Эллинистически-римская эстетика I – II вв. н.э. - Алексей Федорович Лосев

таким, каким изображают, например, морского Тритона, едущего на плывущих по морю чудовищах, тело которых наполовину человеческое? ⁴ Это трудный вопрос. Ибо такова сила природы, что ни один человек не хочет быть похожим ни на кого, кроме человека. Впрочем, и муравей ни на кого, кроме муравья. Но на какого человека? Много ли на свете красивых? Когда я был в Афинах, то среди множества эфебов ⁵ красивых с трудом можно было пересчитать по пальцам. Я понимаю, чему ты улыбаешься, но именно так обстоит дело. Да к тому же нам, с позволения древних философов увлекающимся мальчиками ⁶, часто даже недостатки их приятны. Алкею, например, нравится родинка на плече мальчика ⁷. Но ведь родинка – это пятно на теле; а ему она казалась украшением. Квинт Катул ⁸, отец вот его коллеги, нашего приятеля ⁹, любил твоего соотечественника Росция и посвятил ему следующие стихи ¹⁰:Как-то раз я стоял, появленье Авроры ¹¹ встречая. С той стороны, где восток – Росций внезапно возник. О небожители, дайте сказать безнаказанно это: Юноши смертного вид бога прекраснее был.

Ему он казался прекраснее бога, а ведь у него были, как, впрочем, и теперь, совершенно косые глаза. Ну и что из того, если именно это казалось ему столь милым и очаровательным?

II 12, 32. Кроме того, понять, что вселенная обладает разумом, можно еще и из того, что она во всяком случае лучше, чем любая отдельная природа. Ведь как не существует ни одной части нашего тела, которая не имела бы меньше значения, чем мы сами, так и вселенная неизбежно значительнее, чем любая часть вселенной. А если это так, то вселенная обязательно должна обладать мудростью. Потому что если бы это было иначе, то человек, который есть часть вселенной, обладая разумом, был бы значительнее всей вселенной. И если мы захотим от самых первых несовершенных начинаний природы дойти до самых последних и совершенных, мы неизбежно придем к природе богов. Ведь сначала мы замечаем, что природа оберегает все, что рождает земля, но растениям она не даровала ничего, кроме питания и способности роста. Животным же она дала ощущение и способность к движению и какое-то инстинктивное стремление к полезному и стремление избежать опасности; но человек превосходит их тем, что природа дала ему еще и разум, чтобы управлять стремлениями души, то давая им свободу, то сдерживая…

18, 47 – 49. А между тем, Веллей ¹², пожалуйста, перестань демонстрировать вашу полнейшую невежественность. Ты утверждаешь, что конус, цилиндр и пирамида представляются тебе более прекрасными, чем шар: поистине это что-то новое в оценке зрительного впечатления! Но пусть они будут прекраснее, во всяком случае на вид, чего мне, однако, не кажется; действительно, что может быть прекраснее той фигуры, которая одна содержит в себе все остальное, которая не может иметь никакой шероховатости, никакой неровности, никаких углов, никаких изломов, никаких выпуклостей, никаких впадин? И так как существуют две превосходные формы, в объемных телах – шар (так мы переводим слово sphaira), а в плоских – круг или окружность, что по-гречески называется cyclos, то только две эти формы обладают той особенностью, что все их части совершенно подобны друг другу и крайняя точка отстоит от средней на такое расстояние, на какое средняя от высшей, а ничто не может быть более гармоничным ¹³. Но если вы не видите этого, потому что никогда не занимались математикой ¹⁴, так неужели же вы, занимаясь изучением природы, не смогли заметить даже того, что эта равномерность движения и устойчивость структуры не могут существовать ни в одной другой фигуре? А почему не может быть ничего невежественнее ваших обычных утверждений, когда вы заявляете, что сама эта вселенная вовсе не обязательно круглая и может оказаться, что это какая-то иная фигура, потому что бесчисленное множество других миров обладает другими формами. А если бы Эпикур ¹⁵ знал, сколько дважды два, он бы, конечно, такого не говорил. Но, как говорит Энний, оценивая на вкус, что является наилучшим ¹⁶, Эпикур забыл о небесном своде.

34, 87. И если все части мироздания таковы, что не может быть ничего лучшего и ничего более прекрасного, посмотрим, случайно ли это или это совершенство было бы невозможно без участия божественной мысли и провидения ¹⁷. Если, следовательно, лучше то, что является совершенным по природе, чем то, что достигло совершенства благодаря искусству, и если искусство не создает ничего без участия разума, то, конечно, следует признать, что и природа обладает разумом. Как же можно, созерцая статую или картину, знать, что здесь потребовалось искусство, глядя издалека на движущийся корабль, не сомневаться, что он движется благодаря расчету и искусству, рассматривая солнечные или водяные часы, понимать, что они показывают время не случайно, а благодаря искусству, а вселенную, которая охватывает и эти искусства, и их мастеров, и все остальное, считать лишенной мысли и разума? Ведь если бы кто-нибудь привез в Скифию или в Британию глобус, который недавно создал наш друг Посидоний ¹⁸, при каждом повороте которого можно увидеть те же движения солнца, луны и пяти планет, которые происходят на небе каждый день и каждую ночь, кто бы из этих варваров усомнился, что этот глобус обладает совершенным разумом?

51, 127. …Божественное провидение приложило немало стараний, чтобы мир был вечно украшен, чтобы всегда были в нем и все виды животных и деревьев и всего, что растет на земле.

58, 145 – 146. Прежде всего глаз человека способен весьма тонко различать многое в тех искусствах, которые оцениваются зрением, в живописи, керамике, чеканке, а также в движениях и жестах тела; глаз способен оценить прелесть и упорядоченность, и так сказать, «пристойность» (decentia) красок и форм, и другое, еще более важное: ибо он способен познать и нравственные достоинства и недостатки; по одному виду мы узнаем разгневанного и доброжелательного, веселого и страдающего, энергичного и вялого, мужественного и робкого. Точно так же замечательно искусен в своей способности суждения и слух, различающий все разнообразие звуков голоса, флейты, арфы, интервалы, все многообразные различия