9–14 Эти стихи перекликаются с 3:12—14, где повествуется об указе Амана, только на этот раз содержание указа совершенно противоположное. Вот она неизменность законов и великие люди, их создающие! Аман пал так же скоро, как и вознесся. Его указ через 2 месяца был отменен приказом его врага Мардохея, который внес свой язык в список языков, на котором новый указ был возвещен. Кони… царские из царских конюшен быстро доставляли тогда вести во все области империи.
Необходимо отметить, что перевод стиха 11 в NIV передает истинный смысл, в отличие от NEB, JB и GNB. Не вызывает никаких сомнений первое предложение, где говорится о разрешении иудеям объединяться, но встает вопрос о том, на кого нацелены действия, обозначенные глаголами истребить, убить и погубить, цитируемые из указа Амана в 3:13. Там жертвами были «все иудеи, малый и старый, дети и женщины»; в указе Мардохея, однако, это все сильные… которые во вражде с ними. Было разрешено грабить их имущество, но Мардохей ограничил это право только одним днем, который Аман рассматривал как наиболее подходящий. Иудеям разрешалось применять оружие в случае нападения на них, тогда как Аман прелагал совершенно хладнокровное их уничтожение.
15—17 А в Сузах, откуда вышел указ, новая власть была встречена с радостью в противоположность тому оцепенению, в которое поверг население декрет Амана (3:15). Возвышение Мардохея получило всеобщее одобрение, потому что он заслужил доверие. Его добрый нрав и мудрость вызывали благосклонность (Прит. 13:15) у всего народа и, конечно, у иудеев, которые имели теперь все основания радоваться своему избавлению от страшной угрозы смерти. Под влиянием Мардохея представители других национальностей, предвидя преимущества для иудеев, «сделались иудеями», то есть происходило полное и внезапное изменение отношения к ним общества — добрый знак, предсказывающий будущее благополучие еврейского народа.
1–4 Когда наступил решающий день — тринадцатый день месяца Адара — иудеи взяли власть над врагами своими. Повествование о событиях того дня не оставляет сомнений, что жертва стала победителем.
Автор дает понять, что враждебные силы рассеялись по той причине, что Мардохей имел поддержку как среди народа, так и у царя. Автор подчеркивает, что великий страх, внушаемый Мардохеем и его народом, предполагал какое–то иное, превосходящее человеческое вмешательство, как будто страх Божий охватил людей при виде такой резкой и внезапной перемены в судьбе евреев. Когда все почувствовали, что Мардохей надолго закрепился у власти и с ним приходится считаться, все начали активно поддерживать его.
5—10 Тем не менее кровопролития избежать было невозможно. Несомненно, жертв оказалось гораздо меньше, чем это могло быть, если бы истребление иудеев состоялось или если бы они не имели поддержки как борцы за справедливость. Видимо, у Амана было немало единомышленников, готовых встать на сторону его десяти сыновей в случае их выступления против иудеев. Это ядро потенциальной опасности для иудеев, находившееся внутри Суз, следовало уничтожить. И список убитых сыновей Амана подтверждал его полное поражение. Никто из его сторонников не должен был остаться в живых. Однако семейная собственность оставалась неприкосновенной. Трижды автор замечает, что иудеи на грабеж не простерли руки своей (10,15,16). Следуя примеру Авраама, они не могли обогащаться имуществом поверженного врага (Быт. 14:23). Такое необычное самоограничение не могло остаться незамеченным, оно поднимало иудеев в глазах людей.
11–17 Удручает то хладнокровие, с которым царь встречает известие о потере пятисот своих подданных, десяти сыновей Амана и еще не установленного числа людей в разных провинциях. Затем он дает разрешение царице продолжить кровопролития. Эсфирь, в свою очередь, предстает перед нами истинно «железной леди». Она настаивает на демонстрации поражения Амана и предлагает повесить тела его сыновей для всеобщего обозрения, настаивает она и на окончательном истреблении врагов ее народа, оставшихся в Сузах и за пределами столицы. Для этого нужен был еще один день, чтобы убить еще 300 человек. Всего в результате организованного иудейского сопротивления в империи были убиты 75 000 человек — цифра, напоминающая об указе Амана. Поскольку в эту битву были втянуты все 127 провинций, то каждая потеряла около 600 человек, что меньше населения Суз. Так успокоились иудеи. Избавление от гибели необходимо было отпраздновать, поэтому четырнадцатый день месяца адара, следовавший за страшным тринадцатым, был объявлен праздничным. В Сузах, однако, праздником стал пятнадцатый день в связи с предоставлением одного дополнительного дня по просьбе Эсфири. Никто не был обойден, все получили свою долю на праздничной трапезе. Итак, намерение Амана стереть с лица земли еврейский народ обернулось укреплением его единства и его духа через общие для всех испытания и чудесное избавление.
9:20—32 Происхождение праздника Пурим
20–22 Нужно было письменно закрепить новый праздник. Пасха, Праздник седмиц ^Пятидесятница) и Праздник кущей уже были записаны в богослужебном календаре закона Моисея (Втор. 16:1—17); Мардохей добавил к ним праздник Пурим. Он объявил четырнадцатый и пятнадцатый дни месяца Адара ежегодными днями благодарения за избавление от угрозы истребления. Это избавление ассоциировалось с освобождением от фараона в период исхода (Пс. 105:10; Лк. 1:71). Как Пасха, так и Пурим говорят об одном: о превращении печали в радость, а скорби — в веселье. Мардохей распорядился проявить щедрое гостеприимство ко всем, а особенно позаботиться о бедных, чтобы все они порадовались обильным подаянием.
23—28 Автор еще не объяснил слова «пурим», потому он снова возвращается здесь к заговору Амана, который был связан с бросанием пура или «жребия». (Слово «pur» отсутствует в древнееврейском языке, поэтому в тексте за ним всегда следует перевод — жребий). Обнаружение игральной кости с надписью puru (см.: Вступление) подтверждает значение этого слова, что говорит о точности свидетельства автора книги. Бросание жребия с целью определения благоприятных дат было распространенным и давним обычаем древнего Ближнего Востока. Однако на этот раз все получилось не так, как ожидал предполагаемый победитель. Принятие слова пурим (pur с древнееврейским окончанием множественного числа — im), то есть жребии, было решительным отрицанием роли судьбы, потому что судьба подвела того, кто верил в нее. Иудеи опять доказали всем, что они знают лучший путь в этой жизни. Этим и объясняется повеление отмечать этот праздник в каждой семье, в каждом поколении, чтобы он никогда не исчез из памяти.
29–32 К авторитету Мардохея добавился и царский авторитет Эсфири: царица Эсфирь «написала… письмо о Пуриме». Для предания законности этому делу необходимо было письменное свидетельство высшей власти. Каждая провинция имела заверенную копию царского указа с печатью, чтобы никто не мог оправдаться незнанием. Здесь вновь упоминаются дни пощения и воплей. Пост и молитва — это одна из главных тем книги, потому что только с их помощью Эсфирь смогла обрести уверенность и решимость для активных действий. Хотя о посте и напоминается в конце этой истории, это не значит, что он был составной частью богослужений на праздниках Пурим. Все внимание этого праздника обращено на торжественную сторону события. Тем не менее ясно, что без поста не было бы пира. И оно вписано в книгу — вероятно, здесь речь идет о летописных книгах города Сузы. Записи о событиях, регистрируемых в них, отличаются высокой достоверностью и документальностью.
Последняя глава книги, как и первая, начинается с упоминания о царе Ксерксе. В первой говорилось о громадных размерах его империи (1:1); в последней же — о том, что даже самые отдаленные земли не избежали обложения податями, ибо такова была воля могущественного монарха. Кто бы мог подумать, что при таком режиме правой рукой царя станет иудей? Ксеркс сам вознес Мардохея на вершину власти, причем обстоятельства этого возвеличения были вписаны в летописи царей Мидийских и Персидских (ср.: законы Персидские и Мидийские в главе 1. Поскольку Мидийская империя возникла раньше Персидской, в царских анналах она должна была упоминаться первой). Занимая столь высокое положение, Мардохей мог представлять интересы своего народа, тогда как раньше они были полностью во власти царя Ксеркса — тирана и угнетателя. Благодаря Мардохею жизнь в империи наладилась, и иудеи, хотя и находились под иноземным игом, чувствовали себя в безопасности.
Книга Есфирь — это подтверждение слов Павла: Ибо праведно пред Богом — оскорбляющим вас воздать скорбью, а вам, оскорбляемым — отрадою… (2 Фес. 1:6—7). В обеих книгах «оскорбление»— это преследование Божьего народа, который не может защититься. Мощное противодействие Божьему народу сохраняется на протяжении веков, но «наша брань не против крови и плоти» (Еф. 6:12). Иногда Бог вмешивается совершенно поразительным образом, как это было во время царицы Эсфири, но независимо от того, поддерживает Он верующих явно для всех или нет, Церковь всегда должна стоять твердо. Павел усматривает Его руку в росте Церкви.
