Владикавказская кафедра с августа 1922 г., после переезда епископа Макария в Пятигорск, осталась вдовствующей. На территории Горской части Владикавказской и Моздокской епархии развернулось противостояние нескольких церковных групп. Епископ Макарий (Павлов), номинально управлявший епархией и во второй половине 1922 г., практически не вмешивался в дела осетинских приходов. Исключения касались покровительства некоторым священнослужителям и вопросов финансов. Например, он оказывал помощь священнику г. Грозного Н. Шумовскому[272].
В Северной Осетии, лишенной церковного руководства, 20 августа состоялось заседание духовенства благочиния, на котором священники А.Ф. Базилевич и Никольский выдвинули предложение признать власть обновленческого ВЦУ и создать местную ячейку «Живой церкви», заявив о лояльности советской власти[273]. Важно отметить, что в среде горского духовенства наблюдались две тенденции: с одной стороны растерянность, сложность выбора между обновленческим ВЦУ и предложением митрополита Агафангела (Преображенского) не признавать никакой церковной власти за исключением патриарха Тихона до созыва Поместного собора; с другой стороны, автономистские тенденции, стремление образовать собственную Горскую или даже Осетинскую епархию. В итоге, заседание духовенства благочиния от 28 августа 1922 г. постановило не принимать ни одну из сторон до получения более точной информации о внутрицерковных процессах[274]. Также в августе 1922 г. было организовано Временное церковное управление Владикавказской епархии во главе с протоиереем И.С. Ореховым.
Для решения проблем церковной жизни Горской области и Дагестана, 25 октября 1922 г. в г. Владикавказе состоялся общеепархиальный съезд духовенства и мирян. Основным вопросами стали проблемы выделения Горской епархии и избрания епископа, обновленчества и реформы Церкви. Съезд постановил образовать Владикавказскую епархию, отделив от Пятигорской территории Горской, Кабардинской и Дагестанской республик. Епархиальным архиереем был избран вдовый протоиерей А.П. Малиновский.
Епископскую хиротонию было решено принять от архиереев Патриаршей Церкви. Были избраны члены епархиального управления, а также произведено разделение новообразованной епархии на благочиннические округа: 6 округов в Северной Осетии, Кабардинский, Ингушский, Чеченский и Дагестанский.
В связи с серьезным поворотом северо-осетинского духовенства к Патриаршей Церкви, местные органы советской власти вынуждены были пойти на крайние меры. В ноябре 1922 г. был арестован избранный во епископа протоиерей А.П. Малиновский. По мнению А.А. Горобца, причиной ареста стала его деятельность по разложению обновленчества[275]. Вероятно вскоре священник А.П. Малиновский был отпущен.
На съезде «Живой церкви», прошедшем 6 августа 1922 г., получили документальное воплощение те из обновленческих идей, которые были приемлемы для советской власти: закрытие городских монастырей и превращение сельских монастырей в религиозно-трудовые коммуны, предоставление монахам права перехода в белое духовенство, ограничение прав мирян, возможность для белого духовенства принятия архиерейского сана, увольнение всех архиереев и лишение регистрации всех приходов, не признавших ВЦУ, требование суда над патриархом Тихоном (Белавиным) [276].
По мнению проф. С.В. Троицкого, комплекс принятых на съезде решений означал преобразование «Живой церкви» в узкосословный орган белого духовенства для контроля над всей полнотой церковной жизни – «поповский трест», причиной чего послужило либеральное поведение и привилегированность Петроградского духовенства в начале XX в., ставшие толчком к формированию идеи захвата контроля над всей Церковью[277].
С его точкой зрения можно согласиться относительно группы «Живая церковь», но не всего обновленчества, которые он смешивает. К августу 1922 г. прослеживалось размежевание обновленчества на три идейных лагеря: во-первых, реформирование богослужения каноническим путем с сохранением черного епископата и полным отделением от государства (епископ Антонин); во-вторых, подчинение советской власти, контроль белого духовенства над епископатом (В.Д. Красницкий); в-третьих, кардинальное реформирование Церкви под контролем советской власти (А.И. Введенский)[278].
После съезда наметился раскол обновленчества по идейным границам. 23 августа епископ Антонин (Грановский) основал «Союз церковного возрождения» (СЦВ), разорвавший отношения с «Живой церковью». Обособилась и «Петроградская группа прогрессивного духовенства» во главе со священником А.И. Введенским, в октябре образовавшая самостоятельную группу «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ). В ноябре появились две группы «анархического» направления: «Трудовая церковь» (ТЦ) бывшего епископа Владимира (Путяты) и «Союз религиозно-трудовых общин» (СРТО) священника Е.Х. Белкова[279]. ОГПУ, заинтересованное в преодолении «правых» настроений верующих, сделало ставку на сильное консолидированное обновленчество, и отказалось от помощи отдельным группам.
Е.А. Тучков предлагал полностью децентрализовать обновленческую церковь, но тогда, по мнению Политбюро ЦК РКП(б), обновленчество не могло бы осуществлять борьбу против Патриаршей Церкви, поэтому было принято решение сохранить ВЦУ, но на соборе не проводить обновленческих реформ[280], ограничившись признанием советской власти, извержением из сана патриарха Тихона и введением второбрачия духовенства и белого епископата. После проведения собора планировалось усиление раскола внутри обновленчества. Меры, принятые органами советской власти, развенчали теорию о создании большевиками своей «красной церкви». ОГПУ боялось замены авторитета Православной Церкви на авторитет обновленческой[281].
В январе 1923 г. были предприняты новые попытки увлечь в раскол осетинское и горское духовенство. 16–17 января священники-обновленцы Ф.П. Коробов, Х.Д. Цомаев, С.П. Лукьянов и М. Малюшицкий попытались организовать Президиум Владикавказского епархиального управления [282], но их затея провалилась благодаря жестким мерам А.П. Малиновского.
В конце января 1923 г. А.П. Малиновский под давлением власти был вынужден пойти на признание обновленческого ВЦУ, мотивируя этот шаг желанием сохранить в мире православное духовенство. Священниками Коробовым, Ивановым и Окладновым в г. Владикавказе был организован комитет «Живой церкви». Было разрешено образовывать кружки ревнителей обновленчества. В ВЦУ был сделан запрос о программе церковного устройства[283].
Анализируя деятельность горского духовенства во второй половине 1922 – начале 1923 гг., можно придти к выводу об использовании А.П. Малиновским и его соратниками навязываемого им обновленчества в целях легитимации автономистских мероприятий по отделению приходов Северной Осетии, Кабарды, Чечни и Дагестана от Пятигорской епархии. Подобные тенденции обнаруживаются при изучении обновленческого движения в Чувашии и других национальных регионах. Учитывая, что в январе 1923 г. состоялся переход самообразованного Владикавказского епархиального управления в обновленчество, можно сделать вывод о расколе обновленчества на Тереке на два основных направления: Пятигорское (обновленческие епископы Макарий (Павлов) и Александр Шубин) и Владикавказское (избранный в епископа протоиерей А.П. Малиновский), отличавшиеся своим отношением к обновленческому ВЦУ и церковным реалиям первой половины 1920-х гг.
Интересно отметить, что с признанием А.П. Малиновским обновленчества и развертыванием церковных реформ во Владикавказской епархии, на группу из шести священнослужителей, стоявших во главе епархиального управления, было заведено уголовное дело и 28 февраля они были приговорены к высылке на юго-восток СССР, но приговор в исполнение приведен не был, и они остались жить в Северной Осетии[284]. Владикавказская епархия вновь лишилась своего руководства. Вероятно, мероприятия по обезглавливанию осетинского духовенства были проведены, чтобы верующие спустя некоторое время без сопротивления приняли обновленческого архиерея.
Значительно отличался процесс перехода духовенства в обновленчество на Ставрополье. В июне 1922 г. Кубано-Черноморский и Ставропольский комитеты РКП(б) приняли решение поддерживать местные «революционные группировки» в Церкви для усиления раскола[285]. Специально для руководства «революционными» священниками была разработана система отчетности перед местными органами власти в форме секретной переписки.
Первым Ставропольским обновленческим архиереем осенью 1922 г. стал архиепископ Назарий (Андреев), имевший еще дореволюционное епископское поставление. Но, в отличие от Пятигорской и Кубанской кафедр, в Ставрополь специально был переведен обновленческий епископ, что говорит о резком неприятии обновленчества ставропольским духовенством в 1922 г.
