19:21–22 «Помилуйте меня вы, друзья мои». Может показаться странным, что Иов умоляет друзей пожалеть его после многочисленных предшествующих нападок на них (напр.: 6:15–17; 12:2–3; 13:2). Все проясняется, если мы поймем, что он не ищет сочувствия вообще, а просто просит их прекратить преследовать его своими речами.
19:23–27 Желание, знание и страстная мечта Иова. Основной акцент в этих знаменитых словах Иова поставлен на его мечте о том, что пока он еще жив (я во плоти; 26), он встретит лицом к лицу Бога как своего оппонента в каком–нибудь суде, и тогда будет услышано его требование об оправдании и будет восстановлено его доброе имя.
Иов не надеется, что Бог отзовется на его призыв прибыть в суд; поэтому желает он только одного: чтобы его просьба о признании его невиновности была бы зарегистрирована где–нибудь в письменной форме, сохранилась бы и после его смерти и, возможно, когда–нибудь была бы удовлетворена. Но желание это — чтобы его слова, его законные притязания резцом железным… на вечное время на камне вырезаны были (24) — неисполнимо. Единственным навечно записанным свидетельством его просьбы была клятва о невиновности, которую однажды он вознес небу (ср.: 16:19–20). Что знает Иов? Что Бог — его враг (ср.: 6:4; 10:8–14; 13:24; 16:7—14; 19:7—12), что он никогда больше не познает добра (7:7), что вскоре он умрет (7:21; 10:20; 16:22), что Бог убьет его (12:15; 16:18) и так далее. Но о чем он мечтает? Его страстное желание — встретить Бога и говорить с Ним (13:3,22) для того, чтобы отвоевать у Него оправдание прежде, чем он умрет. Поэтому истаивает сердце… в груди его (27). Раньше он совсем не верил, что в конце концов будет оправдан, но теперь он говорит: Я знаю (25), даже если оправдание придет к нему после смерти.
25—27 Эти ключевые стихи можно перефразировать следующим образом: я знаю, что мой защитник жив и он все–таки придет, чтобы заступиться за меня на земле, даже если плоть моя к тому времени совсем истлеет. Но я очень сильно хочу встретить Бога пока я еще живу, хочу увидеть Его своими глазами, а не глазами другого человека. Защитником, «искупителем» Иова едва ли может быть Сам Бог, поскольку Он — враг; должно существовать какое–то его собственное подтверждение своей невиновности, которое могло бы послужить ходатайством за него на небе (16:17). Как и в земном суде, где последнее слово предоставляется победителю в тяжбе, так и его собственное клятвенное слово, надеется Иов, станет последним и решающим. Но это возможно, по–видимому, не раньше, чем распадется кожа его (25), то есть после смерти. Таково ожидание Иова, неистовое же желание его заключается в том, чтобы увидеть очищенным, оправданным имя свое еще при жизни.
19:28–29 «Убойтесь меча… и знайте, что есть суд». Здесь опять слышится гневная нота, перекликающаяся с нетерпением Иова в стихах 25—27. Может показаться, что Иов нашел какое–то мирное прибежище в доверии к Богу, но это не так, напротив, он продолжает укрепляться в своей вере в справедливость своих требований и в свою праведность. Неудивительно, что тон его обращений ко всем сомневающимся в этом крайне недружелюбен. Друзья продолжают преследовать его, то есть обвинять в неправедных поступках, утверждая, что корень зла найден в нем и, стало быть, Иов сам — источник всех своих бед. Но это ложь, и друзьям следовало бы самим убояться меча; он не сделал ничего заслуживающего наказания, но это сделали его друзья! Они обвинили его несправедливо, а это преступление; они вскоре сами узнают, что есть суд.
20:1—29 Вторая речь Софара: «Ты должен покаяться или умереть»
Подобно второй речи Вилдада, вторая речь Софара тоже посвящена судьбе нечестивого (4–28). Но в отличие от Елифаза (который Иова таким грешником не считал) или от Вилдада (для которого неправедный человек — это тот, кем Иов может стать), для Софара судьба грешника — это тот удел, которого Иову не избежать, если он коренным образом не изменится.
20:1—3 Реакция на притязания Иова. В словах Софара слышится раздражение против Иова, и хотя выражается он достаточно условно, претензия его к Иову звучит вполне искренне. Ибо если Иов прав, тогда все, что отстаивает Софар, неправда.
20:4–11 «Веселие беззаконных кратковременно». Иов упрекал друзей в том, что они пытались унижать его (19:3), а теперь Софар заявляет, что он унижен, «опозорен» (3) тем, что он называет «упреком» Иова. Он призывает на помощь «дух разумения», но на самом деле его аргументация — это всего лишь обращение к традиции, о чем свидетельствуют его же слова (4).
Основной образ, используемый здесь Софаром, — это «исчезновение» (особенно в стихах 7—9). Беззаконник исчезает как топливо в огне (7а) (В русском переводе Библии — пропадает «как помет его». — Прим. пер.), как сон или видение, навсегда улетевшее (8), или как человек, исчезнувший из поля зрения семьи и друзей (76, 9). И какое бы важное положение он ни занимал, пусть даже «возросло до небес величие его» (6), — конец всегда одинаков. Беззаконный, в этой главе — это, прежде всего, человек, делающий злое для других в своей общине.
20:12—23 Ничто не спасет нечестивого. Здесь основной образ — еда. Упоминается рот, язык, чрево, утроба; здесь есть процесс глотания, изрыгания, сосания, съедания; здесь есть пища, сладость, молоко и мед. Но что бы ни погружал в свое чрево нечестивый, ничто не пойдет ему на пользу. Пища, которую он ест, не питает его, но приносит ему смерть. Один из образов — пища, приятная на вкус, но она раздражает желудок и изрыгается наружу (12—15). Другая пища оказывается для него смертельным ядом (16—19). Или беззаконник бывает настолько жадным, что впадает в обжорство, поглощая все, что есть вокруг него, а потом умирает от голода (20—22).
20:24–29 «Небо откроет беззаконие его, и земля восстанет против него». В этом фрагменте мы видим нафомождение страшных образов, как в кошмарном сне, которые показывают, что никак не избежать нечестивому своего страшного конца. Военная символика (избегнув одного оружия, он падет от второго, еще более страшного; 24—25б) перемежается с законнической (он приговорен к смерти совместным свидетельством против него неба и земли; 27). Божий гнев пожрет его (26), а поток унесет прочь его и его дом (28).
Имеет ли здесь Софар в виду Иова, или он просто пребывает в риторическом запале? Но он не случайно нарисовал столь драматическую картину; неужели он и в самом деле хочет запугать Иова этими ужасами? Иов переживает кошмар ничуть не менее страшный, и ему не нужны проповеди о неизбежности и закономерности судьбы беззаконника. Он также не нуждается в уточнении Софара, говорящего, что нарисованная им картина не совсем реальна.
21:1—34 Седьмая речь Иова: «Нечестивый процветает, а праведник страдает»
Все три речи друзей Иова второго раунда сфокусированы на судьбе беззаконника, а Софар в своей последней речи даже заявляет о том, что грешник имеет возможность наслаждаться плодами своего греха очень недолго. Нет, говорит Иов, нечестивые проводят дни свои в счастии и мгновенно нисходят в преисподнюю (13). Хотя позиция Иова экстремальна по характеру, она очень близка к реальной жизни.
21:2—6 «Выслушайте внимательно речь мою». Иов возвышает голос; он хочет, чтобы его поняли его друзья, так дружно сплотившиеся против него. Лучшим утешением для Иова будет согласие друзей послушать его вместо того, чтобы произносить бесконечные речи. Он не сомневается в том, что они будут насмехаться над ним (3), ибо его жалоба направлена не к человеку, но против Бога, и он не ждет сочувствия от праведных. Если друзья действительно выслушают его (посмотрите на меня; 5), то они будут так потрясены тем, что он расскажет им о порядке вещей во Вселенной, что положат перст на уста свои, застыв в великом изумлении. И самого Иова тоже ужасает эта правда о том, что в управляемом Богом мире беззаконникам дано процветать (6).
21:7–16 «Почему беззаконные живут… да и силами крепки?» Иов отрицает все сказанное ему друзьями. Неправедные люди живут до глубокой старости (7), дети их с ними пред лицем их (8), их скот благополучно умножается (10); они даже богохульствуют (14–15), однако продолжают жить. Иов беспощадно уничтожает картину процветания праведника, нарисованную Елифазом (5:17–27). В трех стихах (7, 8,9) Иов противоречит Софару (ср.: 20:11), Вилдаду (ср.: 18:19) и Елифазу (ср.: 5:24). Иов не хочет благоденствия грешников (16), чем дальше, тем все больше мучает его вопрос: почему это допускается? (7).
21:17–21 «Часто ли угасает светильник у беззаконных?» Нечестивые страдают очень редко, говорит Иов (7), противореча этим Софару (20:5). Он отлично представляет, как друзья будут возражать ему: ну хорошо, пусть сами фешники не страдают, но страдают их дети. На это у Иова готов ответ: если существует закон возмездия, то оно должно поразить тех, кто его заслуживает!
