31.4.9. Так называемое «Возрождение XII в.» (термин принадлежит Чарльзу Хомеру Хаскинсу) явился в значительной мере следствием событий предыдущего столетия. В 1085 г. соединенные королевства Кастилии и Леона отвоевали у мавров Толедо, бывшую столицу вестготского королевства; в 1099 г. крестоносцы в Святой Земле взяли Иерусалим у турок-сельджуков и в 1100 г. провозгласили Балдуина королем Иерусалимским. Наконец, личность Бернарда Клервосского(1091–1153) в ином свете представляет историю его времени и вносит новые религиозные идеалы как в жизнь реформированного им монашества, так и в духовные поиски мирян.
Последствия взятия Толедо неисчислимы. Туда со всех сторон устремились монахи, привлеченные аурой экзотики, высокого уровня и таинственности, окружавшей арабскую культуру. В меньшей степени их привлекал сам по себе проект, объявленный Коллегией переводчиков, основанной в Толедо архиепископом Раймундом в начале 1130-х гг.: опровергнуть ложные принципы мусульманской религии. Этим занимались богословы Петр Достопочтенный, клюнийский аббат, и Родриго Хименес де Рада, хотя и они плохо скрывали свой интерес к арабской культуре. Но их деятельность позволила сообществу переводчиков под руководством архидиакона Доминика Гундисалина постепенно осуществить грандиозную работу: переложить арабскую письменность, а через ее посредство греко-римскую античность на латынь. Величайший из этих переводчиков — Герард Кремонский (1114–1187), которому приписывают перевод на латинский язык более семидесяти арабских трудов медицинского, научного и философского содержания. Благодаря деятельности переводчиков с арабского, христианская Европа открыла и усвоила философию Аристотеля, на основе которой возникла новая схоластическая философия, распространившаяся главным образом через труды Альберта Великого (1193–1280) и Фомы Аквинского (1225–1274). Их предшественниками были такие мыслители, как Ансельм Кентерберийский (1033–1109), Петр Ломбардец (ум. 1160), автор знаменитых Сентенций, и Петр Абеляр (1079–1142). Последний интересен идеей превосходства женщины над мужчиной, ведущей начало, вероятно, от концепций куртуазной любви.
Но и весь новый век отмечен особенным поклонением Пресвятой Деве, Матери Божией, которая становится если не де-юре, то де-факто равной Лицам Троицы — истинной Царицей Небесной, спасительным светилом, человеческой Заступницей. Видимым символом новой духовности стали во множестве возводившиеся на севере Франции около 1150 г. соборы, посвященные в основном Богоматери. Постепенно школы, работавшие при этих соборах, превратились в автономные университеты. У трубадуров в Окситании поклонению Пресвятой Деве соответствует поклонение Даме. Этот феномен (многие историки отрицают его существование, поскольку-де не существовало соответствующей обрядности) называется куртуазной любовью. Он состоит в интеллектуальном напряжении влюбленного: напрягая и никогда не удовлетворяя свою страсть к Даме, влюбленный получает особого рода опыт, который можно без колебаний сравнивать с мистическим. В Италии куртуазная любовь породила поэтическое течение, называемое dolce stil novo (сладостный новый стиль), к которому принадлежал и флорентинец-изгнанник Данте Алигьери (1265–1321), автор Божественной комедии.
При всех возможных падениях (поводов для них было много), постоянное напряжение, происходящее от неутоленного вожделения, представляет собой ключ к пониманию этого утонченно-эротического направления. Его идеал стоит в противоречии медицинской науке своего времени, считавшей неутоленное вожделение тяжелой и даже смертельной болезнью. Несомненно также, что романы артуровского цикла, идеология которых, вероятно, исходит из какого-то центра церковной учености на севере Франции (скорее всего, цистерцианского), трансформируют поклонение Даме в непрерывное испытание достоинства рыцаря. Речь идет, конечно, о мистическом достоинстве: артуровский цикл пропагандирует идею, что борьба с неверными и наличие рыцарских добродетелей достаточны для святости. Невозможно подвергать сомнению глубокую связь между образованием воинских монашеских орденов и артуровским циклом, канонизирующим моральную чистоту и служение Даме.
Идея основать орден Храма в Иерусалиме (тамплиерский орден) принадлежит Гуго де Пайену; вероятно, она появилась не без влияния ордена ассасинов или низаритов-исмаилитов, основанного Хасаном ибн Саббахом в персидских горах Эльбурса (см. 16.6.3). Фидаины [91] исмаилитского халифата, известные также как мухаммиры [92] («Красные»), носили красный пояс поверх белой одежды, красную шапку и туфли. Тамплиеры носили красный крест на белом плаще, а рыцари ордена госпиталя святого Иоанна Иерусалимского (с 1530 по 1798 г. — мальтийские рыцари), которые часто инверсировали символику тамплиеров, позднее сделают своим знаком белый крест на красном фоне. В 1118 г., при поддержке молодого Бернарда Клервосского, который приспособил суровый бенедиктинский устав к условиям воинской жизни, тамплиеры получили официальное признание с правом носить оружие для охраны паломников в Святой Земле. На деле они стали главными защитниками Иерусалима. Когда же папа даровал им (а также госпитальерам) привилегию подчиняться прямо римскому престолу в обход лестницы церковной бюрократии, оба ордена превратились в настоящих хозяев Святой Земли. Эти христианские воины, в бою отважные до безрассудства, сумели занять чрезвычайно важное место и в жизни Запада. Вначале тамплиеры охраняли перевозку денег паломников в Палестину, потом, создав цепь крепостей от Шотландии до Испании, стали перевозить деньги и по Европе; наконец, они начали эмиссию денежных сертификатов и стали банкирами королей. В конце концов, деятельность тамплиеров, не подотчетных никому, кроме папы, богатых и независимых, стала беспокоить складывающуюся государственную власть.
Потеря Иерусалима в 1187 г. еще не поставила под сомнение существование тамплиеров. Напротив, в 1198 г. в Германии возник новый рыцарский орден: Тевтонский. Впоследствии тевтонские рыцари остались верны отлученному от Церкви императору Фридриху II, обнаружив тем самым первые знаки немецкого партикуляризма, ярко проявившегося в XVI в. В 1291 г. под натиском тюрок-мамлюков [93] пали последние христианские оплоты в Святой Земле.
В 1307 г. Филипп Красивый, желая положить конец финансовому могуществу тамплиеров, заключил в темницу всех членов ордена во Франции и оказал всевозможное давление на папу, чтобы тот отрекся от них. Папа Климент V, будучи тогда изгнан из Рима, пребывал в Пуатье, а затем в Авиньоне — вне юрисдикции короля, но в опасной близости от его владений. В 1312 г, орден тамплиеров был упразднен, а в 1314 его последний великий магистр Жак де Моле пал жертвой инсценировки, устроенной Филиппом и его канцлером Гийомом де Ногаре.
Итак, образование воинских орденов и феномен куртуазной любви связаны между собой через рыцарский идеал, распространявшийся в XII в. при посредстве романов Кретьена де Труа. Сложнее определить, какое место в панораме «возрождения XII в.» занимают катары. С ними пытались связать куртуазную любовь, но это малодоказательно. Катары принадлежали к двум религиям, пришедшим из Византийской империи, Церковь которой после 1054 г. (Восточной схизмы) не поддерживала никаких отношений с Западной. Одна из этих религий, богомильство, появилась в Болгарии и к XI в. добралась до Константинополя. Богомильство объявили ересью, преследовали огнем и мечом, но догматы ее довольно близки к ортодоксальным. В богомильстве вновь возникли старые докетические учения, утверждавшие, что земное тело Христа (а вероятно, и Марии) — только обманчивый призрак. Кроме того, богомилы были антииудеями и превратили Яхве в Сатану.
Второе катарское учение, сменившее в Окситании первое после 1167 г., ведет начало от собора катаров в Сен-Феликс-де-Лораге, на котором присутствовал и византийский епископ Никита. Это учение называют «воскрешением» оригенистского учения отцов нитрийской пустыни IV в. Катаров-оригенистов (собственно альбигойцев) именуют также «радикальными», в отличие от «умеренных» богомилов (имеется в виду «радикализм» или «умеренность» дуализма). Их доктрина более разработана и не лишена величия. Она выразилась прежде всего в сравнительно малоизвестном учении Иоанна Луганского, ломбардского ересиарха, жившего в Бергамо около 1250 г.
