волнение. Ибо Господу надлежало вкусить смерть за всякого и, став умилостивительной Жертвой за мир, всех оправдать Своей кровью. Поэтому и Тебя Самой, Которая свыше научена о Господе, коснется некоторое борение». И это есть «оружие, да откроются помышления многих сердец». Дает понять, что за соблазном при кресте Христовом и в учениках, и в Самой Марии произойдет скорее некое уврачевание от Господа, утверждающее сердца их в вере в Него. Так видим, что и Петр после того, как соблазнился, тверже прилепился к вере во Христа. Посему человеческое облечено в немощи, чтобы обнаружилась крепость Господня [302].
Святитель Василий Великий. Мозаика. XI в. Собор Святой Софии, Киев
В этих рассуждениях Василий почти дословно воспроизводит Оригена, который в своей 17-й гомилии на Евангелие от Луки в таком же смысле толковал слова Симеона об «оружии» [303]. Василий был начитан в творениях Оригена и находился под его большим влиянием. В молодости он даже вместе со своим другом Григорием Богословом составил сборник цитат из Оригена под названием «Филокалия» («Добротолюбие»). Вслед за Оригеном Василий допускает возможность возникновения в душе Девы Марии, когда Она стояла при кресте Иисуса, не только «волнения» и «борения», но и «соблазна», хотя Евангелие ничего не говорит об этом (слова «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь» были адресованы ученикам, а не Деве Марии).
В другом письме, имеющем коллективного адресата, Василий опровергает учение о том, что «Господь пришел, имея небесное тело». В этом учении он усматривает близость к мнению гностика II века Валентина, который утверждал, «что Господь принял образ раба, а не самого раба, что Он родился в подобии человека, а не сам человек воспринят Им». Василий спрашивает: «На что нужна была Святая Дева, если не от смешения Адамова воспринята богоносная плоть?» По его словам, «если не было пришествия Господня во плоти, то Искупитель не дал цены за нас смерти и не пресек Собой царство смерти. Ибо если бы было иное — обладаемое смертью, а иное — воспринятое Господом, то смерть не прекратила бы своих действий; страдания богоносной плоти не послужили бы в нашу пользу; Господь не умертвил бы греха во плоти; не были бы оживлены Христом мы, умершие во Адаме; не было бы воссоздано падшее, восстановлено ниспроверженное, усвоено Богу отчужденное от Него обольщением змия» [304]. В этих рассуждениях Василий повторяет аргументы, ранее выдвинутые Афанасием Александрийским в «Послании к Эпиктету» [305].
Еще одно письмо Василия посвящено опровержению «нелепого мнения» о том, что «Сам Бог превратился в плоть и не Адамово принял смешение от Девы Марии, но собственным Своим Божеством превратился в материальную природу». С подобными воззрениями полемизировал и Афанасий Александрийский. Василий ограничивается замечанием, что «это нелепое учение весьма легко опровергнуть», и доказывает, что, если Бог превратился, то изменился, а Божественная природа неизменна. Василий увещевает адресата «удаляться от общения с еретиками, зная, что равнодушие в этом уничтожает наше дерзновение о Христе» [306].
Святитель Григорий Богослов (†389) был другом Василия Великого: они вместе учились в Афинской академии. Как и Василий, Григорий принял Крещение в возрасте около тридцати лет. Стремясь к уединению и желая посвятить жизнь литературному творчеству, Григорий уклонялся от принятия священства, однако уступил настояниям своего отца, престарелого епископа Назианза, и стал его помощником в управлении Церковью. Василий Великий посвятил Григория в епископа города Сасимы, однако он туда не поехал, а остался в Назианзе и продолжил литературные труды. В 379 году Григорий был приглашен в Константинополь, где возглавил группу сторонников Никейской веры. Император Феодосий, изгнавший ариан из Константинополя в 380 году, утвердил Григория в звании архиепископа Константинопольского, однако II Вселенский Собор сместил его с этого поста. Григорий закончил дни в уединении.
Григорий Богослов. Мозаика. 1037–1045 гг. Собор Святой Софии, Киев
Григорий Богослов. Фреска. XI в. Собор Святой Софии, Киев
Литературное наследие Григория включает 45 Слов, представляющих собой литературно обработанные проповеди. Из них наиболее известными являются «Пять Слов о богословии», содержащие классическое изложение православного учения о Святой Троице: за них Григорий получил свое прозвище Богослов, укоренившееся в православной традиции. Несколько Слов Григория посвящены церковным праздникам, памяти мучеников и святых. Григорию принадлежит большое количество стихотворений, имеющих преимущественно автобиографический или морально-дидактический характер. Григорий собственноручно собрал и отредактировал корпус своих писем: эти письма разнообразны по содержанию и имеют разных адресатов, в том числе епископов, государственных чиновников и друзей.
Григорий Богослов был самым авторитетным, популярным и часто цитируемым автором на протяжении всей византийской эпохи: по индексу цитируемости его произведения уступали только Библии [307]. Многие выражения и целые фрагменты его праздничных Слов вошли в литургические тексты.
В своих подлинных сочинениях Григорий нигде специально не говорит о Деве Марии, однако неоднократно Ее упоминает, преимущественно в двух контекстах: в связи с учением о двух природах Христа и в связи с темой девства.
Учение о двух природах Христа Григорий развивает последовательно в своих Словах и стихотворениях. Цель Боговоплощения заключается в том, чтобы сделать человека «богом и причастником горнего блаженства». Этой цели служит рождение Христа от Девы:
Для этого Бог стал причастен плоти через посредство души, и далекое между собой совокуплено через сходство посредствующего за тем и за другим; все соединилось в единое за всех и за единого праотца, душа за душу преступившую, плоть за плоть, покорившуюся душе и вместе осужденную; Христос, не причастный греху и высший греха, за Адама, бывшего под грехом. Для этого ветхое заменено новым; страданием воззван страдавший; за каждый наш долг воздано особо Тем, Кто превыше нас; и открылось иное таинство — человеколюбивое Божие смотрение о падшем через непослушание. Для этого — рождение и Дева, для этого — ясли и Вифлеем; рождение вместо создания, Дева вместо жены, Вифлеем вместо Эдема, ясли вместо рая, малое и видимое вместо великого и сокровенного [308].
В контексте учения об обожении человека развивается и мысль об особой роли в этом Девы Марии. Для того чтобы принять в Себя воплотившееся Слово, Она должна была быть предочищена Святым Духом:
Само Божие Слово, превечное, невидимое, непостижимое, бестелесное, начало от начала, свет от света. Источник жизни и бессмертия, отпечаток первообразной Красоты, печать неповторимая, образ неизменяемый, определение и слово Отца, приходит к Своему образу,
