class="a">[594].
Архиепископ Елевферий в своем докладе высказался по вопросу о возможных мероприятиях в управлении Церковью, в связи со смертью Патриарха Тихона, а также по вопросу о предании Варшавским митрополитом Дионисием В. В. Богдановича анафеме. Подобного рода информация передавалась на обсуждение предстоящего Архиерейского Собора [595].
Также и архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий высказался по вопросу о возможных мероприятиях в управлении Церковью в связи со смертью Патриарха Тихона [596].
Во второй половине 1920-х гг., особенно после кончины Патриарха Тихона, связь РПЦЗ с Россией значительно ослабла. За рубеж все же поступали скудные вести о состоянии гонений на верующих и о положении Церкви в России. Так, 3 мая 1927 года архиепископ Анастасий передал в Синод полученное им из России письмо одного епископа, который находился в ссылке в Туруханском крае, на имя одного священника в России. Текст письма был передан для публикации в журнале «Церковные Ведомости» и светской прессе [597]. Тогда же из России были получены распоряжения и послания обновленческого «Синода» о созыве обновленческого «Собора», которые рассылались по храмам России [598].
В сентябре 1927 года в докладе епископа Забайкальского и Нерчинского Мелетия содержалась информация о церковных делах в России [599].
13 марта 1929 года было заслушано Послание митрополита Михаила, назначенного Заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола, митрополитом Сергием, в Киев, с характерной записью: «с поправками ЧЕКА» [600].
Епископом Нестором, при письме от 18 октября 1929 года, был прислан акт Московской церковной власти о снятии со старообрядцев клятв Собора 1666 и 1667 годов, который передавался на обсуждение предстоящему Архиерейскому Собору [601].
В прозвучавшем 31 декабря докладе Управляющего Синодальной канцелярией Е. И. Махароблидзе было упомянуто о состоявшихся в Англии выступлениях архиепископа Кентерберийского и некоторых лордов в Парламенте, а также – духовенства в разных частях этой страны «против гонений на веру и Церковь в России». Также Управляющим была подчеркнута необходимость организации подобных «протестных собраний повсеместно». Архиерейский Синод «всецело присоединяясь ко всем протестантам, вынесенным в Англии против гонений на веру и Церковь в России», благодарил архиепископа Кентерберийского и лордов Парламента «за их почин в этом деле». Наряду с этим, было решено:
В день поминовения убиенного митрополита Владимира и всех убитых и замученных за время смуты в России устроить торжественное собрание в Белграде в память жертв большевицкого террора, с ознакомлением публики о гонении на веру и Церковь и жертвах сего гонения [602].
В декабре 1929 года Е. И. Махароблидзе рассказал о положении церковных дел в России «по материалам, полученным оттуда» [603].
Заседание 11 апреля 1930 года было целиком и полностью посвящено теме России, усилившихся гонений на веру и ответным действиям, предпринятым РПЦЗ. Управляющий Синодальной Канцелярией Е. И. Махароблидзе сообщил об объявлении Русской Международной Лигой борьбы с III интернационалом, располагающейся в Королевстве Югославии, о планируемом созыве в Праге, в мае 1930 года, съезда представителей русских зарубежных колоний для обсуждения вопросов, связанных с защитой религиозной свободы в России. Архиерейский Синод уполномочил Е. И. Махароблидзе быть представителем Архиерейского Синода на готовящемся съезде, в случае, если положение дел потребует такого представительства. Об оплате путевых расходов, если они не будут оплачены Международной Лигой борьбы с III интернационалом, Синод постановил иметь особое суждение [604].
На этом же заседании епископ Шабачский Михаил писал о состоявшемся в сербском городе Шабаце Собрании протеста против гонения на веру и Церковь в Советской России, а также прислал резолюцию Собрания [605]. Здесь же рассматривалось письмо Блаженнейшего Дионисия, митрополита Варшавского и всея Польши об установлении в православных храмах Польши моления о гонимых и страждущих за веру в Советской России [606]. От митрополита Климента, Председателя Священного Синода Болгарской Православной Церкви, было получено письмо, в котором было выражено сочувствие по поводу гонений на веру и Церковь в России и сообщалось об установлении моления о прекращении этих гонений [607].
Святейший Патриарх Сербский Димитрий прислал воззвание Сербской Православной Церкви ко всем Церквам и правительству Югославии по поводу гонений в Советской России [608]. Председатель Высшего Монархического Совета выразил благодарность Святейшему Патриарху Сербскому за обращение Его Святейшества ко всем Церквам в связи с религиозными гонениями в России [609].
Епископ Лондонский Николай прислал текст своего обращения, адресованный членам Комитета христианского движения Англиканской Церкви, по поводу гонений на веру и Церковь в России [610]. Наряду с этим епископом Николаем была прислана резолюция Брехинского Диоцеза Епископальной Церкви в Шотландии по поводу гонений на веру и Церковь в Советской России, пересланную Примасом Шотландской Епископальной Церкви епископом У. Роббердс (W. Robberds, транслитерация моя – ДХ) [611].
На следующем заседании, 13 мая 1930 года, был получен доклад Краевого Совета на Дальнем Востоке, касающийся борьбы с коммунизмом, который был передан для ознакомления члену Синода архиепископу Гермогену [612].
Председатель Архиерейского Синода, по просьбе монархических организаций, письмом от 29 апреля 1930 года, обратился в Международную антикоммунистическую Лигу с просьбой избрать местом созыва съезда защиты религиозной свободы в Советской России Югославию,
как страну православную, где могут принять участие в съезде православные приходские общины.
В свою очередь Генеральный Секретарь Русской Секции Международной Антикоммунистической Лиги уведомил митрополита Антония, что съезд защиты религиозной свободы в Советской России созывается во Франции, где проживает большая часть русской эмиграции.
…Пожелание Владыки-Митрополита Антония о созыве сего съезда в Югославии не представляется возможным принять во внимание.
О результатах переписки было сообщено Председателю Высшего Монархического Совета [613].
Говоря о взаимоотношениях РПЦЗ с советской властью, в заключение можно отметить следующее:
Высшие церковные иерархи за границей проявляли большую информированность о делах в России и старались донести важные сведения до читателей. Такой объем разноплановой и разносторонней информации невозможно было получить ни советскому гражданину, ни «рядовому» европейскому гражданину.
При этом им удавалось сохранять объективность: очень часто слово в печатном органе предоставлялось противнику. В качестве положительного момента можно также отметить признание возможной неточности получаемых сведений.
Основные темы охватывали все важнейшие наболевшие вопросы: голод в России; гонения на веру и духовенство; сведения о Патриархе Тихоне (журнал печатает его послания и указы, сведения о нем из разных источников, инициирует обращения и грамоты глав других Церквей по этому поводу); обновленческие течение в России, тенденции нововведений, «Живая Церковь» и другие организации; борьба с III интернационалом и «Крестовый поход» как пример межконфессионального посредничества.
Журнал «Церковные ведомости», по собственному заявлению, был представителем 3-миллионной русской эмиграции и
