приходится выбирать между злом и злом или добром и добром. Такие моменты требуют мужественного и серьезного решения.
Довольно жутким библейским примером выбора между злом и злом является история Есфири. Пожалуйста, не путайте ее с Даниилом. И тот, и другая жили в сходных условиях, однако отвечали на них совсем по-разному. Я, конечно, могу понять вас, когда, стремясь защитить невиновного, вы поневоле немного изменяете ту или иную библейскую историю, однако должен признаться, что был немного разочарован, когда, прочитав Книгу Есфирь в оригинале, понял, что она стала царицей не потому, что одержала победу в тогдашнем «конкурсе красоты». Еврейский текст ясно говорит, что, когда настал день этого «конкурса», она покинула дом, где были собраны молодые девицы, и направилась к царю. На следующий день, вместо того чтобы вернуться назад, она пошла в дом наложниц. Вряд ли стоит рассказывать о том, что там происходило. Она получила статус царицы, пробыв с царем лишь одну ночь, потому что в постели оказалась лучше остальных. Она, наверное, была и красива, однако царь мог определить это, и не проводя с нею целую ночь.
Соблюдала ли она все нормы «церкви», будучи царицей? Конечно, нет. Но откуда нам это известно? Мардохей приказал, чтобы она не рассказывала о своей вере никому из придворных, и спустя много лет царь удивился, узнав, что она еврейка. Если бы, живя при дворе в Персии, вы захотели бы соблюдать еврейские обычаи, вам не удалось бы этого скрыть, как не удалось и Даниилу. Вы тоже питались бы отдельно, жили не так, как все, и соблюдали субботу. Есфирь не соблюдала ее и не питалась так, как это делали евреи. По сути дела, она отказалась от своей веры, однако самое тревожное, наверное, то, что во всей книге нет ни единого слова осуждения. Напротив, решив поступать именно таким образом, она в нужное время оказалась в нужном месте.
Я, конечно, пишу эту книгу не для того, чтобы сказать всем и каждому: идите и поступайте так, как поступала Есфирь! Все дело в том, что порой мы не можем полностью понять Божьи планы. Когда Клифтон Дэвис вернулся в Голливуд, вновь подвергнув себя царившим там опасностям, многие адвентисты отнеслись к этому критически. Однако, вспоминая об Есфири, я вынужден признать, что Бог, Который превосходит нас во всем и Который терпимее нас, — порой, чтобы обратить людей, до чьего сердца мы не можем достучаться, — использует приемы, нам не доступные.
Что касается моего собственного опыта, то здесь я это чувствую острее всего. По природе своей я очень консервативен: даже своим дочерям я не разрешаю играть с куклами Барби, несмотря на то, что все их подруги играют с ними. Разве это не консервативная позиция? Но для такого запрета есть причины: исследования показывают, что если в детстве ребенок одержим этими куклами, то в подростковом возрасте девочка может страдать от заниженной самооценки. И, кроме того, с точки зрения анатомии, такая фигура, как у Барби, — абсолютно недостижима. Детям, которые растут, ни на минуту не расставаясь с ней, впоследствии нелегко смириться с «изъянами» собственного тела, что в дальнейшей жизни может породить другие проблемы. Я считаю, что любой человек, сотворенный Богом, по крайней мере, хотя бы в чем-то прекрасен: бунтовать против того, какими Бог нас сотворил, на мой взгляд, неправильно.
Я консерватор. У нас в доме нет телевизора, и мы живем без него вот уже двадцать лет, с тех пор как поженились. Быть может, я выгляжу смешным, столь долго говоря об этом, однако мне не хочется, чтобы кто-то решил, будто я разрушаю основы адвентизма. Я стремлюсь к обратному, однако нам, адвентистам, надо расширять масштабы нашего видения. Необходимо понять, что Бог неизмеримо ВЫШЕ узкого горизонта нашего восприятия, и Он способен использовать таких людей и такие методы, о которых мы даже не можем и мечтать. В 9-й главе Первого послания к Коринфянам Павел в общих чертах говорит о чем-то весьма и весьма радикальном, и нам следует крайне осторожно претворять в жизнь его совет.
Тем не менее в третьей части этой книги я предлагаю некоторые проверенные соображения относительно того, как это делать в адвентистском контексте и как при этом обратить большее число людей.
Однако цель данной книги не в осмыслении радикального аспекта данного Павлом совета, но в том, чтобы ознакомиться с консервативными установками и практическими приемами, необходимыми для успешной миссионерской работы в секулярном обществе. Надо признать, что, читая упомянутые стихи в отрыве от контекста, мы подвергаем себя духовной опасности. В следующих трех стихах (24-27) Павел предельно ясно показывает, что служение в секулярном обществе духовно опасно.
Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы — нетленного.
«Тленный венец», о котором говорит Павел, — это лавровый венок, которым на Олимпийских играх венчали победителей, — древний вариант золотой медали. Все эти атлеты, хочет сказать Павел, безрассудно стараются повергнуть соперника ради золотой медали. Это все, к чему они стремятся. Христианин же устремляется к такой медали, которая никогда не потускнеет и будет сиять вечно. Что он хочет этим сказать? Если уж атлеты достигают столь высокой степени самообладания ради золотой медали, то нам, взыскующим нетленного венца, чтобы быть уверенными в собственном спасении, следует потрудиться. Таким образом, наряду с присущим ему радикализмом, Павел в то •же время достаточно консервативен. Мы не можем отделять одно от другого, ибо в противном случае наше служение в секулярном обществе не будет действенным.
Далее в 26-м и 27 стихах Павел уточняет:
И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным.
Наверное, Павлу нравились спортивные состязания, так как он часто пояснял с их помощью свои мысли. В данном случае он говорит, что тоже бежит и боксирует, однако бежит не по кругу и бьет не воздух. Все имеет свою цель. Стремясь «достучаться» до других, Павел стал «всем для всех» — и это звучит очень радикально. Но в то же время он понимает, что поступать так — значит подвергать себя опасности. Он понимает, что евангелизация — это улица с двусторонним движением. Надо не только делиться (верой), но и учиться. Когда вы общаетесь с секулярными людьми,
