738
См. Прохоров Г. М. Заметки о русском миссионерстве // Церковь и время. M., 2006. № 4 (37). С. 73.
См. Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея 90:2.
Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. M., 1994. Т. 2. С. 236–237.
Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея 75:2.
Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея 75:2.
«В самом византийском — по существу утопическом — идеале крылся духовный изъян: византийцы, как и весь средневековый мир, фактически считали "гармонию" уже осуществленной. По отношению к своим врагам или внутренним диссидентам они вели себя, как если бы Византийское Царство уже было Царством Божиим, обладающим правом конечно судить и истреблять тех, кого оно почитало и своими, и Божьими врагами» (Протоиерей Иоанн Мейендорф. Церковь, общество, культура в православном церковном предании // Московский епархиальный вестник. M., 1992. № 1. С. 63).
КажданА. П. Никита Хониат и его время. СПб., 2005. С. 209.
Дашков С. Б. Императоры Византии. M., 1996. С. 116.
«Обращенные в христианство арабские племена и местные царства, не организованные в единую религиозную группировку, начиная с IV века существовали в Сирии, в римской провинции Аравии (территория которой совпадала с современной Иорданией), за пределами византийских границ в Персидской империи, а также в южной части Аравийского полуострова. Церковное, культурное и политическое значение этих общин было значительным, в частности в Сирии. Именно там еще до появления ислама впервые начали говорить и писать на классическом арабском языке (двадцать две буквы алфавита которого происходят от сирийского языка). На арабский язык был переведен Новый Завет. И Коран был записан для образованных арабов-христиан Сирии, а не для неграмотных бедуинов Аравийского полуострова, первых последователей Магомета. Исторические и агиографические источники IV и V вв. приводят несколько историй, рассказывающих об обращении кочевых племен. Обращенные обычно именуются сарацинами, живущими в пустынях Сирии, Палестины и Синая. Руфин сообщает, что около 374 года «сарацинская» царица по имени Мавуия (или Мария) была обращена в христианство и что живший неподалеку от нее подвижник по имени Моисей был поставлен епископом ее «царства». Кирилл Скифопольский в своем Житии святого Евфимия Великого приводит более точную информацию о сарацинском шейхе Аспебете, которого после обращения в христианство Ювеналий Иерусалимский в 427 году хиротонисал епископом паремволэ ("кочевых лагерей") и который участвовал в Эфесском соборе (431). На Халкидонском соборе присутствовал другой епископ паремволэ в Финикии, Евстафий. Впоследствии, в Vll веке, мощное влияние ислама захватило Ближний Восток и монополизировало основное течение арабской цивилизации. Не будь этого исключительного исламского феномена, арабы-христиане, вероятно, заняли бы ведущую позицию среди культурных семей восточного христианства» (Протопресвитер Иоанн Мейендорф. Единство Империи и разделения христиан // История Церкви и восточно-христианская мистика. M., 2000. С. 90–91).
Успенский Ф. И. История византийской империи. VI–IX века. M., 1996. С. 533.
Как император Юстиниан насаждал православие в монофизитских областях Востока, рассказывает Иоанн Эфесский: «Во многих частях Антиохии, во всей Аравии и Палестине, и в пустыне анахоретов население изгнано с мест жительства и рассеяно; тех, кого удавалось захватить, сажали в кандалы, и запирали в темницы, и подвергали всяческим наказаниям и мучениям. Многие после отобрания у них имущества умирали под нещадными ударами, на иных насылаемы были военные отряды и тех верных, которые принимали изгнанных в свои селения и дома, подвергали грабежам, ударам и истязаниям. У всех церквей и монастырей, у городов и деревень с жадностью и жестокостью расхищены имущества не только церковные, но и те, что принадлежали светским лицам, женщинам и детям. Случалось, что преследователи выселяли верных из их обителей, стаскивали со столбов и изгоняли из келий. Патриарх Ефрем произвел сильное возмущение в Церкви Божией на Востоке и во всей Сирии. Ибо, обходя все земли и города, он опустошил большие и малые монастыри, поверг на землю и самые столпы, с которых согнал подвижников, других, выгнанных варварской силой из их затворов, мечом и бичами принуждал принять причащение. Военной силой разогнал монахов из монастырей, как находящихся близ Амиды, так и рассеянных по всей стране. Изгнанники в громадном числе пошли в древний монастырь Телла. Когда они здесь немного отдохнули, посланы были многочисленные ромэйские войска и хорепископы и дозорщики, чтобы выгнать их отсюда… Никто не смел дать изгнанным приюта в своем доме, иначе дом подлежал конфискации, и хозяин дома подвергался уголовной каре, вследствие чего многие были принуждены, как звери, скрываться в пещерах» (Успенский Ф. И. История византийской империи. VI–IX века. M., 1996. С. 327–328).
Россейкин Ф. Первое правление Фотия, патриарха константинопольского // Богословский вестник. Сергиев Посад, 1909. Июль-август. С. 410.
См. Mansi. Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio. Venetiis, 1771. Т. XVI. Col. 404, 166; Grossi V. Luis F. Sesboue В. Histoire des dogmes. L'homme et son salut. Paris, 1995.Т. 2. Р. 115.
Бронзов А. Примечания //Точное изложение православной веры. Творение преподобного Иоанна Дамаскина. СПб., 1894. С. LXIX.
См. Уханова Е. В. У истоков славянской славянской письменности. M., 1998. С. 37.
Святитель Фотий, патриарх Константинопольский. Окружное послание. // Альфа и Омега. M., 1999. № 3 (21). С. 87–88.
Россейкин Ф. Окружное послание Фотия // Богословский вестник. M., 1915. Т.1. С. 147, 150.
Там же. С. 150.
Лебедев А. П. История разделения церквей в IX, X, и Xl веках. СПб., 1999. С. 80.
Лебедев А. П. Там же. С. 131.
Интересно, кстати, что на этот раз святитель Фотий уже не ставил в качестве условия примирения отказ римлян от тех своих традиций и новизн, которые прежде казались грекам соблазнительными. Ни прежде осужденные опресноки, ни пост в субботу уже не поминались. Не было даже прямо осуждено учение о филиокве, хотя собор ясно осудил любые попытки изменения вселенского символа веры какой-либо поместной церковью («Учение о филиокве никоим образом не было осуждено было отвергнуто лишь введение этой формулы в Символ Веры» (Dvornik F. Le schisme de Photius. Histoire et legende. Paris, 1950. Р. 277), что есть перенос проблемы из области догматической в сферу каноническую. Со стороны Фотия это была уступка (интересно, что решение этого вопроса было камерным: из 383 епископов-участников Собора в этом его заседании участвовал лишь 21 человек (Огицкий Д. П. Профессор Ф. Дворник о Патриархе Фотии // Богословские труды. Вып. 26. M., 1985. С. 260)). Римским послам было нетрудно пойти на это, поскольку в ту пору филиокве оставалось частной практикой Испании и Германии, но еще не было принято в самом Риме. В результате в современной католической литературе небезосновательно утверждается, что «имя Фотия — символ не разделения, а успешного поиска единства» (СуттнерЭ. X. Исторические этапы взаимных отношений Церквей Востока и Запада. M., 1998. С. 27).
Житие Константина, 17 // Сказания о начале славянской письменности. M., 1981. С. 91
Житие Мефодия, 6 // Сказания о начале славянской письменности. M., 1981. С. 97
См. Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. M., 1998. С. 408
«После дворцового переворота 24 сентября 867 года и прихода к власти Василия I новый император остро нуждался в поддержке Рима. Чтобы заручиться ею, Константину Философу, бывшему в это время в Моравии, было дано поручение отвезти в Рим давно подготовленные для этого случая мощи святого Климента. До этого момента они, вероятно, лежали в церкви Святых Апостолов в Константинополе. Константин, скорее всего, не брал их с собой, уезжая в Моравию, поскольку в тот момент не было никаких перспектив передать их в Рим, для которого они были предназначены еще до их обретения. Они могли быть привезены Константину в Венецию, откуда он направился в Рим» (Уханова Е. Дипломатическия миссия Константина Философа // Новая книга России. 1999. № 5. С. 46–467
