«Народы Тибета тогда еще не вышли из стадии шаманизма. Их культ состоял в общении с духами — в том числе и вполне и откровенно злыми. По логике религиозного развития через какое-то время они могли бы принять идею Единого Божества и встать на общечеловеческий путь развития».
Комментарий: встать на «общечеловеческий путь развития» по Кураеву означает, например, начать сжигать людей живьем за то, что они крестятся не тем количеством пальцев. — А.Р.
«... Но к ним пришли буддистские проповедники и сказали, что Бога нет».
Комментарий: …И в результате народы Тибета и прочего Китая, лишились такого увлекательного шоу, как аутодафе. — А.Р.
«О других религиях можно сказать, что в них люди ищут Бога. В Библии же рассказывается история о том, как Бог искал людей. Одна из первых картинок Библии — Адам, прячущийся от Бога под кустом»
Комментарий: Люди, согласно Библии в интерпретации Кураева, пытались спрятаться, да не тут-то было: Бог их поймал и задал им перца... — А.Р.
«Христиане — не хозяева своей Церкви и своей веры. Уже об апостолах сказано: Не вы Меня избрали, а Я вас избрал. Христиане не владеют никакой истиной.».
Комментарий: Приехали. Не только любви в ортодоксальном христианстве, не нашлось, но даже и истины. У евангелиста Иоанна, между прочим, сказано: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Если современные православные апологеты по их собственному утверждению, не владеют никакой истиной, то с их стороны было бы разумно учесть мнение Христа (в редакции Иоанна). То есть, хотя бы не мешать искать истину другим людям, у которых может возникнуть такое желание. Но не тут-то было. Этих желающих они немедленно обвиняют в сатанизме.
Жизнь понемногу расставляет все на свои места. Авраамитские теократии вместе с их «достижениями» в цивилизованных странах вежливо перемещаются в мусорное ведро. Европейская цивилизация реформирует церковное христианство, привнося туда духовность и нравственность (которыми там и не пахло). Сделав это, цивилизация начинает называться «христианской» — поскольку за тысячу лет ее приучили думать, что в христианстве сосредоточено все самое хорошее.
Та идеология, которая называется «христианством» в Европе представляет собой вполне симпатичный, гуманный и либеральный постмодерн, слегка испачканный остатками собственно христианских суеверий о троицах, святых, бесах и тому подобных мутантах.
Но кое-где случаются рецидивы «настоящего» христианства…
В России религиозная монополия РПЦ была разрушена раньше, чем в остальной Европе — еще в первые годы советской власти. Но потом Сталину стало жаль терять такой идеологический инструмент воздействия на верующих (которых в России было больше половины). Он поставил РПЦ под контроль компартии и начал религиозную монополию восстанавливать (конечно, не в ущерб идеологической монополии марксизма-ленинизма). После смены политической доктрины в 1956 г. монополия РПЦ снова была утрачена. В период т.н. перестройки и последующего распада СССР возникла мода на православие (как на альтернативу марксизму) и русский нацизм (как альтернативу интернационализму). По началу это была всего лишь модная игра — крещения, венчания, отпевания, освящение банков, бирж и прочих заведений. Но на этой волне РПЦ получила ряд социально-экономических преференций и нажила определенный капитал. Сейчас администрация РПЦ старается преобразовать этот капитал в очередное воссоздание своей религиозно-идеологической монополии. Массовое храмостроительство — это социальный символ. РПЦ метит территорию, на которую претендует. Что же касается богословского творчества А.В.Кураева и др.: запугивание валеологией, сатанизмом, сектами и католическими миссионерами с одной стороны и назойливая реклама православного спасения с другой стороны. Давно известная технология психологического давления на общество.
Казалось бы, сам факт существования такого множества всевозможных религий лишь подтверждает, что единственно «правильного» пути к познанию реальности или абсолютного начала (как бы его не называли) не существует. Но «официальная» церковь как раз и отрицает множественность таких путей. Причем не просто отрицает, а пытается заблокировать возможные альтернативные пути — не брезгуя при этом даже такими безобразными средствами, как лоббирование антиконституционных нормативных актов, пропаганда конфессиональной исключительности, призывы к криминальному насилию и сотрудничество с экстремистскими молодежными группировками.
Здесь уже кончаются поиски «правильных» путей и начинается банальный фашизм — со свойственными ему методами и последствиями.
То же было в средневековой Европе во времена борьбы с реформацией. То же было в Германии начала 30-х годов. То же происходит в современных исламских странах.
Будучи давно известной, эта технология не перестала быть опасной — вот в чем проблема.
Конечно, находятся идеологи, которые с глубокомысленным видом обосновывают необходимость приоритета одной церкви и одной религии: иначе, мол, в духовной сфере возникнет анархия.
Но анархия опасна только там, где целью является получение, преобразование и распределение ограниченного ресурса (т.е. в социально-экономической деятельности). Церковь теоретически (исходя из предмета деятельности религиозных объединений) не должна иметь дела с ресурсами такого типа. А если какая-то церковь считает людей своим ресурсом и добывает их, как полезное ископаемое, то, по моему глубокому убеждению, такая церковь подлежит запрету, а ее адепты — административному преследованию.
