Ознакомительная версия.
Следует, наконец, упомянуть о статье И. И. Соколова «Избрание архиереев в Византии IX–XV вв.». Опубликованная в «Византийском временнике» за 1915–1916 годы, выпуск которого увидел свет лишь весной 1917 года[501], эта статья, как таковая, вряд ли могла повлиять на ход предсоборных дискуссий. Однако Соколов был профессором Санкт-Петербургской академии, редактором в 1912–1913 годах «Церковного вестника», членом Предсоборного присутствия, Предсоборного совещания и Предсоборного совета, а также Собора 1917–1918 годов. Свои взгляды он, без сомнения, выражал и на лекциях, и в рамках своего участия в работе Предсоборного совещания[502], в котором представлял доклады, в том числе по вопросу о епархиальном управлении[503]. Поэтому с большой вероятностью можно сказать, что основная мысль рассматриваемой нами статьи, написанной, по всей видимости, не позднее 1914 года, не осталась без влияния. Статья включает обширный канонический и правовой материал, определяющий церковное и церковно-государственное законодательство по заявленной теме. Источниками стали Номоканон Патриарха Фотия и схолии к нему Вальсамона, а также Василики, Прохирон, Эпанагога и новеллы Льва Мудрого. Обобщая приведенные сведения, И. И. Соколов указывал, что поставление архиереев «совершалось посредством избрания, составлявшего сложный избирательный процесс»[504]. Избрание производилось собором архиереев, созывавшимся митрополитом области, с обязательностью явки для всех епископов, которые, впрочем, могли прислать свое мнение письменно. По выводу Соколова, «ни народ, ни светское правительство в лице своих представителей и чинов не должны, по суду церковных правил, принимать участие в каноническом избрании епископа». Однако «церковные правила допускают обращение народа к собору с просьбой об избрании в епископский сан угодного им кандидата»[505]. Хотя, замечал профессор, гражданское законодательство, вызванное «принципом «экономии», но не принципом акривии в церковной жизни», допускало участие мирян в выборах епископа, это положение «составляет одно из механических привнесений в Василики старого законоположения» Юстиниана и «было осуждено на медленное умирание в силу того, что канон выше закона»[506]. Избрание, по описанию И. И. Соколова, состояло из составления избирательным собором списка достойных кандидатов, избрания троих и утверждения одного из них митрополитом. Последнее, между тем, не представляется нам достаточно обоснованным: едва ли повсеместной практикой было предоставление митрополиту выбора одного из трех кандидатов – каноны скорее говорят об избрании единого кандидата избирательным собором.
§ 2. В Отзывах епархиальных архиереев
Вопрос о порядке замещения кафедр был затронут в 17 отзывах. По вопросу о перемещении епископов с кафедры на кафедру высказалось 11 преосвященных (или созванных ими комиссий), из которых двое – епископы Смоленский Петр (Другов) и Воронежский Анастасий (Добрадин) – не высказались по поводу первого вопроса.
В том, что касается второго вопроса, высказавшиеся архиереи[507] были единодушны: практику переводов необходимо упразднить, ибо, как отмечал епископ Екатеринославский Симеон, она «противоречит духу и практике древней вселенской Церкви. По воззрениям вселенской Церкви, духовный союз епископа со своей паствой есть союз нерасторжимый»[508]. Епископ Екатеринбургский Владимир напоминал, что «отцы Церкви называли такие переходы изменою невесте Христовой – поместной Церкви, прелюбодеянием»[509]. И с практической точки зрения, отмечалось в отзывах, эта практика приносит вред, поскольку «лишает епископа возможности ознакомления с религиозно-нравственными нуждами паствы, с деятельностью духовенства; оставляет без ответа запросы духовной жизни пасомых»[510].
В большей части отзывов, впрочем, делалась оговорка, наподобие правила Ап. 14, о допущении перехода архиерея в исключительных случаях – по суду многих епископов и по сильнейшему убеждению, в частности, при замещении столичных кафедр, где требуются опытные архиереи[511]. В качестве практической меры к искоренению практики перемещений предлагали упразднить награждение епископов, в том числе и светскими наградами, дававшими «право» на лучшую кафедру, а также уравнять епархии по денежному содержанию, чтобы не было самого понятия лучшей или худшей кафедры[512]. Подчеркнем, что по поводу перемещений высказалось только 11 архиереев, то есть, как верно заметил председатель II отдела Предсоборного присутствия архиепископ Херсонский Димитрий (Ковальницкий), «меньшинство епископов высказалось против перевода»[513]. Впрочем, соответствующий вопрос в синодальном определении задан не был и, скорее всего, именно поэтому большая часть архиереев его не затронула.
Если в вопросе о перемещениях, который во многом был связан с вопросом о воздействии государства на Церковь, высказавшиеся епископы были единогласны, то в вопросе о порядке замещения вдовствующих кафедр высказанные мнения были самые разные. В трех отзывах предполагалось, что епископы будут избираться клиром и мирянами епархии. При этом лишь один из этих отзывов был представлен епископом (отзыв преосвященного Николая (Налимова), экзарха Ерузии)[514]. В другом отзыве указанное мнение было высказано Архангельской епархиальной комиссией[515] и собраниями нескольких местных благочинии[516], впрочем, комментария преосвященного, подавшего свой отзыв отдельно, по этому поводу не последовало. Последний отзыв был составлен Олонецкой консисторией при вдовствующей кафедре.
За избрание епископов лишь епископами высказались преосвященные Екатеринбургский Владимир (Соколовский-Автономов)[517], Таврический Алексий (Молчанов)[518], Тульский Лаврентий (Некрасов), при этом последний подчеркнуто отвергал возможность участия в избрании мирян[519]. Мнение преосвященного Волынского Антония (Храповицкого), категорически настаивавшего на недопустимости участия мирян в избрании епископов, но допускавшего, согласно канонам, рекомендацию ими кандидата, было представлено выше[520]. Кроме того, преосвященный Саратовский Гермоген (Долганев) полагал, что «избрание и назначение епископов <…> удобнее всего предоставить высшей церковной власти» при представлении кандидатов митрополитом и епископами округа[521]. В этом же смысле высказался архиепископ Казанский Димитрий (Самбикин), к мнению которого мы вернемся ниже.
Наконец, восемь архиереев относили избрание к полномочию епископов округа (в шести отзывах) или синода (в двух отзывах), с оставлением за паствой права рекомендовать кандидатов[522].
В частности, епископ Константин предлагал определенную процедуру выражения клиром и мирянами своего голоса: по кончине архиерея созывается собор, на котором председательствует митрополит области; кафедральный клир или совет пресвитеров извещает епархию; все духовенство и миряне имеют право предложить кандидатов; собор производит «исследование о достоинстве» кандидатов, и либо избирает из их среды, либо предлагает других кандидатов; если решение собора принято большинством епископов области (а не только прибывших), то посвящение может быть совершено немедленно; если большинства не набрано, то опрашиваются отсутствующие; если и тогда не будет большинства, то вопрос возносится к Собору всей Русской Церкви.
Еще более активную роль предоставлял мирянам епископ Екатеринославский Симеон, отзыв которого почти слово в слово совпадает с текстом И. С. Бердникова, помещенным в отзыве архиепископа Димитрия (Самбикина)[523]. Согласно проекту Бердникова, избрание епископа происходит в присутствии епископов округа, которые участвуют в составлении списка кандидатов, не голосуют, но имеют суждение о выбранном кандидате, который утверждается Синодом по рассмотрении мнения, поданного епископами. В проекте преосвященного Екатеринославского не оговаривается это суждение епископов, указано лишь: «Епископы не подают избирательного голоса наравне с другими членами собрания», – что вносит некоторую неясность. Заметим, что преосвященный Димитрий высказал свое несогласие в отношении данного вопроса с мнением, высказанным комиссией или, вернее, И. С. Бердниковым. Преосвященный Димитрий указывал, что «при всем преклонении пред жизнью и установлениями древней Церкви» он не находит возможным в настоящее время применение выборного начала. В древней Церкви, писал он, это было исполнимо, при «высоте и чистоте истинно-христианской жизни». В настоящее же время, «при неверии одних и религиозном индифферентизме большинства», предоставление такого права привело бы, по мнению архипастыря, к умалению власти и авторитета епископа, тем более что предложение избирателей может принять форму агитации. Архиепископ Димитрий полагал, что епископ должен быть назначен высшей церковной властью из местных лиц, достойных епископства[524].
Ознакомительная версия.
