И когда критик обвиняет автора книги в ереси, он должен указать, каким критерием пользуется, отделяя истину от ошибочного мнения. В рамках отдельных традиций иные мнения автора «Хижины» могут оказаться еретическими. Так, служители некоторых церквей обязуются хранить верность определенным вероучительным положениям. Скажем, иногда сюда входит учение о том, что Бог предопределил одних людей ко спасению, а других к осуждению. Косвенно такая доктрина отрицает свободу воли человека — во всяком случае, такую свободу, какую утверждает автор «Хижины».
В этом смысле, если рассматривать их в контексте вероучения отдельных деноминаций, некоторые идеи автора «Хижины» можно назвать ересями или, по меньшей мере, серьезными ошибками. Таким образом, какой?то пастор, верный доктринам своей деноминации, может сказать прихожанам, что эта книга содержит ересь, поскольку она утверждает свободу человека и тем самым косвенно отвергает веру в безусловное предопределение. Но здесь можно спросить: а считает ли себя Уильям Янг членом этой деноминации? А если нет, как можно обвинять его в ереси? Он не давал присягу на верность ее вероучению. Таким образом, разумный пастор должен был бы сказать, что такой?то элемент мировоззрения Янга еретичен по стандартам их деноминации, не называя Янга еретиком. Это было бы честнее.
Но и в этом случае было бы справедливым признать, что речь идет о «ереси» исключительно с точки зрения определенной деноминации. Нам здесь явно не хватает терминов для описания богословских ошибок. Когда какой?то облеченный авторитетом человек называет определенную идею «ересью», люди могут подумать, что речь идет об антихристианских представлениях, которые отрицают Евангелие Иисуса Христа. Однако это часто оказывается не так уж страшно.
Какие же так называемые «ереси» мы можем найти в романе? Одни критики говорили, что «Хижина» — это проповедь универсализма (то есть идеи, что спасение уготовано всем). Другие утверждали, что книга ставит в центр человека, а не Бога. Третьи обвиняли автора в том, что он отказался от определенной теории, объясняющей то, что Христос совершил на кресте. Существует также мнение, что автор дает нам неверное представление о Троице. Справедливы ли подобные обвинения?
Начнем с Троицы. Я обсуждал этот вопрос в третьей главе. По моему мнению, в представлениях автора «Хижины» о Троице нет ничего еретического, если мы будем относиться к художественным образам просто как к образам. Картина, которую все эти образы выражают, вполне соответствует Никейскому Символу веры, который признает большинство христианских традиций. Согласно этому Символу веры, Бог есть «одно существо», но «в трех Лицах». В «Хижине» мы не найдем подобных слов, да автор и не должен был их использовать, поскольку он писал роман для широкой публики. Но любой вдумчивый читатель может убедиться в том, что представления автора не противоречат ни Писанию, ни ортодоксальному вероучению. Если же он находит здесь противоречие, вероятнее всего, он распространяет свое особое понимание Троицы на Библию и Символ веры. И это часто происходит с охотниками за ересями. Они ставят свое узкое понимание доктрины выше Библии и Символа веры, а затем называют все, что не соответствует их представлениям, ересью. Но это неправильно.
Тщательный анализ показывает, что доктрина Троицы отражена в романе вполне верно. Конечно, ей не хватает совершенства и она имеет некоторые потенциальные недостатки (см. третью главу), но «Хижина» — это не трактат по систематическому богословию. Для романа эта картина вполне адекватна, и она даже помогает нам в чем?то глубже понять троичность Бога. Справедливо ли другое обвинение — что роман исповедует веру во всеобщее спасение? Во–первых, давайте ответим на вопрос, является ли универсализм — вера в то, что в итоге спасутся все, — настоящей ересью. В истории развития христианского вероучения этот вопрос продолжал оставаться предметом споров. Большинство отцов церкви и деятелей Реформации верило в реальность ада. Тем не менее некоторые христианские учители первых веков, такие как Ориген и Григорий Нисский, верили во всеобщее спасение. Большинство христианских конфессий — католическая, православная и протестантская — считает такие представления еретическими. Но где в романе «Хижина» сказано о том, что в конечном счете все спасутся? Там говорится лишь, что Христос умер за всех. Это не универсализм. Роман ясно показывает, что человек может воспользоваться плодами искупительной смерти Христа лишь в том случае, если пожелает вступить во взаимоотношения с Богом. Косвенно это предполагает, что он покается и уверует. Я не вижу в романе открытого отрицания ада, хотя, как я уже говорил (см. шестую главу), автор мог бы высказаться об аде яснее. Обвинение в ереси никогда нельзя выносить на основании умолчания. Иначе каждую проповедь можно было бы назвать ересью, поскольку ни в одной из них не представлены все важнейшие положения ортодоксальной христианской веры.
И наконец, справедливо ли «Хижину» обвиняют в отказе от доктрины об искуплении (atonement)? Слово atonement изобрели переводчики Библии эпохи Возрождения, соединив два слова и один суффикс: at, one и ment. Крест делает нас едиными (at one) с Богом. Это можно назвать словом «примирение». Так что любое учение, которое содержит идею, что Христос примирил Бога с человечеством и человечество с Богом, говорит об искуплении. Но некоторые критики утверждают, что «Хижина» — это проповедь ереси, потому что в романе нет четкой формулировки так называемого «искупительного замещения». Это одна их известных теорий искупления, но, разумеется, эти критики считают ее не теорией, а важнейшим положением христианского вероучения. В некоторых деноминациях она стала обязательной для церкви. Согласно теории заместительного искупления Иисус Христос принял на себя наказание, предназначенное человечеству. Другими словами, на кресте Иисус испил всю чашу Божьего гнева. Так учили многие деятели Реформации. Однако это не единственная теория искупления из тех, которые существовали у христиан.
Критики, обвиняющие кого?либо в ереси, должны отдавать себе отчет в своих словах. Хотят ли они сказать, что без веры в искупительное замещение человек не может быть христианином? В этом случае нам пришлось бы отказать в звании христианина многим людям, жившим на протяжении всей истории церкви. Или же они просто хотят сказать, что Уильям Янг не смог бы стать служителем в их деноминации, поскольку не верит в эту конкретную теорию искупления? Если дело обстоит так, может быть, самым разумным было бы заявить об этом своей конгрегации или нескольким церквам. Правда, я поостерегся бы утверждать, что «Хижина» отвергает заместительное искупление. Папа говорит Маку об Иисусе: «Через его смерть и воскресение я полностью примирилась с миром». Я сказал бы, что «Хижина» нигде ясно не выражает теорию искупительного замещения, но и не отрицает ее. Представления, отраженные в романе, не противоречат этой доктрине, но мы не найдем здесь ее четкой формулировки. А должна ли она там быть? Не слишком ли многого мы ожидаем от романа?
Учитывая приведенные выше доводы, мы вправе прийти к выводу, что многие критики «Хижины» несправедливы. В настоящей книге я также отметил недостатки, которые нашел в романе. Но они связаны с такими аспектами истории, которые могут увести читателя в сторону при неверной интерпретации. Одно дело отметить отдельные недостатки, и совсем другое дело обвинять автора в ереси. Я не нахожу никакой ереси в «Хижине», и меня беспокоят те люди, которые думают, что они ее там видят.
И снова позвольте мне кое?что уточнить. Если критик, обвиняющий «Хижину» в ереси, разъясняет, что данная книга не соответствует вероучительным стандартам какой?то деноминации, все в порядке. Но обычно критики об этом не упоминают. Они просто вешают на книгу ярлык «ересь», что не очень справедливо, милосердно и даже не по–христиански.
Я верю, что в сегодняшнем мире «Хижина» служит добру. Почему я так думаю? Потому что эта книга показывает нам тот самый образ Бога, который был дан нам в результате самого полного и самого непосредственного откровения — в Иисусе Христе. Роман свидетельствует о том, что Бог совершенно благ и что Ему во всем и всегда можно доверять, а также о том, что Бог никогда не творит зла и не навлекает страдания на невинных.
«Хижина» будет служить добру лишь в том случае, если люди отведут этой книге надлежащее место. Это просто история, написанная обычным человеком, это не текст Писания, созданный пророком или апостолом. Иными словами, эта книга может нас вдохновлять, но она не боговдохновенна.
Как же, учитывая все разобранные нами вопросы, нам следует относиться к этому роману? Мне кажется, многие люди отчаянно защищают «Хижину» и ее автора именно потому, что сталкиваются с недобросовестной или недоброжелательной критикой и особенно с обвинением романа в ереси. Разумнее считать, что хотя «Хижина» и не лишена своих недостатков, эта книга в целом передает истину и может привести читателей к более верному пониманию Бога.
