новой теории власти.
Метареализм. Наконец, я начал эту книгу с утверждения, что конфликт между реализмом и антиреализмом - это прежде всего призрачная оппозиция, как и мнимый дуализм между реальным и социально сконструированным. Реальное - это контрастирующий термин, который требует уточнения конкретного обратного значения (например, ссылки на "реального Наполеона" вводят в заблуждение без уточнения того, какие еще возможные Наполеоны рассматриваются). Под "реальностью" часто понимают независимость от разума, но социальные виды зависят от разума и также реальны. Это привело к созданию теории различных видов зависимости от разума и различных способов существования реальности, которая позволяет нам преодолеть бесполезное противопоставление реалистов и антиреалистов и излечить нас от этого специфического философского невроза.
Многие споры между реализмом и антиреализмом сводятся к степени доверия к тому, что философ, о котором идет речь, считает текущей "научной парадигмой". Но теперь, когда мы знаем, что наука сама по себе является социальным видом, мы можем избавиться от мысли, что она придерживается единой парадигмы или что ее теории и постулируемые сущности поднимаются и падают вместе. Это не "антинаука". Мы можем гордиться научными открытиями, использовать различные научные методы и восхвалять отдельных ученых, не изображая ложной целостности и не овеществляя "науку" как таковую. Отрицание единства науки как категории означает, что многие споры о социальном конструировании конкретных научных "фактов" (например, обсуждение "социального конструирования" пептида TRF) являются локальными проблемами, имеющими значение прежде всего для тех научных областей, в которых они возникают и которые эмпирическим путем пытаются ответить на вопросы такого рода.
Отказ от сциентизма, маскирующегося под реализм, подразумевает необходимость в более совершенной эпистемологии и социальной метафизике, которые метамодернизм и стремился обеспечить.
Философия гуманитарных наук, основанная на социальной онтологии процесса, которая способна проследить разворачивание деэссенциализированных основных категорий во всей их сложности. Она предлагает набор осязаемых методов для производства скромного, эмансипирующего знания. Это зететическое знание в горизонте конечности. Я не ожидаю и не хочу быть последним словом ни по одному из этих вопросов, и некоторые из моих идей будут развиваться. Метамодерн-изм - это не догматизм. Он не желает и не воображает ортодоксии. Проблема с системами возникает, когда они представляют себя как полностью самодостаточные или всеобъемлющие. Метамодернизм не претендует ни на то, ни на другое.
Метамодернизм стремится стать вспышкой озарения в пасмурную ночь. Это начало разговора, а не его конец. В нем заключены мощные силы, как разрушительные, так и оздоровительные, с которыми придется поработать. Весь этот проект представляет собой разбрасывание семян. Если метамодернизму суждено осуществиться, несколько человек должны решить вырастить из этих семян то, что я не могу себе представить.
