Могут ли сказания о «нерукотворном образе» пролить хотя бы некоторый свет на проблему подлинного лика Спасителя?
Осенью 1977 года английский историк Ж. Уилсон выступил в Лондоне на международном симпозиуме с гипотезой, согласно которой «нерукотворный образ» был не чем иным, как погребальной плащаницей Христа; она могла храниться в сложенном виде так что был виден только лик, а впоследствии ткань была развернута полностью.
Согласно одной хронике, когда крестоносцы разграбили в 1204 году Византию, реликвия «исчезла» из Константинополя. Уилсон установил, что в походе против византийцев участвовал французский рыцарь де Шарни. Деталь эта весьма существенна, так как в 1353 году некий граф де Шарни (вероятно, потомок крестоносца) построил церковь, где поместил полотно, утверждая, что это подлинная плащаница Господня.
С этого времени судьба реликвии прослеживается непрерывно вплоть до наших дней. В 1452 году Маргарита де Шарни передала ее герцогу Савойскому, чьи потомки стали позднее итальянскими королями. В настоящее время плащаница находится в руках этой семьи. С 1578 года ее хранят в особом ковчеге собора св. Иоанна в итальянском городе Турине, и поэтому она известна как Туринская плащаница.
Церковные власти сначала относились к плащанице сдержанно. Еще в XIV веке епископ г. Труа считал, что на ней сохранился не отпечаток тела, а картина живописца. Не привлекала она и внимания историков, которые в подавляющем большинстве разделяли мнение епископа. Художественной же ценности плащаница не имела. На куске полотна размером в 4,1 на 1,1 м видны были только темные пятна, неясно обозначавшие черты какого–то лица и силуэт тела.
Но с 1898 года, благодаря открытию фотографа Секондо Пиа, отношение к туринской реликвии стало меняться. Пиа сделал снимок с полотна и, взглянув на негативную пластинку, был глубоко потрясен. На ней проявилось позитивное изображение, удивительно напоминавшее «исторические» иконы Спасителя (см.: Пахарнаев А. Исследование о подлинности изображения Лика и тела Христа Спасителя на Туринской плащанице. СПб., 1903).
Дальнейший анализ показал, что плащаница представляет собой отнюдь не произведение искусства, а естественный отпечаток, образовавшийся непонятным путем в виде негатива. На ней не нашли ни малейших следов краски. В частности, краситель обязательно прореагировал бы на воздействие огня. Между тем пожар, повредивший полотно в декабре 1532 года, никак не сказался на изображении.
В 30–х годах нашего века, после того как были сделаны новые фотографии ткани, французский биолог Поль Виньон писал: «Так как изображения не нарисованы, так как они не могли быть получены никаким другим искусственным путем, остается исследовать: не являются ли они результатом какого–нибудь естественного процесса? Анализируя первые фотографии и проделывая опыты в лаборатории Сорбонны, мы пришли к заключению, что изображения не являются прямым отпечатком человеческого тела. Сразу было очевидно, что они получились не просто от соприкосновения, ибо соприкосновение мягкой ткани с неправильной поверхностью человеческого тела привело бы к значительным искажениям образа, а в этих отображениях искажений почти нет, и они незначительны. Они могли получиться только действием испарений, выделенных поверхностью тела» (Vignon P. Le Saint Suaire de Turin. Paris, 1938).
По мнению П. Виньона и других ученых, отпечатки возникли благодаря находившимся на теле веществам (смирны и алоэ), употребленным при бальзамировании (ср. Ин. 19, 39). Единственное исключение составляют следы, которые, по данным медика П. Барбэ, «репродуцированы непосредственным соприкосновением со сгустками крови» (Barbet H. A Doctor at Calvary. New York, 1963, p. 18).
Исследования А. Лаграна показали, что структура материи вполне соответствует приемам ткачества, известным по раскопкам в Помпее и Сирии (см.: Гаврилов М.
Туринская плащаница. Брюссель, 1961, с. 17).
Все эти выводы усилили интерес ученых к реликвии. Папа Павел VI в 1973 году публично заявил, что она «достойна специального изучения».
На симпозиуме 1977 года мастера рельефной космической фотографии Дж. Джексон и Э. Джаспер продемонстрировали снимки плащаницы, которые окончательно доказали, что отпечатки на ней получены не от плоского изображения, а от объемного тела.
Что же можно сейчас видеть на Туринском полотне, если рассматривать его негативную фотографию?
Оно запечатлело гармонически сложенную фигуру обнаженного человека, который был подвергнут зверскому бичеванию и распят на кресте. Лицо проникнуто величием и покоем, несмотря на то, что несет следы ударов и кровоподтеков. Умерший имел волнистые волосы, сравнительно узкое лицо, тонкий нос, короткую раздвоенную бороду. На его глаза после смерти были положены монеты, по размеру соответствующие тем, что имели хождение в Палестине I века. На голове видны следы колючего венка, сплетенного не обручем (как обычно изображают на картинах Страстей), а в виде шапки.
Руки и ноги пробиты остриями, причем руки — не в ладонях, а в запястьях. Это точно совпадает со способом крестной казни, подробности которой установлены благодаря находке близ Иерусалима (см. выше). Правый бок пронзен (ср. Ин. 19, 34), тело исполосовано ударами. Джулио Риччи, более двадцати лет изучавший плащаницу, в своем монументальном труде пишет, что удары нанесены именно римским бичом со свинцовыми шипами, форма которого в Средние века была неизвестна (Ricci G.
La Sindone Santa. Roma, 1976, p. 26). При погребении лицо было обвязано поверх савана платком (ср. Ин. 20, 7).
Одним словом, изображение на плащанице находится в полном согласии с евангельскими повествованиями о Страстях.
Недавний анализ обнаружил на плащанице признаки какой–то радиации.
Не исключено, что это следы того преображения тела Христа, которое произошло в момент Его Воскресения…
Решающий является вопрос датировки плащаницы. К сожалению, ее владельцы не позволяют отрезать от ткани часть, необходимую для исследования при помощи новейших научных методов. Их аргумент сводится к тому, что великая святыня (в подлинности которой они не сомневаются) не должна быть повреждена в угоду скептикам. Поэтому до сих пор ученые пользуются косвенными способами датировки.
С этой целью известный швейцарский криминалист Макс Шульцер исследовал под электронным микроскопом цветочную пыльцу на плащанице. Пыльца обладает невероятной устойчивостью и позволяет установить, когда и где росли цветы, с которых она облетела. Результаты были поразительными. На плащанице находилась пыльца эндемичных [т. е. встречающихся только в этой местности] растений Палестины I века, а также растений Сирии, Византии, Франции, соответственно более поздних эпох…
В том, что материя сохранилась за столь долгое время, нет ничего сверхъестественного. Пропитанные бальзамирующими веществами ткани могут оставаться неповрежденными тысячи лет. Достаточно напомнить о пеленах египетских захоронений. В пещерах Иудейской пустыни было найдено много обрывков льняной материи I века.
Евангелие от Иоанна (20, 5) говорит, что, когда женщины, Петр и Иоанн побывали в гробнице, они нашли там погребальную пелену Христа. В глазах иудеев все предметы, находившиеся рядом с трупом, считались «нечистыми». Но для учеников с «первого после субботы дня» Спаситель уже не был умершим. Поэтому, уходя в Галилею, они могли взять саван с собой и сберечь его как святыню.
Потом, когда в 30–х годах I века христиане начали покидать Палестину, некоторые из них поселились в Дамаске, в Сирии (Деян 9, 2). Они, по–видимому, и перенесли туда плащаницу. Из Сирии во II или III веке она могла попасть в Эдессу, где тогда христианство восторжествовало и где ее окружили почитанием как «нерукотворный образ».
Стоит задуматься над тем, что именно с этого времени в иконографии появляется «исторический» образ Христа.
В 70–х и 80–х годах международные группы специалистов неоднократно занимались исследованием плащаницы. Почти все полученные данные свидетельствуют в пользу ее подлинности. Правда, радиокарбонный анализ маленького фрагмента ткани показал средневековую дату. Но, как полагают, материал, побывавший в огне, не может быть датирован с помощью этого метода. Кроме того, остается нерешенной проблема, как мог получиться отпечаток. Словом, ученые еще не произнесли о туринском феномене последнего слова. Если же подлинность плащаницы будет бесспорно подтверждена, мы смело сможем сказать, что дорогие всем христианам черты Господа «во плоти» перестали быть тайной.
3. ЕВАНГЕЛИЕ, ЗАКОН И ФАРИСЕИ
Принимая Ветхий завет как Священное Писание, Церковь Христова следует воле Своего Основателя, Который говорил: «Не подумайте, что Я пришел упразднить Закон или Пророков» (Мф. 5, 17). В христианских храмах и доныне звучат слова древних мужей ветхозаветной Церкви, в частности 118–й псалом, этот вдохновенный гимн Закону (см. последование заупокойной утрени).
