где цепи снова сковали его руки, в узилище к родителям пришел Кааса. Тщетно Деваки умоляет брата оставить их дитя. Канса хотел уже насильно вырвать его из рук матери, как вдруг оно исчезло из глаз присутствовавших. Канса немедленно отдал приказ умертвить всех младенцев в своей стране, родившихся в течение двух лет до этого дня.
В полной безвестности рос Кришна у бедного пастуха в селении Матура в Гокале. Уже в колыбели обнаружил он свое божественное призвание, подобно Геркулесу, задушив подкравшуюся к нему ужасную змею. В раннем детстве он поражал всех окружающих своими глубокими и возвышенными знаниями. Когда он подрос, он стал любимцем пастуха и девушки-молочницы Гониас и уже тогда совершил много поразительных чудес. Когда же исполнились сроки, Кришна объявился народу, сверг с престола Кансу, одолел ужасную «змею времени» Калиянагу с ее тысячью голов (Гидру из мифа о Геркулесе и Пифона из мифа об Аполлоне), отравлявшую своим ядовитым дыханием всю округу, и проявил себя в словах и на деле, как защитник бедных и провозвестник совершеннейшего учения. Так жил Кришна, творя благодеяния людям своими героическими подвигами, ведя чистый и праведный образ жизни, исцеляя больных, воскрешая мертвых, раскрывая великие тайны мира, смиренно снисходя до того, чтобы омыть ноги браминам, пока смерть, в виде удара копьем в пятку, бывшую у Кришны, подобно Ахиллесу, Озирису, Адонису и Бальдеру, единственным уязвимым местом, не сразила его.
Ведийский спаситель Кришна.
Умирая, Кришна предсказал, что через 36 лет после его смерти наступит новая мировая эпоха, железный век, «Калийюга», когда люди станут несчастными и злыми. По браминскому учению, Кришна снова явится на землю в «конце дней», когда материальная нужда на земле достигнет крайних своих пределов. Тогда придет он, окутанный облаком, на белом коне. Своим огненным мечом уничтожит он ветхую землю, и, построив на развалинах ее новый мир, с новым небом и новой землей, осуществит Кришна золотой век чистой радости и вечного блаженства,
Все это очень живо напоминает персидскую эсхатологию с ее Митрой и Саошиантом, а также и иудейскую апокалиптику. Подобно вере в мессию, индийское представление о явлении бога покоилось на некоем пророчестве, согласно которого, по словам священного стиха Барта Частрам, Вишну Иезуду должен был родиться браманом в городе Скамбеламе, вращаться среди людей в виде бога, очистить землю от грехов, превратить ее в царство истины и справедливости и принести жертву (не себя ли?) богу. Еще поразительнее сходство между мифом о Кришне и евангелием. Есть ли между ними какая-нибудь связь? На этот вопрос трудно ответить потому, что ненадежность индийского летосчисления не позволяет с большей или меньшей определенностью установить возраст мифа о Кришне. В древнейшей индийской литературе, в ведах, Кришна является, как демон. В Магабгарате, этом великом индийском героическом эпосе, он, правда, играет выдающуюся роль и поднимается до звания наместника Индры.
Стихи из индийской библии — Ригведы.
Все же возраст мифа о Кришне остается чрезвычайно спорным, равно как и его добуддийское возникновение. Главным источником для мифа о Кришне являются Пураны, в особенности Бгават Пурана и Вишну Пурана. Но так как и в их отношении трудно устанавливать какие-либо хронологические даты, тем более, что более поздние части этих произведений относятся уже, вероятно, к восьмому или девятому веку по Р. Х., то приходится определять время возникновения мифа о Кришне по внутренним чертам и особенностям этого мифа и из сопоставления его с остальной индийской мифологией.
Патаниалис Магабгашиа, т. е. «великий комментарий», относящийся ко второму веку до Р. Х., свидетельствует, что рассказ о смерти Кансы от руки Кришны был в эпоху, современную этому комментарию, очень популярен в Индии, как тема религиозной драмы. Следовательно, и история рождения «Кришны, в то время выросшего уже в божество, не могла остаться неизвестной широким кругам верующих. Остальные элементы мифа о Кришне относятся к миру представлений, общих для всех индийских религий и являются в некоторой части своей чертами и признаками, перенесенными на Кришну с других индийских божеств. Так, например, таинственное рождение божественного младенца во мраке, раннее детство В жилище пастуха, дружба с Гониас, должны быть отнесены по существу к богу пастухов и огня Агни, о котором Ригведа говорит, как о «друге возлюбленном девушек» (облачных женщин?). Борьба Кришны со «змеей времени» является прямым подражанием борьбе Индры со злым драконом Вритрой или Аги, а в качестве очистителя земли от всякой нечисти и демонов Кришна Так похож на Геракла, что уже Мегастен, посланник Селевкидов при дворе царя Палипутры в третьем столетии до Р. Х., признал его двойником греческого героя. Непосредственного впечатления от мифа о Кришне вполне достаточно, чтобы никто не мог сомневаться в возникновении и распространении мифа в Индии задолго до появления христианства, хотя свое нынешнее огромное значение в религиозных представлениях Индии Кришна мог получить отчасти уже в течение христианской эпохи, а пураны, посвященные Кришне, могли быть написаны после возникновения христианства. Их поздняя литературная обработка отнюдь не свидетельствует против древности тех религиозных представлений, которые в них получили свое выражение. Кажется, и буддизм черпал свои соответствующие легенды не из вед, а из мифа о Кришне. А между тем, буддизм, по крайней мере, на четыреста лет старше христианства. Следовательно, можно с полным правом предположить, что именно буддизм передал христианству основные элементы мифа о Кришне, а не наоборот, если, конечно, не рассматривать вавилонско-мандейскую религию, как передаточное звено между кришнаизмом и христианством.
Впрочем, теория индусских влияний в евангельской экзегетике не является вовсе так уже рискованной. Утверждения, подобные заявлению Клемена, сделанному им в его «Историко-религиозном объяснении нового завета» (1909), отрицают без дальних слов всякое влияние индусских представлений на евангелие и допускают в крайнем случае только обратное влияние. Они являются не чем иным, как богословским предрассудком, и покоятся на полном игнорировании условий и обстоятельств международных сношений, международного общения в античном мире. Именно Будда и передал младшему своему преемнику — Христу заветы мессианской деятельности. Уже в конце V века до р. X. упоминаются в индийских источниках буддийские миссионеры, работавшие в Бактрии. Двумя столетиями позже появляются уже в Источниках упоминания о буддийских храмах в Персии, а в последующем веке до Р. Х. буддизм совершил уже такие успехи в Персии, что Александр Полигистор считает возможным говорить о расцвете буддизма в Персии и о распространении нищенствующих буддийских орденов в западной части страны. С торговыми караванами буддизм проникал и в Сирию, и в Египет. А со времени
