bei Aristoteles. Göttingen, 1962.
145. Zeller E. Die Philosophie der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. 3. Aufl. Leipzig, 1879. T. 2, Abt. 2.
В середине 70-х годов прошлого века, когда обдумывалась идеи будущей книги, я определял квалитативизм как теоретизирующее «обговаривание» явлений природы на уровне феноменов без сведения их к особой ноуменальной предметности. Его структура и генезис у Аристотеля тогда еще не были исследованы и выявлены. 2012. С. 9.
Кузнецова Н.И., Розов М.А., Шрейдер Ю.А. Объект исследования – наука. М.,
Там же. С. 391–395. Рецензия: Шрейдер Ю.А. Кухня Стагирита // Химия и жизнь. 1983. № 6. С. 79.
Кузнецова Н.И., Розов М.А., Шрейдер Ю.А. Ук. соч. С. 393–394.
В тексте журнальной рецензии Шрейдера фраза о репрезентаторе отсутствует.
Речь идет о расходимости между концепцией качества в «Метафизике» и «Категориях», с одной стороны, и теорией качеств-сил в «Метеорологии IV», а также в биологических сочинениях – с другой.
«Слово вроде бы уж очень нерусское, но что здесь придумаешь – “качественничество”, что ли?» (Шрейдер Ю.А. Кухня Стагирита // Химия и жизнь. 1983. № 6. С. 79.
Вспоминается написанное в те годы четверостишие: «Нас Марья Павловна послала на химфак, // Но мы презрели этот факт, // Избрав кино и журнализм // И трали-квали-тати-визм». Мария Павловна – учительница химии московской школы № 665, журналистом (журнал «Химия и жизнь», в котором и была напечатана рецензия Шрейдера) и киношником стал Слава Жвирблис, окончивший несколькими годами раньше нашу любимую ШШП, а потом, как и я, химфак МГУ. Мы оба занимались в школьном химическом кружке под руководством нашей учительницы химии.
Качества в картине мира Аристотеля // Природа. № 5. 1977. С. 68–77.
Недавно Н.И. Кузнецова попросила у меня копию этой статьи, нужной ей для лекций по истории и философии науки. Мол, в книге это еще надо найти, а в статье и искать не надо.
М.А. Розов вкладывал в представление о «репрезентаторе», как мне кажется, то, что можно назвать вторым (на это указывает суффикс «ре» в ключевом его термине) описанием познаваемого явления, проясняющим его сущность (Розов М.А. Гносеология культуры. М., 2015. С. 238–246). В те далекие годы у нас были, хотя бы отчасти, сходные идеи, но выражали мы их каждый по-своему и шли своими неисповедимыми, порой сходящимися, но и расходящимися путями. Не только идея практических и иных схем привлекала мое внимание при продумывании явлений эпистемогенеза. Я говорил тогда и об «образе», «модели», «матрице», «метафоре» и «кроссинге» (пересечении) языков познания и т. п. Залог успеха познавательного предприятия при этом виделся мне в несводимости многообразия когнитивных языков к единственному привилегированному языку.
Солопова М.А. Александр Афродисийский и его трактат «О смешении и росте» в контексте истории античного аристотелизма. Исследование. Греческий текст. Перевод. М., 2002.
Федорова О.Б. «Элементы» Эмпедокла (текстологический анализ фрагментов) // История науки в философском контексте. СПб., 2007. С. 384–473.
Vizguine V.P. La structure du qualitativisme aristotélicien // Les Études philosophiques. N 3. 1991. P. 355–368. Эта же статья опубликована и в другом журнале: Revue philosophique de la France et de l`étranger. N 2, av.– juin 1993. P. 223–237 (выпуск посвящен Аристотелю). По-русски не публиковалась.
Приведу некоторые их них: Hippocratic Medicine as a Historical Source for Aristotle`s Theory of the δυνάμεις // Studies in History of Medicine. V l. IV. N1, March 1980. P. 1–12; Evolución de la idea de sustancia química de Tales a Aristoteles // Llull. Revista de la Sociedad Española de Historia de las Ciencias y de las Técnicas. Vol. 14. 1991. P. 603–644.
К проблеме генезиса учения Аристотеля о δυνάμεις (Meteor. IV) // Вестник древней истории. № 3. 1981. С. 134–141; Аристотелевская теория тяготения: качественный подход // Природа. № 4. 1982. С. 97–104; Научный текст и его интерпретация // Методологические проблемы историко-научных исследований, М., 1982. С. 320–335; «Метеорология» Аристотеля и современная наука // Вопросы истории естествознания и техники. № 1. 1986. С. 157–160; К анализу квалитативистского типа рациональности: случай Аристотеля // Историко-философский ежегодник’96. М., 1997. С. 5–15.
Однако качественно богатое химическое явление обладает в самом себе несомненной ценностью и с познавательной, и c эстетической точек зрения [26, c. 22].
Качественный подход или, точнее, качественные подходы и качественные теории Аристотеля получили характеристику «квалитативизма» [115, с. 63]. В данной работе термин «качественный подход» употребляется как в широком смысле (синоним квалитативизма), так и в более узком смысле одного из типов квалитативизма, ярко проявившегося, прежде всего, в космологической теории веса. Из контекста употребления этого термина ясно, какое его значение имеется в виду.
Тип квалитативизма, который будет нами подробно рассматриваться в дальнейшем (особенно в § 3 гл. II, в § 2 гл. IV и в заключительном разделе) объединяет представления о качествах, развиваемые Аристотелем в его онтологии (прежде всего в «Метафизике»), логике («Категории») и частично в физике (например, в рамках учения о качественном изменении, излагаемом в «Физике», или в контексте теории элементов, содержащейся в трактате «О возникновении и уничтожении»). Его основу составляет истолкование качества как категории бытия и как формы.
«Демокрит говорит, – сообщает Секст Эмпирик, – что ни одно из чувственно-воспринимаемых качеств не существует по природе как субстанция» (Лурье С.Я. Фр. 57). Эти качества, как говорит доксограф, существуют «по установлению» (там же. Фр. 55), или, как уточняет Гален, «согласно общему мнению» (νομιστί) или по отношению к нам (πρός ἡμᾶς) (DК 55 А 49). Как справедливо подчеркивает П.П. Гайденко, «последовательно проводимое разделение бытия мира, как он существует объективно, и мира субъективного, каким является чувственный мир… существенная черта программы атомистов» [10, с. 98].
Геометрические объекты наделены, конечно, качествами, но особого вида, а именно теми, о которых Аристотель говорит, что «четвертый
