На съезде духовенства Ставропольской епархии, состоявшемся в мае 1906 г., было установлено равноправие священнослужителей и низшего клира в решении церковноприходских проблем (кроме дел, касающихся непосредственно пастырского служения) и при выборах административных должностных лиц: благочинных, следователей[127]. Вводились приходские советы, а также было решено привлечь мирян к заведыванию приходским хозяйством.
В епархии существовала специальная структура, отвечавшая за миссионерскую работу, которую возглавлял епархиальный миссионер. В Ставропольской епархии эту должность занимал протоиерей С. Никольский. Ему подчинялись окружные миссионеры по благочиниям. Приходские священники отчитывались перед окружными миссионерами в своей миссионерской деятельности[128]. В годы первой мировой войны во многих храмах была введена должность псаломщиков-миссионеров, отвечавших за антисектантскую деятельность прихода[129]. Эту должность мог занять только человек, имеющий семинарское образование. Миссионерская деятельность заключалась не только в противодействии сектам, но и в постепенном возвращении авторитета Церкви и священнослужителей. Работа велась преимущественно в области религиозного просвещения прихожан. Интересно отметить, что псаломщики-миссионеры на местах должны были создавать свои сетевые структуры. При приходах они были обязаны открывать народно-миссионерские курсы, на которых подготавливались помощники миссионера из грамотных мирян. На курсах изучалась конфессиональная обстановка на административной территории прихода, основы катехизиса и методы антисектантской работы[130].
На приходах стали появляться братства, ведущие благотворительную работу и религиозно-нравственное просвещение. Помимо этого была частично реализована идея сближения священства с народом, для чего были организованы собеседования с народом на приходах. Собеседования проходили по вечерам в воскресные и праздничные дни. На них исполнялись совместные молитвы священников и прихожан, читались акафисты, читались лекции на наиболее острые темы в области церковной, общественной и политической жизни[131]. Во время богослужений наиболее распространенные молитвы полагалось исполнять всенародно, но это исполнялось редко, вызывая противостояние священников с псаломщиками[132]. Часто на приходах устраивались концерты духовной музыки.
Важно отметить, что помимо собеседований с народом на приходах, существовала еще и такая форма религиозного просвещения народных масс, как народные чтения, проводившиеся в церковно-приходских школах. Проводились беседы религиозного, исторического, религиозно-бытового, медицинского и сельскохозяйственного характера[133]. Нередко к проведению чтений привлекали интеллигенцию.
К началу XX в. в церковной среде получили распространение философские идеи Ф.А. Голубинского и Н.В. Карпова, а затем и В.С. Соловьева, попытавшихся соединить в своих работах религию с философским идеализмом. На основе идей В.С. Соловьева и его последователей о «христианской политике», проявляющейся в самоотверженном служении Церкви и народу и освобождении Церкви от государственного вмешательства[134], сформировалась т. н. философия «нового религиозного сознания». Она получила организационное оформление на «религиозно-философских собраниях», проводившихся в 1901–1903 гг. В собраниях принимали участие Д.С. Мережковский, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Л.И. Янышев, С.А. Соллертинский, П.И. Лепорский, иеромонах Михаил (Семенов), епископ Антонин (Грановский), председательствовал епископ Сергий (Страгородский). Основную задачу философии «церковного обновления» сформулировал В.А. Тернавцев, полагавший, что Церковь в начале XX в. должна возвестить народу правду о христианском государстве – главной задачей светской власти является «общественное спасение во Христе»[135].
Важное место в формировании философии «церковного обновления» занял изданный в 1909 г. сборник «Вехи», призывавший интеллигенцию к умеренно-реформационному консерватизму и возврату к духовным ценностям христианства[136]. Н.А. Бердяев и С.Н. Булгаков и некоторые другие философы «серебряного века» в своих трудах развили «веховские» идеи[137].
В рамках философии «нового религиозного сознания» в дореволюционной России распространение получила философия «русского христианского социализма». Христианско-социалистическая философия выросла из революционного движения православного духовенства. Одними из первых пропагандистов русского «христианского социализма» стали петербургские священник Г. Петров (член «группы 32-х») и архимандрит Михаил (Семенов) (профессор СПбДА), считавшие проблему социального переустройства очень острой. Среди же приходского духовенства стала распространяться идея Иисуса Христа – «первого социалиста», всегда стоявшего за угнетенных[138]. Отмечались призывы совмещения служения Богу со «служением революции». Обновленчески настроенный епископ Антонин (Грановский) считал, что самодержавие и православие несовместимы, называя самодержавную монархию сатанизмом[139]. А епископ Сергий (Страгородский), будущий патриарх, благословлял гапоновские союзы, возглавляемые «христианами-социалистами».
На основе философских разработок начала XX в. на Ставрополье и Тереке появились высказывания отдельных священнослужителей о необходимости «церковного обновления», «чистоте православия». Священник Николай Веселов высказывался, что «безотлагательно нужны реформы, которые вдохнули бы в истерзанный и поруганный организм отечественной церкви "дух животворящий"»[140]. Причиной распространения подобных идей в регионе стала нерешенность многих церковных проблем в рамках синодальной системы церковного управления. По мнению расколоведа Н.М. Михайловой, на развитие каждой религиозной группы влияет ее политическая принадлежность[141], т. е. прореволюционная направленность некоторых священнослужителей порождала идеи «церковного обновления» в соответствии с требованиями, выдвигаемыми обществом во время роста революционного движения.
В период первой российской революции 1905–1907 гг. начался процесс институализации первых обновленческо-реформаторских идей. В Санкт-Петербурге, Москве, Киеве и других городах (в т. ч. в Ставропольской губернии и Терской области) в это время формировались обновленческие организации и группы, а также широкое распространение получила церковная либерально-реформаторская публицистика. В формирующемся обновленческом движении как институализированной религиозно-реформаторской мысли были представлены как группы недовольного духовенства и низшего клира, так и высшее духовенство. Уже в феврале 1905 г. по указанию митрополита Антония (Вадковского) профессорами Санкт-Петербургской Духовной академии была составлена записка-меморандум, представлявшая собой проект преобразований в сфере церковного управления. Позднее появилось еще несколько подобных документов[142].
Первой обновленческой организацией в России стала группа «32-х священников». За время своего существования она опубликовала несколько записок, в которых была сформулирована обновленческая идеология. Идеи группы поддержали киевские профессора К. Перевозников и В. Завитневич. Обновленцы выступали за введение женатого епископата, отмену наград для духовенства, привлечение духовенства и мирян к управлению Церковью, выборность духовенства, плюрализм богословских мнений, отделение Церкви от государства и привлечение Церкви к социальной работе[143]. Они уже в 1905 г. четко разделяли Церковь на две части: официальную и гонимую «живую», чем закладывали предпосылки будущего обновленческого раскола.
Существовали и другие обновленческие организации: «Общество любителей духовного просвещения» в Санкт-Петербурге, группы при всех Духовных академиях, «Христианское братство борьбы» В.П. Свенцицкого, «Союз христианской политики» С.Н. Булгакова, Харьковский кружок, «Союз низшего клира православного исповедания»[144]. 15 января 1905 г. в Москве открылась «Комиссия по церковным и вероисповедным вопросам» при «Московском обществе любителей духовного просвещения», возглавлявшаяся Н.П. Добронравовым, и состоящая преимущественно из политизированного духовенства органов местного самоуправления. В январе 1906 г. группа вошла в партию «Союз 17-го октября» и стала внутрипартийной комиссией[145]. Основная цель группы – решение вопроса о проведении Поместного Собора.
Сразу после издания Манифеста 17 октября 1905 г. на Северном Кавказе началась стихийная революционная борьба духовенства с самодержавными порядками. Часть священнослужителей и семинаристов, социально близких крестьянству и мещанству вступила в партию социалистов-революционеров[146]. Широкое распространение получила революционно-демократическая агитация и на приходах. Например, 1 ноября 1905 г. священник Спасо-Преображенского храма с. Воронцово-Александровского после Литургии произнес проповедь, посвященную изданию Манифеста 17 октября, и раздал верующим брошюры христианско-социалистического содержания[147], которые сообщали об абсолютном праве народа на свободу союзов и собраний. Материал листовок обосновывался тем, что Иисус Христос учил добру и милосердию[148].
