Вероника Андросова - Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова

Согласно предшествующей традиции, наличие записи имени человека в книге жизни определяет его посмертную участь. Эту идею ап. Иоанн соединяет с раскрываемой в Новом Завете ролью Христа как Судии, решающего, кто наследует вечную жизнь, а кто пойдет в погибель (ср.: Ин 5: 22, 27—29, Мф 25: 31—46). Можно сделать вывод, что новая черта образа книги жизни – ее принадлежность Христу – органично вписывается в новозаветный контекст.

В Откр 13: 8 говорится, что имена пишутся «в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира». Тем самым ап. Иоанн соотносит написание имен с искупительной смертью Сына Божия[203].

В науке обсуждалось, к чему следует относить слова άπὁ καταβολїς κόσμου (от создания мира) в Откр 13: 8 – к написанию в книге или к τοῦ ἐσφαγμένου (закланного). В первом случае (имена записываются в книге или не записываются «от создания мира») данная фраза являет собой параллель Откр 17: 8, где это же выражение άπὁ καταβολїς κόσμου со всей очевидностью относится к написанию имен в книге жизни. Однако, по мнению многих исследователей, в Откр 13: 8 предпочтительнее следовать наличествующему порядку слов – то есть «от создания мира» был заклан Агнец[204]. В этом случае очевидна близость с мыслью Первого послания Петра (1 Петр 1: 18—20: христиане искуплены «драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира…»): замысел Божий о спасении и искуплении человечества через Христа пребывал от начала мира, от вечности.

В любом случае из Откр 17: 8 можно понять, что имена записываются или не записываются в книге «от начала мира»[205]. Соединяя это с предыдущей мыслью, можно заключить, что вписание имен в книгу жизни осуществимо благодаря спасительной жертве Христовой. По выражению Г. Осборна, «крест Христов сделал причастность людей книге жизни возможным, поскольку “закланный Агнец” соделался жертвой за грех и даровал возможность людям Божиим иметь в себе жизнь»[206]. Возможность быть записанным в книгу жизни не может быть получена путем человеческих заслуг, «но подается как плод соделанного Христом искупления (ср.: Откр 13: 8)»[207].

Хотя в Откр 17: 8 и Откр 13: 8 прямо не говорится о вписании имен в книгу жизни «от начала мира», в подтверждение такого понимания можно привести присутствующую в апостольских посланиях новозаветную мысль об извечном Божием определении о спасении людей и их предызбрании: «…Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей» (Еф 1: 4—5; также Рим 8: 28—31)[208].

Однако написание имен в книге жизни от вечности не означает, что существует предопределение. Действительно, необходимо принять во внимание стих Откр 3:5, где упоминается «изглаживание» из книги жизни. Если человек не пребудет верным и «побеждающим», существует потенциальная опасность, что его имя может быть изглажено[209]. По слову П. Прижана, небесная книга жизни представляет собой «список людей, поистине живущих новой жизнью»[210], которую даровал им Христос. Поэтому комментаторы согласны, что нет основания говорить о предопределении как раз и навсегда установленной и заранее решенной участи человека. Верующие всей своей жизнью подтверждают то, что они достойны быть записанными в этой небесной книге. Тем самым божественное предызбрание сочетается со свободной волей людей, их готовностью откликнуться на изначальный Божий призыв. Данная мысль полностью отражает православное понимание спасения как действительного «пребывания во Христе» (Ин 15: 1—12; 1 Ин 2: 28; ср.: Рим 13: 14), для которого необходимы нравственные усилия самого человека[211].

Людские имена записываются или не записываются в книгу жизни от создания мира не по предопределению, а по всеведению Божию. Для Бога, пребывающего в вечности, открыто и прошлое, и настоящее, и будущее. Своим всеведением Господь уже знает тех людей, которые так и останутся нераскаянными грешниками, и именно их имена «не вписаны в книгу жизни от начала мира…» (Откр 17: 8). В момент эсхатологического суда – когда книга жизни будет открыта (Откр 20: 12) – люди также узнают, чьи имена пребывают в книге жизни, а чьи – нет.

В книгах Ветхого Завета тема изглаживания имени из книги жизни за совершенные тяжкие грехи нередко служит внушающим трепет предупреждением о реальной угрозе быть отлученным от общества праведных – «Господь сказал Моисею: того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей» (Исх 32: 32; ср.: Пс 68: 28—29). В Откровении Иоанна Богослова тема «изглаживания» из книги жизни присутствует один раз (в Откр 3:5), причем совсем в ином контексте.

Показательно само место рассматриваемого изречения Откр 3:5 – оно находится в «обетовании побеждающему»[212]: «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим». Г. Бил указывает на следующую особенность Апокалипсиса: Христос упоминает о своей силе «изглаживать» имена из книги жизни не с целью предостережения, а, напротив, для уверения верующих в спасении[213]. Христос удостоверяет, что имена «побеждающих» никогда не будут изглажены из книги жизни – это означает, что они пребудут там навсегда.

Как отмечает Д. Ауни, подтверждением такого понимания может являться изречение 9-й оды Соломона, представляющее собой явную параллель Откр 3: 5[214]: «Возложите венец в истинном завете с Господом, И все победившие будут записаны в Его книгу. Ведь их книга есть наша победа, Что зрит вас перед собой и желает, чтобы вы спаслись» (Од. Сол. 9: 11—12)[215]. В этом отрывке точно так же связываются «победа», записывание имени в небесную книгу и идея спасения.

Образ небесной книги жизни является весьма значимым в системе образов Апокалипсиса: книга жизни упоминается шесть раз, эти упоминания рассредоточены по тексту Апокалипсиса и весьма разнообразны. Образ книги жизни объемно раскрыт в русле предшествующей традиции, при этом он обогащен новыми чертами, основанными на новозаветном откровении.

Написание имени в книге жизни определяет, наследует ли человек вечное спасение или осуждение (Откр 20:12,15). В Апокалипсисе указывается, что книга жизни пребывает во владении Христа – «закланного Агнца», победившего смерть (Откр 3: 5; 13: 8; 21: 27). Можно понять, что, благодаря искупительной жертве Христовой и божественному произволению о спасении человечества, имена записываются в книгу жизни прежде основания мира (ср.: Откр 13: 8; 17: 8). Всеведению Божию открыты имена нераскаянных грешников, которые и не вписываются в книгу жизни «от начала мира» (Откр 13: 8; 17: 8). Те же, чьи имена записаны, наследуют жизнь вечную, то есть гражданство в Небесном Иерусалиме (Откр 21: 27). Потенциально это призвание может быть отвергнуто человеком и утрачено (ср.: Откр 3: 5). Тем не менее в Апокалипсисе подчеркивается, что имена верных христиан никогда не будут изглажены.

Изображая все испытания, через которые предстоит пройти верующим, апостол одновременно уверяет, что их имена уже «написаны на небесах»[216]. Для верных христиан духовной опорой является сознание того, что они причастны небесному уже на земле. Исследователи считают, что в Апокалипсисе образ книги жизни – равно как и образы «запечатления» верующих (Откр 7: 3—4) и «измерения храма» (Откр 11: 1—2) – служит для выражения идеи о духовной неприкосновенности и защите, даруемой верующим от Бога[217].

Итак, пребывание имен в книге жизни основано на искупительной смерти Христа и также зависит от верности и преданности Христу каждого верующего. В образе книги жизни прежде всего акцентируется милость Божия к людям, Божие владычество и Его всеведение.

В Откровении Иоанна Богослова присутствует еще один образ небесной книги, непосредственно связанный с книгой жизни. В 20-й главе, при описании эсхатологического суда, помимо книги жизни упомянуты некоторые «книги» во множественном числе (βιβλία): «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были… и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откр 20: 12). Ясно, что эти «книги» четко отграничиваются от книги жизни – в 20: 12 она названа «иной книгой»: «…и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни». Упомянутые «книги», несомненно, представляют собой небесную книгу людских деяний, так как в них записаны «дела» каждого человека, которые раскрываются на суде Божием и становятся основанием для Божиих определений. Хотя книга людских деяний встречается в Откровении Иоанна Богослова только в одном эпизоде (Откр 20: 12), ее роль в сцене суда очень значительна.