Во-вторых, приход должен включать в себя представителей всех имеющихся в обществе слоев и групп. Там должны быть гармонично представлены интеллигенты и простецы, старики и молодежь, семейные и одинокие. Плохо, если в храме одни лишь люди старшего возраста. Значит, для молодежи в храме ничего не приготовлено. Но плохо также, если в храме одна молодежь. Значит, стариков вытеснили «за ненадобностью».
Хорошо, если среди прихожан есть профессора, актеры, архитекторы. Но плохо, если приход сплошь состоит из интеллигентов. Тогда на лицо угроза иллюзии избранности и, как следствие, снобизма прихожан.
Древность должна воскреснуть и оживиться на наших глазах. Богатые и бедные должны вновь сойтись у одной Чаши. Причем в пропорциях, существующих в обществе: один богатый на сто бедных и простых. Изобилие богатых тоже способно родить сомнение.
Итак, « если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих, – то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями?» (Иак. 2: 2–4).
Приходы должны общаться между собою. Прихожане должны ходить в другие приходы на праздники, должны с любовью общаться с другими пастырями. Духовники не должны препятствовать этому общению из зависти или корысти. Древние сказали: если двое делают одно и то же, то это не одно и то же. При всей одинаковости богослужебного чина и Таинств в каждом приходе они совершаются со своими особенностями. Таков закон могущественного влияния личности на все, чем она занимается. Одинаковость устава не превращает нас в близнецов. И прихожанам нужно видеть эти различия, отмечать их как в хорошую, так и в дурную сторону, чтобы « испытанная вера оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота» (1 Пет. 1: 7).
Если же священник ревнует прихожан к другим пастырям, внушает мысли об избранничестве его общины, критикует всех остальных, то его приход рискует превратиться в секту, а сам пастырь – либо в «гуру», либо в банального гордеца и завистника.
Все прочие виды активности, в том числе социальной, родятся сами собой. В мире нет людей бесталанных. И стоит согреть человеческую душу молитвой и Евхаристией, как она устремится к творческой самореализации. Один разобьет во дворе храма клумбу, другая возьмется шить облачения, третий пожертвует деньги на новый колокол, четвертый начнет проводить воскресные дни у постелей больных. Кому-то со стороны может показаться, что это плоды организационных талантов настоятеля. А это на самом деле совокупный труд, общее дело, то есть «литургия», ставшая возможной после того, как человек приобщился к самой важной Литургии – Причастию.
Спрашивать: зачем нам такие приходы? – как-то язык не поворачивается. Они нужны как воздух. Но можно спросить: что общего между этими гипотетическими идеальными общинами и миссионерством? Ответ прост. Такие общины оправдывают Евангелие в глазах мира и дают пример. Все проблемы христианства заключены в одном словосочетании – «плохие христиане». Разрушить дурные стереотипы, дать место славе и благодати Божией – что может быть для миссии лучше?
Можно сказать, что идеальный приход – это то место и тот образ жизни, который делает возможным раскрытие глубинных талантов человека, делает человека самим собой. Ведь до прихода ко Христу мы не знаем самих себя. Из всех мыслимых потерь после потери Рая самая горькая – потеря себя самого. Приходя же к Воскресшему Господу, мы себя вновь – или даже впервые – находим. А найдя, начинаем жить в ту меру общей пользы, на какую способны.
Но поскольку приход ко Христу не есть приход одного к Одному, но есть вхождение также и в семью – в Церковь, то человеку нужна среда для восприятия полноты веры и для самораскрытия в вере. Этой средой именно является приход. Больной приход рождает больных прихожан и делает больными здоровых. Здоровый приход способен воскрешать людей из гробов отчаяния и бессмыслицы и превращать Евангелие из читаемой Книги в воплотившийся факт.
Мысли по поводу идеального прихода можно и развить, и продолжить. Одно только не стоит забывать: Абсолютная Истина не лежит у нас в кармане, мы лишь на пути к ней. Ну, а эталон, как уже ранее сказано, помогает решать конкретные задачи, но воплощается в жизни очень и очень редко.
Миссионерские записки. Часть 10.
Задача-минимум
При всех нуждах эпохи и при всех вызовах современности, стоящих перед лицом пастыря и проповедника, нельзя не признать, что не все одинаково способны на борьбу с грехом и ложью во всеоружии духовного опыта и житейских знаний. Есть молитвенники, есть проповедники, есть организаторы, есть простые души, драгоценные перед Богом именно своей простотой. Не всем Бог дает все, и «дары различны, но Дух один и тот же» (1 Кор. 12: 4).
Чтобы не было уныния от осознания своих способностей, чтобы не хвататься за дела непосильные, нужна мысленная ограда. Попробуем выстроить хотя бы ее часть.
В своем минимальном пределе Церковь обязана сохранить саму себя, то есть сохранить исповедание Христовой истины, молитву и таинства. Это должно сохраниться, даже если нет тонкой апологетики, терпеливой миссии и неустанной проповеди. На этот минимум способен каждый пастырь. Древние сказали, что «между поэтами есть место не только Гомеру». Мы знаем лучше всего из числа апостолов Петра и Павла, Иакова и Иоанна. Оставшихся из двенадцати можем знать не всех и тем более не помним все имена апостолов из числа семидесяти. А ведь они – носители благодати, очевидцы чудес, иерихонские трубы, сокрушившие стены ветхого мира. Это означает, кроме прочего, что есть много менее известных, или мало известных, или даже забытых людьми тружеников, которых помнит Бог и труды которых Он оценил по достоинству.
Стоит в одном из уголков Божиего мира небольшая церквушка. Служит в ней не блещущий ни талантами, ни святостью простой священник. Принимает исповедь, крестит младенцев, венчает браки, приносит Богу в воскресенье и праздники Бескровную Жертву. Вокруг него и его прихода бушует мир. Сходят с ума люди, убивая себя алкоголем и наркотиками, ругаются с мужьями жены, ходит молодежь с немыслимыми прическами и малопонятным сленгом. Цветут буйным цветом секты, уверенные в своей избранности, охотящиеся за душами. Эфир наполнен телефонными разговорами, радиоволнами и падшими духами. А в храме у незаметного батюшки – горстка прихожан. Он не спорит с сектантами, не вытягивает со дна жизни тех, кто упал туда добровольно. Он – не харизмат и не оратор, он – не подвижник, просто – обычный батюшка. Но именно он и его приход хранят Истину в ее последнем пределе. Он и его приход с регулярными службами – это столп, на который опирается небо. Естественно, что ни в чьих глазах, равно как и в своих собственных, он никому таким не кажется. Это великое чудо и великая милость смиренного Иисуса.
Современный человек трудно приходит к Богу. В силу своей внутренней сложности и запутанности человеку непосильны прямые и простые пути. Нужно истосковаться и измучиться, обмануться на религиозных подделках, поработать пастухом на «стране далече» и поесть свиной пищи (вспомним притчу о блудном сыне), чтобы дозреть до покаяния и домолиться до Православия. Бог эту ситуацию допустил, Бог ее терпит. Дерзну сказать, что иногда в этом длинном и петляющем пути заключена прямая воля Божия. И вот для всех тех, кто находится пока вне пределов нашего взгляда, кто прорывается к Церкви, ползет к ней, преодолевает препятствия, нужны простые и малоприметные храмы, «зернохранилища Вселенского добра и риги Нового Завета» (О. Мандельштам).
У А. Майкова есть такие стихи:
И ангел мне сказал:
«Уйди, оставь их грады,
В пустыню спрячься ты, чтоб там огонь лампады –
Светильник Истины до срока уберечь.
Чтобы когда тщету сует они познают,
Возжаждут Истины и света пожелают –
Им было б чем светильники возжечь».
Слова в стихах обращены к некоему подвижнику, покидающему мир. Священник же мир не покидает, но он тоже призван хранить лампаду непотухшей. Это нужно ради тех, кто еще не в храме, но уже на пути к нему. Если бы мы могли парить в небесах, подобно птицам! И если бы мы видели не только при помощи зрачка и хрусталика, но и при помощи любящего, верующего сердца! Что увидели бы мы?
Мы увидели бы мир, подобный бушующему морю, а маленький храм с неказистым священником словно каменный утес посреди пучины. Мы увидели бы многих жертв кораблекрушения, которые на досках, на обломках корабля, в надувных жилетах и без них, вплавь добираются до утеса. Их манит сияющий крест и огонек в окнах. Они изнемогают от борьбы со стихией и хотят спастись. Для них и существует храм. Ради них Господь сообщил каменному утесу несокрушимость перед лицом волн. Они – будущие прихожане.
