Ученикам же я сказал, чтобы они не вздумали никому говорить сие, ибо быть мне тогда отверженным старейшинами, первосвященниками и книжниками, судимым ими и убитым за богохульство. Еще же не пришло время мое, ибо многим словам еще должно быть сказанным.
– Еще не все накормлены хлебом истинным, и не все испили крови моего духа, и не все, кто может узреть царство отца своего в духе своем, узрели его, и не всем, кому отец может открыть истину, она открыта. Посему молчите, но будьте готовы ко всему. Если кто хочет идти за мною, отрекитесь от себя теперешних, и возьмите крест свой, и следуй за мною. Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые еще не вкусят смерти тела, как уже увидят в духе своем царствие отца.
Ученики же сказали:
– Двадцать четыре пророка высказались в Израиле, и все они сказали о тебе.
Я ответил им:
– Вы оставили сейчас в мыслях того, кто жив перед вами, и вы сказали о тех, кто мертв.
И многое еще я говорил своим ученикам, и многое они не понимали.
Через некоторое время ученики сказали, что надобно нам идти в Иерусалим. Я же не хотел того, ибо знал, что фарисейские и саддукейские начальники в Иудее ищут повод убить меня.
Но приближался праздник иудейский – поставление кущей, и ученики говорили:
– Выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и там ученики твои видели дела, которые ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если ты творишь такие дела, то яви себя миру. Не ты ли говорил, что не прячут свечу, которая горит, но светом своим должна она освещать все вокруг?
Я же говорил им:
– Мое время еще не настало, а для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а мою истину ненавидит, потому что она свидетельствует о нем, что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей, а я еще не пойду на сей праздник, потому что мое время еще не исполнилось, и люди не готовы принять мою истину прежде, чем вы излечите слепых, прокаженных, хромых и увечных духом.
Однако же, размыслив, я решил, что должен подчиниться слову учеников своих. И сказал я ученикам, что будем идти в Иерусалим.
И пришли мы в пределы Иудейские за Иорданской стороной. И опять собрался народ, и я, по своему обычаю, учил его.
За каждым моим словом и поступком, тем временем, следили фарисеи, судьи народные, в надежде поймать меня на богохульстве. И подошли они и спросили, искушая меня:
– Позволительно ли разводиться мужу с женою?
Я же спросил у них, что на это говорит Моисей.
Они ответили:
– Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться.
Я сказал им в ответ:
– По жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь. В начале же создания, мужчина и женщина сотворены были. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. И что духом соединено, то человеку не дано разлучить.
Когда я вернулся в дом, ученики меня спросили о том же, чтобы я сказал им слова, не для ушей фарисейских. И я ответил им:
– Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее. И если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует. Ибо предали они свои чувства и клятвы, данные самим себе, когда воссоединялись. Прелюбодеяние же есть клятвопреступление.
И сказали мне ученики мои:
– Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться.
Я же ответил им:
– Не все понимают слово сие, только кому дано. Ибо есть скопцы, которые из чрева матери родились так, есть скопцы, которые оскоплены от людей, и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для царства духовного и свободы. Не телесно, но духовно они стали скопцами ко всем иным женщинам, кроме жены своей, дабы не стать клятвопреступниками перед собой, и не отвернуться от отца своего, и не получить огонь адский в душе.
И приводили люди ко мне детей, дабы поговорил я с ними и наставил. А ученики мои не пускали их в дом. И вознегодовал я и сказал им:
– Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им, ибо в них царствие отца нашего. Истинно говорю вам: кто не примет царствия отца, как дитя, тот не войдет в него. Ибо что есть познание отца своего, как не возвращение к истокам? Мы рождаемся с отцом своим в духе, но со временем забываем его, и отворачиваемся от него, и преисполненные грехами не умеем отделить истину от неправды. Дети же, не зная ни истины, ни неправды, видят все глазами отца своего истинного, а устами их говорит святой дух их отца. Эти младенцы, которые сосут молоко, подобны тем, которые входят в царствие.
И спросили меня ученики:
– Что же, если мы – младенцы, мы войдем в царствие?
И я ответил:
– Когда вы сделаете две части ваши, как одну, когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону – тогда вы войдете в царствие истины. Старый человек в его дни не замедлит спросить малого ребенка о месте жизни, и он будет жить духом. Ибо более знает об истинной жизни ребенок, нежели старик.
И привели ко мне детей, и я говорил с ними, и исполнялся духом святым.
И когда мы вышли в путь из селения, подбежал ко мне некто, пал передо мной на колени и спрашивал:
– Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Я рассердился и сказал:
– Что ты называешь меня благим? Никто не благ, только один отец наш – мой и твой. Ты знаешь заповеди "не прелюбодействуй", "не убивай", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "не обижай", "почитай отца твоего и мать"?
Он же сказал мне в ответ:
– Учитель! Все это сохранил я от юности моей. Я исполняю Закон и пророков.
И тогда я сказал ему.
– Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище в духе, и приходи, последуй за истиной, взяв свой крест, до конца.
Он же, смутившись от сего слова, стал скрести свою голову, потому что у него было большое имение. Я же сказал ему:
– Как можешь ты говорить, что исполнил Закон? Ибо написано в Законе: люби ближнего, как самого себя. И смотри, много братьев твоих, сыновей Авраамовых, запачканы грязью и умирают с голоду, твой же дом полон добра, и ничего из того не переходит к ним.
И я повернулся к Симону Петру, который сидел рядом и сказал:
– Как трудно имеющим богатство войти в царствие отца своего!
Ученики ужаснулись от моих слов, а я еще добавил:
– Дети! Как трудно надеющимся на богатство войти в царствие духовное отца! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие духовное. Ибо блага телесные он любит более своего духа и истины, которую способен дать отец в духе его. Ибо истина страшна, неведение сладко. Но придет время, и будет гореть душа того, кто предпочел богатство отцу своему, и будет спасен тот, кто познал истину отца своего небесного.
Ученики же чрезвычайно изумились и говорили меж собою:
– Кто же может спастись?
Я опечалился, ибо не понимали они, что о духе я говорю все время, а не о теле, и сказал им:
– Человекам это невозможно, но не отцу, ибо ему все возможно.
И Петр тогда сказал:
– Но Учитель, мы же оставили все и последовали за тобой и твоей истиной. Что будет нам?
И я ответил Петру и остальным:
– Говорю вам: нет никого, кто оставил бы сердцем на земле все – и дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли – ради жизни духа своего и истины, даруемой отцом в духе, и не получил бы для души успокоения во сто крат большего. И многие первые на земле – богатые, власть имеющие – будут последними в духе своем, несчастными. И многие последние на земле – нищие, убогие – будут первыми в духе своем, и познают счастье и свободу, которую дарует нам наш отец в духе нашем.
А далее я рассказал им притчу.
– Царство духовное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с ними по динарию на день, послал их в виноградник свой. Выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, им сказал: "Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам". Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: "Что вы стоите здесь целый день праздно"? Они говорят ему: "Никто нас не нанял". Он говорит им: "Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите". Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: "Позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых". И все пришли и получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: "Эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной". Он же в ответ сказал одному из них: "Друг! Я не обижаю тебя, не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и иди, я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?
