Однажды Екатерина Дьяконова сказала ему, Красовскому, что когда начали колоть Ющинского и он пытался кричать, Чеберякова распорядилась сорвать с подушки наволочку и заткнуть ею рот Ющинскому, а в другой раз сообщила, что «Ющинского кололи швайкой для того, чтобы как-нибудь нечаянно не разбрызгать кровь, и в то время, как один колол, другой подставлял тряпку и вымакивал кровь». На вопрос об источнике этих сведений, Дьяконова ответила ему, Красовскому, что об этом «по-дружески ей рассказала сама Верка» [Чеберякова].
Показания Караева
Караев показал, что, сведя знакомство с Сингаевским, он при свидании с ним стал заводить речь об убийстве Ющинского. Во время одной из бесед Сингаевский сказал, что дело Ющинского "шьют" (приписывают) ему, Латышеву, Рудзинскому и "Верке" (Чеберяковой), в квартире которой, будто бы, был убит Ющинский. Желая вызвать Сингаевского на откровенность, он, Караев, однажды сказал ему, что получил верные сведения о том, что по делу Ющинского предстоит скоро арест его, Сингаевского, и Чеберяковой... Караев предложил Сингаевскому обсудить сообща с Махалиным... создавшееся положение для принятия мер к отвращению грозившей опасности. В присутствии Махалина он, Караев, сказал, указывая на Сингаевского: «Вот настоящий убийца Ющинского и вместе с ним участвовали Вера Чеберякова, Рудзинский и Латышев»... Сингаевский ответил, «да, это наше дело», и... сказал, что 12 марта утром «они сделали дело», после чего уехали в Москву, а на вопрос, почему они так «нечисто работали», что обнаружились следы, ответил: «Все это министерская голова Рудзинского расписала так».
Показания Махалина
Махалин, подтверждая показание Караева, добавил, что Сингаевский, сознаваясь... в убийстве Ющинского, рассказал, что убийство совершено было... в квартире Чеберяковой, что вскоре... зашли Дьяконовы, но они успели перебежать в другую комнату, а труп прикрыли пальто [21]...
Показания Е. Дьяконовой
...Екатерина Дьяконова показала, что она часто посещала Чеберякову. 11 марта она пришла к ней около 12 часов дня, а между 12 и часом туда же пришел Ющинский к Жене Чеберяк[ов]у за порохом. Мальчики собирались идти гулять, но когда она уходила около 3 часов дня, Ющинский еще {25} оставался в квартире Чеберяковой. На другой день она опять пришла к Чеберяковой после 12 часов дня. Сопровождала ее сестра Ксения... Она увидела в одной из комнат четырех лиц – Сингаевского, Рудзинского, Латышева, а также и Лисунова, которые, заметив ее, быстро ушли в другую комнату. Находившийся в комнате ковер был завернут наполовину, но вид завернутой части ковра не вызвал у нее предположения, что им был прикрыт какой-либо предмет. Впоследствии, ей снилось [! – И.Г.], что мертвый Ющинский лежал в том ковре. О таком сне она рассказала Красовскому. 13 марта она со своей знакомой Еленой Черняковой ходила ночевать к Чеберяковой по просьбе последней, но на них всех напал непонятный страх, под влиянием которого они втроем ушли оттуда к ней, Дьяконовой, где Чеберякова переночевала.
Однажды перед Пасхой 1912 года [через год после убийства. – И.Г.], часов в 8 вечера к ней подошел на улице какой-то человек, лицо которого было закрыто маской. Этот человек, назвав ее по имени, сказал, что знает ее, и они, стоя на улице, пробеседовали часа три. После этого она встречалась с тем человеком еще два раза на улице. Он также был в маске и себя не называл. При последнем свидании неизвестный завел разговор об убийстве Ющинского и сказал, что его убили Сингаевский, Рудзинский и Латышев в квартире Чеберяковой, и сделали это "под жидов", чтобы вызвать погром, "во время которого можно было бы поживиться"...
Эти сведения... она сообщила своей сестре Ксении, а также Красовскому, но никогда не говорила ему, будто ей о том "по-дружески рассказала сама Верка", так как Чеберякова ей этого не говорила. Но впоследствии, на дополнительном допросе, заявила судебному следователю, что... Чеберякова ей сказала, что убийство происходило в квартире Приходько, но откуда у нее такие сведения, она не объяснила... Екатерина Дьяконова показала, что дочь Чеберяковой, Людмила, рассказала ей, что ее "мама не убивала Ющинского, а была в то время на лестнице"...
Между тем по делу установлено, что в этот день [11 марта] Ющинский был в училище на уроках, окончившихся в 12 часов дня, после чего вместе со своим товарищем по училищу Невеном пошел не на Лукьяновку, где жили Чеберяковы, а по Владимiрской улице [в противоположную сторону. – И.Г.], расставшись с Невеном около городского театра... Домой в Слободку, находящуюся от училища... в расстоянии нескольких верст и притом в стороне, противоположной Лукьяновке, Ющинский пришел, по показанию его матери, часа в 2 дня...
Утверждение Екатерины Дьяконовой... что 12 марта она видела в квартире Чеберяковой четырех лиц, находится в противоречии с показаниями Красовского и Выгранова, которым она говорила, что видела только трех лиц – Сингаевского, Рудзинского и Латышева, так и с показанием самой Дьяконовой, данным ею на дознании подполковнику Иванову, которому она, называя тех же трех лиц, о Лисунове не упоминала. Кроме того, по собранным на следствии сведениям, оказалось, что с {26} 28 февраля по 17 марта [1911 г.] Лисунов содержался под стражей...
Показание К. Дьяконовой
Ксения Дьяконова опровергла сделанную на нее Екатериной Дьяконовой ссылку, показав, что последняя никогда ей об убийстве Ющинского ничего не рассказывала и у них не было разговора о том, кто мог его убить. Равным образом и Елена Чернякова, вопреки утверждению Екатерины Дьяконовой, заявила, что никогда не было такого случая , чтобы она с Екатериной Дьяконовой ходила по приглашению Чеберяковой ночевать к последней и затем они ушли бы оттуда под влиянием страха... Она прекратила знакомство с Чеберяковой еще в 1910 году, так как между ними произошла ссора, и Чеберякова даже побила ее...
По удостоверению производившего розыски подполковника Иванова, он в течение около полугода, до подачи Бразулем-Брушковским упомянутого заявления, пользовался услугами Екатерины Дьяконовой для собирания сведений по данному делу, но никаких серьезных указаний от нее не получил, тогда как при допросе по заявлению Бразуля-Брушковского она дала "одно другого сенсационнее сведения"... Давая первоначально туманные и сбивчивые ответы на задаваемые ей вопросы, впоследствии она давала уже на те же вопросы ясные и определенные ответы, затрудняясь в то же время ответить таким же образом на новые вопросы... У подполковника Иванова сложилось впечатление, что ясность ответов появилась у нее извне, как результат того, что ее кто-то подучивал давать такие ответы...
{27} ...Обыск у В. Чеберяковой
В том же ноябре [1911 г.] околоточный надзиратель Кириченко, осмотрев квартиру, в которой жила в марте [1911 г.] Чеберякова, заметил на обоях пятна и помарки, похожие на кровяные. В целях проверки этого обстоятельства, а также сделанных Малицкой указаний относительно нахождения в выгребной яме пропитанных кровью тряпок, судебный следователь произвел... осмотр содержимого ямы и отделил для исследования... семь кусков обоев с подозрительными помарками. Окровавленных тряпок в яме обнаружено не было, и на обоях, по исследовании их, крови не оказалось. Точно так же, на ковре Чеберяковой, о котором упоминал в своем заявлении Бразуль-Брушковский, по тщательном химико-микроскопическом исследовании следов крови найдено не было...
Показания В. Чеберяк[овой]
...Чеберякова показала, что Бразуль-Брушковский, познакомившись с нею через посредство Выгранова, стал часто посещать ее, причем просил сообщить ему все, что она узнает об убийстве Ющинского... что она и исполняла... При разговорах, которые они вели, Бразуль-Брушковский и Выгранов изредка забрасывали вопрос, не согласилась ли бы она "взять на себя" убийство Ющинского, говоря, что она могла бы на этом "заработать". Она отвечала отказом. Однажды, после такого ответа с ее стороны, Бразуль сказал: "Ну, тогда будем продолжать, как уже начали, ахнем на Мифле" [22].
В то время у Бразуля был черновик заявления на имя прокурора с указанием на Мифле и других лиц как на убийц Ющинского. Ознакомив ее и Петрова с содержанием заявления, Бразуль предложил им подтвердить впоследствии это заявление, причем сказал, что она может "разукрашивать" свое показание, как ей угодно. Она и Петров согласились на это предложение, но Петров сказал, что ему придется потерять рабочий день. Бразуль ответил, что он заплатит и за тридцать дней и дал ему 50 рублей, а ей 25 рублей, после чего они отправились с Бразулем в камеру прокурора [23].
При допросе затем ее по этому {28} заявлению подполковником Ивановым она показала отчасти правду, но "многое прибавила", подтверждая изложенные в заявлении обстоятельства, часть которых являлась измышлением Бразуля и Выгранова. Кроме данных ей Бразулем 25 рублей, она получила впоследствии еще 30 рублей: от него лично 10 рублей и через Выгранова 20 рублей. Деньги даны ей были потому, что она нуждалась тогда в средствах.
