этом понимании, и
посредственное — через усовершенствование понимания главного явления, к которому сведены другие явления. В рассматриваемом случае прямое усовершенствование будет состоять в определении формы, величины и законов молекулярного движения и в отыскании постоянного математического соотношения между формою и величиною этих движений, с одной стороны, и между температурою тел – с другой. Посредственное же усовершенствование будет происходить через усовершенствование понимания
движения вообще, как явления природы, рассматриваемого в самом себе, без отношения к явлениям тепловым. Чем глубже проникнет человек в сущность, свойства и законы движения как космической силы природы, тем яснее будут становиться для него все явления теплоты как одного из частных проявлений этой общей космической силы.
Усовершенствование всякого понимания имеет два фазиса в своем развитии: фазис анализа и фазис синтеза. Первый из них состоит все в дальнейшем и дальнейшем разложении изучаемого на составные элементы до тех пор, пока эти элементы различного, по-видимому, не окажутся тожественными между собою, а видимое разнообразие самого изучаемого не сведется к разнообразию в сочетании открытых элементов и групп их. Это тожество различного должно быть последнею целью анализа, и оно всегда будет открыто, если изучаемые явления и предметы действительно находятся в связи между собою; так как только тожественное может быть производящею причиною тожественного, явления же в самой сущности разнородные не могут влиять друг на друга. С достижением понимания одного общего в видимом разнообразии оканчивается анализ; и затем наступает синтез как объяснение наблюдаемого разнообразия из открытого общего в нем, как понимание процессов и законов происхождения этого разнообразия. Так, все физические явления, как, по-видимому, ни различны они, сводятся к движению вещества; но с этим открытием еще не оканчивается задача науки: ей предстоит объяснить, каким образом это движение переходит во все то разнообразие явлений, которое наблюдается в космосе. Так, разнообразие явлений в мире человеческом сводится к психическим состояниям; но наука должна еще, поняв эти состояния, вывести из них все факты, наблюдаемые в этом мире.
Создаваемая таким образом наука дает человеку предвидение и всемогущество, – и давать это она начинает с того момента, как закончен анализ и открыто в разнообразном единое тожественное. Тогда, понимая элементы, человек начинает предвидеть следствия сочетаний их и, владея этими элементами, получает способность не только воспроизводить явления природы, но и создавать новые, еще неизвестные в природе явления, заставляя элементы вступать в новые, еще не испытанные сочетания. Он начинает как бы творить природу.
Таким образом, вот признаки знания: бессилие разрешить вопросы разума относительно предмета его; ограничение сознанием существования этого предмета; ограничение знанием внешних признаков и наружных форм его, но не внутренней природы и строения; отрывочность предмета его; кажущаяся случайность его существования или появления (т. е. для разума, не видящего причинной связи его с чем-либо другим); неусовершаемость его; отсутствие мышления в произведении его; бесцельность в его образовании. Все эти признаки связаны между собою, так что присутствие одного из них неизменно сопровождается присутствием всех остальных. Эти признаки постоянны в знании и исключительно ему принадлежат (так как их нет в понимании, а знание и понимание исчерпывают собой всю область умственной жизни человека); следовательно, они суть признаки, определяющие знание, т. е. его критериумы. Для того чтобы узнать, есть ли известное произведение ума знание или понимание, следует только посмотреть, есть ли один из этих признаков в нем или нет.
Понимание же имеет следующие признаки: необходимость существования предмета его; содержание в себе ответа на совокупность вопросов, которые разум может предложить относительно этого предмета; раскрытие внутренней природы понимаемого предмета и скрытого процесса, происходящего в понимаемом явлении; цельность его (понимания); господствующее участие разума в произведении его; усовершаемость его; целесообразность в его образовании. Эти семь признаков также постоянны в понимании и исключительно свойственны ему, т. е. определяют его и служат его критериумами. Но кроме того, так как в этом состоит понимание и так как человек исследует все, чтобы понимать, то они могут служить руководящею таблицею при всяком исследовании, показывая, чего именно следует искать в изучаемом (признаки 1, 2, 3, 4) и каким путем это может быть сделано (признаки 5-й и 6-й).
Рассмотренный нами пример теплоты, расширения и молекулярного движения мы взяли потому, что, строго ограничиваясь тремя явлениями, он чрезвычайно прост и потому удобен для объяснения различия между знанием и пониманием. Но ясно, что природа и признаки знания и понимания остаются постоянно те же, как бы ни изменялось то, что составляет предмет их.
V. Так как по отношению к человеку знание и понимание различаются главным образом степенью его участия в их произведении, то мы и сделаем различие в том, что образует их. При образовании первого сознание только отражает в себе текущие явления и удерживает в себе эти отражения; при образовании понимания оно является деятельным началом. Поэтому пассивно узнающее в человеке мы назовем умом (говорить и поступать умно, значит поступать и говорить сообразно с вещами, как они являются человеку), а деятельно понимающее в нем – разумом (что стремится уразуметь, понять являющееся чувствам через обнаружение скрытого от них).
Ум по преимуществу раскрывается в практической деятельности человека – в способности умело вести дела личные и в умении устраивать дела общественные. На ранних ступенях человеческого развития он встречается так же нередко и в такой же силе, как и в более зрелых периодах исторического развития. Его ясность обнаруживается в способности не ошибаться, его сила обнаруживается в способности приводить в движение и направлять сложное и массовое. Разум раскрывается в теоретической деятельности человека и отражается в жизни только в те редкие моменты, когда сама жизнь пытается стать его отражением. Его ясность обнаруживается в правильности и простоте понимания, его сила обнаруживается во всеобъемлемости этого понимания. Ум представляет собою что-то несамостоятельное, как бы приданное к другим способностям человека; и подобно этим последним он употребляется им, как орудие, для достижения различных целей. Он не имеет своих задач, и поэтому бездействует и ослабевает всегда, когда утихает внешняя деятельность, помогать которой есть его назначение; деятельное состояние его можно назвать состоянием «узнавания» и «обдумывания». Разум представляет собою нечто замкнутое в себе и глубоко самостоятельное; не человек обладает им, но он живет в человеке, покоряя себе его волю и желания, но не покоряясь им. В самом себе носит он свою цель и скорее заставляет человека забывать о всех нуждах и потребностях своих, нежели служит им. Внешняя деятельность болезненно подавляет его, и только в полном самоуединении и покое раскрывается он во всей силе и полноте своей. Что разум не
