Ознакомительная версия.
«Все мы, все наши поколения должны испытывать такие чувства, будто бы мы сами бежали из Египта»
Для того чтобы участвовать в праздновании Песаха, не требуется демонстрировать религиозность. Незачем вообще верить в Бога. Или даже быть евреем. Последние несколько лет я бывал на седерах у друзей в пригородах Нью-Джерси. В молодости мне случалось присутствовать на эрзац-седерах – странных мероприятиях, которые проводили в церковных помещениях за несколько дней до Песаха или после него раввины и священники, открытые для межконфессионального диалога. Но нынешние седеры, на которые меня приглашают, – самые настоящие седеры, когда родные и друзья съезжаются отовсюду, готовят еду, откупоривают вино, собираются в первые два вечера пасхальной недели в чьем-нибудь небольшом доме за огромным столом, чтобы еще раз пересказать древнее предание. Каждый год патриарх семьи начинает рассказ со слов, что это не просто древняя история. Собираться на Песах – значит беречь традиции людей, которые на протяжении тысячелетий собирались, чтобы рассказать ту же историю на своем языке с его особенностями. Но если мы не считаем эту историю своей, значит, не стоит и рассказывать ее, говорит патриарх. «Все мы, все наши поколения должны испытывать такие чувства, будто бы мы сами бежали из Египта».
Кульминация пасхального торжества – чтение Агады (Хаггады; буквально «рассказ»), излагающей историю исхода израильтян из Египта. Некоторые ортодоксальные евреи утверждают, что существует одна официальная Агада. Другие признают тысячи различных версий, в том числе чрезвычайно популярную «Агаду Максвелл-Хауса», распространяемую этой компанией, производящей кофе, с 1934 года31. Во времена преподавания в университете штата Джорджия в Атланте я предлагал студентам прочитать феминистскую Агаду, и многих неприятно поразило то, как еврейские женщины исказили свою традицию. Но в данном случае это искажение и является традицией. На седерах в Нью-Джерси, которые я посещал, семья пользуется Агадой, которую написала их дочь, воспринявшая сюжет Исхода сквозь призму движения за гражданские права и сдобрившая свой текст изрядной дозой еврейского мистицизма.
Седер обычно начинается с оживленных разговоров и заканчивается продолжительным пением, в том числе и почти бесконечной песни «Дайену»: в ней упоминаются все чудеса, которые Бог совершил, чтобы вывести израильтян из Египта. Еще длиннее другая народная песня, «Хад Гадя» («Наш козленок»), слова которой напоминают детскую книжку, где лягушка убегает от кошки, которая убегает от собаки, которая убегает от свиньи, которая убегает от коровы (и так далее), только в песне козленка съедает кошка, которую кусает собака, которую бьют палкой, которую сжигает огонь, который тушит вода, которую выпивает вол, которого режет мясник, которого убивает ангел смерти, покончить с которым достается «святому и благому».
У иудеев есть также обряды инициации, связанные с рождением, взрослением, браком и смертью. По традиции первые два из них предназначались скорее для мужчин, чем для женщин: это брит-мила (брис), или обряд обрезания, и бар-мицва («сын заповеди»). В настоящее время многие евреи проводят церемонии имянаречения для новорожденных девочек, а также обряд бат-мицва («дочь заповеди») для дочерей, достигших двенадцатилетия.
К траурным обрядам иудеев относятся семидневное отсиживание шивы в доме, после чего следуют похороны, молитвы каддиш по умершему, и отмечание годовщины смерти – ярцайт. Еврейские представления о жизни после смерти обобщить непросто. В ТаНаХе не встречается упоминаний о ней. Патриархи живут долго, умирают своей смертью, их хоронят родственники (или, как в случае Моисея, сам Бог), и нигде не встречается упоминаний о вознаграждении на небесах. Под влиянием высказанных греками предположений о бессмертии души, а также в связи с появлением еврейской традиции мученичества (также под влиянием греческой трагедии) иудеи пришли к утверждению о
Почти все иудеи соглашаются с тем, что уделять основное внимание мы должны нынешней жизни
телесном воскресении – к учению, которое сыграло колоссальную роль в зарождении и развитии христианства, а позднее закрепилось в Тринадцати принципах Маймонида. Тем не менее иудейская мысль давно преуменьшила значение жизни после смерти. Если многие сторонники реформистского иудаизма отрицают воскресение во плоти, а многие ортодоксальные евреи отстаивают его, почти все иудеи соглашаются с тем, что уделять основное внимание мы должны нынешней жизни32. Даже среди ортодоксов о жизни после смерти говорят меньше, чем в большинстве мусульманских и христианских кругов. Одно из высказываний Мишны осыпает насмешками всевозможные теологические домыслы и заканчивается залпом в сторону догадок о загробной жизни. «Лучше было бы не рождаться тому, кто размышляет о четырех вещах: о том, что наверху, о том, что внизу, о том, что прежде и что потом»33.
Реформизм, консерватизм, ортодоксальность
Единственная разновидность иудаизма, официально признанная государством Израиль, – ортодоксальный иудаизм. В остальном иудаизм разделен на различные ветви и течения. Все они рассказывают еврейскую историю изгнания и возвращения, все чтят авторитет Торы. Разногласия между течениями возникают главным образом по вопросам толкования и соблюдения галахи. Следовательно, если христианские конфессии различаются преимущественно в вопросах веры и убеждений, то иудейские – чаще в вопросах ритуалов и этики.
В США присутствуют три основных иудейских движения: реформистское, консервативное и ортодоксальное. Среди американских евреев, принадлежащих к той или иной синагоге, 39 % относят себя к реформистскому иудаизму, 33 % – к консервативному и 21 % – к ортодоксальному. Но большинство американских евреев вообще не принадлежат ни к какой синагоге34. Проще всего объяснить различия между тремя перечисленными группами – сказать, что каждая сосредоточивает внимание на одном ключевом элементе иудаизма: реформисты – на этике, ортодоксальные евреи – на законе, консервативные – на традиции.
Реформистское течение зародилось в Европе XVIII века и продолжало процветать в США, где в настоящее время его представляют кампусы Колледжа иудейского союза и Иудейского религиозного института в Цинциннати, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Евреи традиционно считали себя народом, стоящим особняком, однако реформистский импульс направлен на интеграцию и ассимиляцию. Пионеры реформистского течения стремились быть современными немцами или современными американцами, не переставая быть евреями. Поэтому вместо иврита они читали проповеди и молитвы на тех языках, которыми пользовались в повседневной жизни. Некоторые даже проводили субботние богослужения по воскресеньям, а не по субботам, и не соглашались делать обрезание своим сыновьям.
«Питтсбургская платформа» (1885), классический образец реформистского иудаизма, называет Еврейскую Библию «отражающей примитивные идеи того времени» и говорит об иудаизме как о «прогрессивной религии, неизменно стремящейся к соответствию с постулатами разума». Этот документ отвергает кашрут на том основании, что лишь нравственные законы Торы обязательны для исполнения. И поскольку приверженцы реформистского иудаизма стремились превратить в свою родину ту страну, где жили, в этом документе решительно отвергалась мысль о том, что евреи живут в изгнании и что их настоящий дом – в Сионе35. Сегодня реформисты более усердны в соблюдении ритуалов, и буквально все они благодарны сионизму, кульминацией которого стало образование государства Израиль. Однако они по-прежнему подчеркивают важность пророческой традиции иудаизма и его преданности делу социальной справедливости, уверенные, что их задача – привести мир в порядок своими силами, не дожидаясь, когда это сделает мессия. Реформисты активно выступают за гендерное равноправие, приветствуют появление женщин-раввинов, считают женщин частью миньяна (молитвенного кворума) и утверждают, что не только мальчики должны вступать в период зрелости, проходя обряд бар-мицвы, но и девочки нуждаются в подобном посвящении во взрослую жизнь – бат-мицве.
В отличие от реформистов, ортодоксальные иудеи называют себя защитниками Торы и традиций. Они стараются соблюдать все мицвот, в том числе кашрут. Они допускают существование только раввинов-мужчин и проводят богослужения на иврите. Если мужчины-реформисты редко носят ермолки или кипы (головные уборы), то ортодоксы не сделают с непокрытой головой и четырех шагов. Если у реформистов женщины и мужчины могут собираться в храмах все вместе, то в ортодоксальных синагогах (шуль) мужчины отделены от женщин.
Разделение присутствует и внутри группы ортодоксальных евреев. К примеру, ортодоксальные модернисты предельно щепетильны в соблюдении галахи, но в большей мере, чем другие ортодоксальные евреи, открыты современной жизни и современным идеям, в том числе гуманитарному светскому образованию. В США ортодоксальный модернизм представлен университетом Ешива в Нью-Йорке, где можно увидеть молодых людей в джинсах с традиционной бахромой цицит на них.
Ознакомительная версия.
