«армянском евангелии детства» Иисуса, — про последнего прямо рассказывается, что однажды он ударом палки по скале вызвал оттуда обильный источник приятной воды, коей напоил жаждущих.
Подкладка всех этих мифов о вызывании воды из камня-скалы кроется в одном, широко распространенном в древности и выступающем под разными формами, обряде: для того, чтобы вызвать необходимый для хозяйства (нив, трав или скота) дождь, катали, ударяли камень о камень, или били по нему чем-либо, лишь бы только получившийся грохот напоминал, походил на гром, каковой, — по мнению древних, — всегда сопутствовал, а иногда и вызывал дождь. Часто даже для полноты воспроизведения этого желаемого явления природы, — грозы с дождем, — камни обливались водой или погружались в нее. Полагали, что наиболее действительными в данном случае являются камни, упавшие с неба (аэролиты), при прохождении чрез облака, воспринявшие от них «водную» силу. Этот обряд-обычай связан с так наз. первобытной подражательной магией — колдовством, основанной на принципе: «подобное вызывается подобным», т. е., чтобы вызвать желаемое явление надо воспроизвести его, сделать что-либо, похожее на него.
Разбор библейских мифов о воде из скалы, со многими примерами из других религий дан в книге.
Р. Сэнтив, назв. соч., стр. 139-175. П.
Обо всем этом см. труды J. М. Robertson: «Christianity and Mythology», стр. 347-352; 2 изд.; 1910 г.
Его же — «Pagan-Crists», стр. 332; 2 изд., 1911 г.
Д. Робертсон — «Евангельские мифы», стр. 94-100; изд. «Атеист», 1923 г. Д.
В последние века до начала нашей эры, между восточными и западными народами начали развиваться оживленные экономические сношения, сделавшиеся еще более тесными после политического объединения этих народов сначала под властью преемников Алекс. Македонского, а потом Рима. На этой политико-экономической почве происходило также объединение культурное и религиозное, напр. купцы вместе со своими товарами разносили идеи и образы своих религий, которые, попадая на подходящую социальную почву, принимались там и переплетались, смешивались с местными. В результате подобного длительного процесса, где роль разносителей религиозных идей играли, конечно, не только купцы, но и солдаты, чиновники, военнопленные-рабы, кочующий в поисках работы рабочий люд и т. п., к началу нашей эры сложилось особое явление — смешение религий, их учений, богов, обрядов. Это, вызванное социальными причинами, смешение и называется религиозным синкретизмом.
См. Ж. Ревилль — «Религия в Риме при Северах», 1898 г.
Н. Кун — «Предшественники христианства», стр. 3-46, 1 922 г.
Ф. Кюмон — «Die orientalische Religionen im römischen Heidentum», 2 изд., 1914 г. П.
Ф. Кюмон «Тексты и памятники... Митры», 2 т., 1898 т.
Его же — «Таинства Митры», 3 изд. 1923 г. (нем. изд.; есть на фр. языке).
Д. Робертсон, — «Языческие христы», стр. 281-338 (III часть — «Митраизм»; Робертсон ставит ребром вопрос о влиянии митраизма на христианство и решает его в утвердительном смысле, чего не делает связанный религиозными предрассудками, верующий проф. Кюмон). А. Древс «Зв. небо», — стр. 133-186 (глава «Митраизм и христ., в свете звездного неба»; вскрывает астральную символику последних и примыкает к Дюпюи, Робертсону и Норку). П.
«Франкмасоны — Вольные каменщики», — существующая до сих пор, тайная организация, общество, в лице своих отделений-лож раскинувшееся по всему свету.
По словам самих членов этого общества, — оно свое происхождение ведет от каменщиков, строивших Соломонов храм, а своей задачей ставит «духовное», нравственное развитие членов. На самом же деле, это общество, состоящее почти исключительно из аристократии и крупной буржуазии, преследует чисто политические цели в интересах своего класса. Опираясь на свои огромные материальные средства, имея в разных государствах на ответственных постах своих членов или ставленников, а также держа в руках путём подкупа или тайного финансирования часть влиятельной прессы, франкмасоны, как раньше, так и теперь являются закулисными воротилами в целом ряде выдающихся политических событий. П.
Все приведенные Древсом, причины победы христианства над митраизмом отнюдь не являются решающими. Мы лично думаем, что основной причиной было неравное классовое соотношение борющихся сил. Христианство с его социальным учением о царстве «труждающихся и обремененных» привлекло на свою сторону римский пролетариат, а также мелкую и среднюю буржуазию. Митраизм, по самому характеру своему замкнутой религии, в тайные учения, обряды и организацию которой можно было попасть только после длительного и нелегкого искуса, испытания, — был слишком аристократичен и недоступен для широких масс.
Поэтому на его стороне мы видим аристократию, да часть армии, при чем по большей части, как кажется, командного, офицерского состава. И вот, те «соображения государственного разума», о которых говорит Древс и которых он почему-то не вскрывает, — по нашему мнению, — и диктовали императорской власти в целях своего упрочения опереться скорое на религию масс — христианство, чем на религию меньшинства, при том не раз враждебного ей, — митраизма. Это одно и главное.
Другая причина, по нашему мнению, крылась в большей простоте и, так сказать, культурности христианства в сравнении с митраизмом. Последний к тому времени еще не смог освободиться от ряда своих первобытных форм. Напр., в нем существовало в диком виде таинство крещения кровью закалываемого животного, так наз. тавроболии и криоболии, т. е. обрядовые заклания быка и барана, кровь коих, стекая чрез решетчатый помост в яму и окропляя находящегося там «крещаемого», «омывала» его от грехов. Или, во время богослужения и таинств участники должны были одеваться под зверей и птиц в изображающие их маски и подражать их крику. Эти грубые формы или стороны митраизма должны были отталкивать от него даже некоторую часть культурно-развитых, высших классов.
Третья причина победы христианства была та, что его приняла также та часть правящего класса, которая увидела в нем для себя безвредное, но для продолжения своей, освящаемой новой религией непротивленчества, эксплуатации полезное учение.
Был и еще ряд причин, касаться коих мы здесь не можем. П.
Целибат или обязательное безбрачие католического духовенства был введен римским папой Григорием VII (в 1704 г.), преследовавшим здесь только чисто экономические и политические интересы. Экономическая сторона дела заключалась в том, что папа таким путем желал собрать в руках церкви и, как ее главы, своих неограниченную власть над всеми капиталами, землями и доходами храмов и духовенства. Ранее все это шло на содержание семьи духовного лица при его
