Следует отметить, что резкое увеличение количества евреев на Кубе было связано, прежде всего, с тем, что Соединенные Штаты приняли меры по сокращению иммиграции в страну (Закон о национальном происхождении, 1924 год).
Увеличение числа евреев на острове не могло не сказаться на их активности, в том числе в политической сфере. Так, в 1925 году среди членов первой Коммунистической партии Кубы, которая представляла собой малочисленную группу, было четыре еврея: Гримберг, Вассерман, Симхович и Гурбич[593].
Как отмечает М. Корралес, кубинское еврейство изначально было разделено на два мощных течения, которые можно определить как коммунистическое и сионистское. Именно они определяли облик кубинских евреев как сообщества[594].
Серьезный прилив эмигрантов-евреев на Кубу в начале 1920-х годов побудил богатые североамериканские еврейские организации вмешаться в их судьбу. Так, с конца 1921 года на Кубу был направлен представитель влиятельной организации «Общество еврейской защиты и помощи эмигрантам» (HIAS). В 1922–1923 годах на острове действует Американский еврейский объединенный комитет (JDC), а также Национальный совет еврейских женщин. Совместно они организовывают так называемый Еврейский комитет Кубы с центром в Нью-Йорке. Еврейский комитет вел активную деятельность на острове вплоть до 1926 года, пока не произошло его объединение с Израильским центром, образованным в 1925 году выходцами из Восточной Европы.
В 1929 году Сионистский союз Кубы получил свое организационное оформление, став значимой силой в течение последующих десятилетий.
Интересно, что среди кубинского населения евреи получали название «palacos», даже если эти евреи прибыли и не из Польши.
В 1930-х годах на Кубе был создан Центральный еврейский комитет, который объединил все еврейское население острова. В условиях ухудшения ситуации с еврейским вопросом в Европе началась новая волна эмиграции, которая также затронула и Кубу.
Диктатура Фульхенсио Батисты не затронула еврейское сообщество главным образом из-за его «аполитичного характера»[595]. К 1935 году количество евреев на Кубе было около двадцати тысяч человек, и эта цифра не менялась до Второй мировой войны. В 1941 году кубинское еврейское сообщество активно участвовало в антифашистском движении, создав Еврейский антифашистский комитет и Израильское общество Орьенте. В 1943 году была создана так называемая ложа Бинаи Бириз (B’nai B’rith Lodge), чуть позже – Израильское религиозное общество Адат (ортодоксы).
В 1943 году на Кубе было 24 еврейских предприятия с 1200 рабочих. С 1934 года на острове действовала Еврейская торговая палата.
Тем не менее нельзя не сказать и об одном неприятном эпизоде из истории евреев на Кубе в этот период. 13 мая 1939 года из Гамбурга вышло судно «Сэйнт Луис», на борту которого находились 900 немецких евреев. Все они обладали документами, позволявшими им попасть на Кубу. Но когда 27 мая 1939 года корабль подошел к берегам острова, кубинский президент Федерико Ларедо Бру не позволил ему войти в порт Гаваны. Проблема была связана с изменившимся буквально накануне кубинским законодательством, а также с аферой Мануэля Бенитэза, который в то время отвечал за вопросы, связанные с иммиграционными процессами. Бенитэз, используя лазейку в 55 Декрете, который проводил различия между беженцами и туристами, продал пассажирам «Сэйнт Луиса» липовые разрешения по заниженной стоимости на въезд на Кубу. Все могло бы пройти удачно, но 5 мая был принят 937 Декрет, который ужесточил различия между туристами и беженцами. Афера вскрылась, и с приплывших потребовали всю сумму, которую они должны были оплатить как беженцы в соответствии с кубинским законодательством. В результате судно, не принятое Кубой (а затем и США), было вынуждено вернуться в Европу, обрекая находящихся на нем евреев на смерть.
Послевоенные миграционные процессы и изменение статуса еврейского населения в мире в целом привели к оттоку кубинских евреев с острова. В результате к 1952 году на Кубе осталось порядка двенадцати тысяч евреев, из которых 7200 были ашкенази.
С приходом на остров евреев, на Кубе появилась и национальная религия этого народа – иудаизм. И если в случае с католицизмом мы говорим о его некоторой, но все же трансформации в специфических латиноамериканских условиях, то в случае с иудаизмом данное утверждение не представляется возможным. Несмотря на все трудности, связанные с малочисленностью диаспоры, а также событиями на Кубе во второй половине XX века, иудаизм на острове сохранился и продолжает свое существование. И если до 1959 года кубинские иудеи были частью всемирного еврейства, то после революции они оказались фактически в изоляции. Как же существовала диаспора в этот период, и что происходит с ней сегодня?
После революции на Кубе еврейское сообщество отреагировало на это событие довольно быстро и однозначно: 94 % из пятнадцати тысяч кубинских евреев в течение нескольких лет покинули страну, переселившись в США, Израиль, Венесуэлу, Панаму, Коста-Рику и другие государства[596].
Следует отметить, что первоначально часть еврейского населения острова достаточно позитивно встретила революционные преобразования. К тому же евреи принимали участие и в «Движении 26 июля». В частности Энрике Олтуски являлся одним из лидеров революционного подполья, а после прихода Кастро к власти даже стал министром по делам коммуникаций. Кроме него еврейскими активистами среди повстанцев были Фабио Гробарт, Исраэль Бехар Дуэнас, Гайде Тамара Бурке, Арчи Ратлов, Маркус Эпштейн, Хулио Новомоди[597].
С 1959 года на Кубе продолжало действовать пять синагог (в 1955 году создается крупнейшая на острове синагога Patronato de la Casa de la Comunidad Hebrea de Cuba («Бет Шалом»)). В 1970-е годы одна из них в Сантьяго-де-Куба была закрыта и открылась вновь лишь в 1996 году. В 1980-е годы на грани закрытия оказалась и еще одна синагога (Объединенная еврейская конгрегация). Тем не менее религиозная жизнь кубинских иудеев продолжалась весь революционный период.
Безусловно, при Кастро (как и до него) на Кубе не наблюдалось никаких признаков антисемитизма. Но к иудаизму, как и к любой другой религии, были предъявлены значительные ограничения. Религиозная активность хотя и сохранялась, но ее уровень в иудейской среде вызывал серьезные опасения. Немногочисленность общины определяла ее состояние. Как отмечает глава «Бет Шалом», «К концу 1980-х годов развитие было столь слабым, что мы опасались, что иудаизм на Кубе затухнет. Мы знали, что надо действовать, или будет слишком поздно, чтобы полностью изменить ситуацию»[598].
Иудеям разрешалось покупать и продавать кошерную пищу, а также получать различные пожертвования из-за границы к праздникам, таким как Песах и Новый год. В богатом квартале Гаваны Ведадо продолжал работать ресторан кошерной пищи.
Перемены, затронувшие образование, отразились на кубинских евреях, но и здесь были сделаны некоторые послабления. Так, еврейская школа имени Альберта Эйнштейна была преобразована в общественную школу, но две комнаты в ней отдавались во второй половине дня под изучение иврита. Как отмечает С. Киперман, не ощущалось особенного ограничения и в деятельности сионистских организаций[599].
Но есть и иные свидетельства. Если общественная сторона жизни еврейской диаспоры и не была полностью парализована, то иначе обстояла ситуация с религией. Так, отвечая на вопрос, каково было состояние иудаизма в период с 1960 по 1990 год, респонденты опроса, проводимого американскими специалистами, отвечали, что религиозная практика в этот период практически исчезла[600].
По данным Кубинской сионистской федерации, в 1963 году на Кубе оставалось 2586 евреев, представлявших 1022 семьи. Большая их часть проживала в Гаване и являлась ашкенази. По данным Иудейской энциклопедии, к 1965 году на острове проживало уже 2000 евреев, а в 1970 – всего 1500[601]. Как отмечает Р. Санчес, в 1980-е годы остров покинуло чуть менее 100 человек. Основная причина их отъезда может определяться как экономическая[602].
С середины 1960-х годов кубинские власти попытались взять под контроль активность еврейского населения на острове. Это проявилось, прежде всего, в попытках политизировать еврейские праздники. Так, Песах, например, предлагалось рассматривать не просто как традиционный иудейский праздник, но как праздник национального освобождения. Для еврейской интеллигенции периодически устраивались лекции по таким темам, как «Библия и еврейское влияние на жизнь и творчество Хосе Марти». Кроме того, по радио проводилась еженедельная тридцатиминутная программа на идише – единственная в тот момент программа на кубинском радио на иностранном языке[603]. Все это привело к тому, что в 1965 году 90 % кубинских евреев, включая всех раввинов и мохелов, покинули остров [604].
