такие слова? За что Ей-то? Уж лучше бы и не … (Прямо страшно подумать!)
Марк (3: 31-35) дал расширенное понятие сестёр и братьев, да и матерей:
