К вечеру участники церемонии вынесли Имина на, и наступил самый торжественный момент. «Великую маску» расположили между ветвями дерева, и вокруг нее завязались горячие, неистовые пляски масок, которых у догонов восемьдесят. Каждый плясун щеголял в своей оригинальной маске и заранее сшитой по случаю обрядовой одежде.
Маски и костюмы изображали священных животных и птиц, обитающих в округе. Все, в том числе и я, инстинктивно приплясывали, покорно подчиняясь вихрю ритмов.
Бурю ликования вызвал выход многочисленных вариаций маски канага. Зрители расступились, освободив канаге место. Плоское лицо канаги с отверстиями для глаз как бы делилось пополам вертикальным выступом носа, упиравшимся в нависавший трехгранным карнизом лоб. На большинстве догонских масок рот не обозначен; африканцы часто считают, что рот (точнее, язык) празднословием больше вредит человеку, чем помогает, а потому относят его к второстепенным, недостойным внимания органам. «Смотри человеку в глаза, а не в рот — и ты лучше поймешь его», — советуют догоны. Над лбом сидела похожая на дрофу птица. Маска была увенчана высоким наголовником наподобие лотарингского креста с поднятыми вверх и опущенными вниз концами двух параллельных перекладин. У догонов — это символ человечества, сотворения жизни. Увенчивающие крест две человеческие фигурки представляют двух прародителей рода человеческого, вылупившихся, согласно мифу, из яйца мира. Впрочем, есть у догонов и другие версии сотворения человека. Очень многие их маски завершаются огромным крестообразным изображением рук Аммы — главного бога догонов.
Рождение маски вытекает из мировоззрения, философской системы африканцев. Канага наглядно подтверждает это правило. Первая вертикальная ветка креста имела вид свастики в честь первого жеста демиурга Аммы, сотворившего сей мир: удовлетворенный своей работой, он поднял руку ладонью вверх, чтобы показать небо, свое вечное жилище. Другая его «рука» была опущена вниз ладонью к земле.
Догоны веруют, что космос включает семь нижних миров, расположившихся друг под другом. Один из них — наш, человеческий. Над нашим миром есть еще семь верхних. По понятиям догонов, все вещи и явления мира не уникальны, а имеют двойников и являются двойниками чего-то. Жизнь рассматривается как взаимосвязанная непрерывная цепь явлений, вещей и объектов, дублирующих друг друга. Где-то цепь непременно замкнется, когда-нибудь такое должно случиться. Пусть это «где-то» пока неизвестно, мы о нем не думаем, но его существование несомненно. Тем самым уникальность явлений и событий размывается и исчезает, теряет всякое значение, но зато колоссальную важность приобретает то общее, что объединяет людей. Да и есть ли на свете что-то уникальное? «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Беда людей лишь в том, что у них «нет памяти о прежнем»…
У канаги есть ряд вариаций крестообразной формы, напоминающей схематическое изображение человеческой фигуры в так называемой позе лягушки. Говорят, что маска олицетворяет равновесие между землей и небом, природой и людьми, космический порядок, жизнь мира. Другие видят в ней раскрылившуюся священную птицу, фигуру верховного божества, целиком поглощенного творением. Это может быть и символ крокодила, на спине которого, по преданию, догоны переплыли Нигер во время исхода из страны Манде.
В маске, как в мини-модели Вселенной, подытожена жизнь во всем ее неисчерпаемом разнообразии и многоликости, именно поэтому она рассматривается как образ мироздания, и тот, кто в данный миг скрывается под ней, должен быть на уровне ее высокого предназначения.
На праздник Сиги пригласили жителей окрестных деревень. За нескончаемыми калебасами пива заключались междеревенские «пакты о дружбе и ненападении, экономическом сотрудничестве». Новоиспеченные союзники обменивались подарками, арендовали друг у друга земельные участки, договаривались о свадьбах. И все, как один, при этом не переставали взывать к Дионгу Серу о прощении, молили его сделать их счастливыми, землю — плодородной, не допустить засух и войн. Они умоляли его о том, чтобы в каждой семье рождались только близнецы…
Я приехал в Юго-Догору увешанный фотоаппаратами. Однако старики астрологи, посоветовавшись накануне со звездами, предписали чужеземцам пройти специальный обряд очищения, прежде чем быть допущенными к съемкам сцен праздника. Фото- и кинолюбителям, согласным на жертвы ради искусства, выбрили голову, оставив по-догонски клок волос на макушке. Затем очищаемому предложили хлебнуть из калебаса пива. Пить этот напиток нелегко — тем более тому, кто знает рецепт его приготовления.
Поначалу рис и просо с приправами закладываются внутрь недавно забитой и выпотрошенной курицы, которую вместе с содержимым оставляют на три-четыре дня. Затем прорастающую массу зерен, впитавшую весь аромат и соки разлагающейся курицы, вываливают в сосуд с жидкостью. После брожения доло готово к употреблению. Я «спотыкнулся» на очистительном напитке, и, несмотря на бритую голову, пришлось щелкать затвором исподтишка, фотографировать «с живота», обманывая радушных хозяев.
Праздничное веселье буквально на глазах преобразило догонских Ев — великих тружениц. Жизнь догонок полна лишений, но женщина повсюду и везде — даже в зубах у крокодила (согласно местной пословице) — остается женщиной. Догонка почти неотразима, когда надевает на голову диадему из узорчатой меди или из разноцветных бус, на шею ожерелья, на запястья и лодыжки браслеты из бус, медных колец, мрамора, кварца и прочих цветных камней, через нижнюю губу пронизывает медные кольца. С помощью масла дерева карите она смягчает кожу лица и красит волосы экстрактами растений. Для красоты на виски наносятся по четыре вертикальных надреза (мужчинам — по три). Общение с богами и духами предков красит и возвышает людей!
По понятиям африканцев, природу оживляют божества и духи, дружественные или враждебные людям. Среди них тоже установлено старшинство. Над бестелесными душами и духами предков, местными духами скал, источников и деревьев, над скопищем добрых и злых духов и всей остальной духовной иерархией стоят более могучие божества, которые влияют не только в пределах данного народа и местности, но и на весь мир. Они командуют духами, как цари и начальники людьми. В цепи же духи управляют жизнью, будучи повсюду: в саванне и лесу, в горах и долинах, в воздухе и водах. Многие из них были когда-то душами людей и теперь бродят у могил и около живых людей. Они имеют влияние на богов, которым служат. В числе этих «едро», говорят жители Кот-д’Ивуара, находятся и боги, покровительствующие людям, семьям и племенам.
Меня долго мучила проблема, как писать о верованиях других народов, как подходить к ним. Однажды я открыл книгу митрополита Сурожского Антония «О встрече» и прочитал в ней мудрые слова, определившие и мой подход к чужим богам. «Что касается нехристианских религий, я думаю, что Бога никто не может выдумать, и поэтому всякая религия, которая говорит о Боге, говорит изнутри какого-то непосредственного опыта Божества, — пишет он. — Этот опыт может быть очень неполным, но этот опыт реален; он может быть отчасти искаженным именно своей неполнотой, потому что природа не терпит пустоты; но вместе с этим есть какое-то непосредственное знание, опытное знание, к которому мы можем приобщиться или которое может кое-что раскрыть. Греческое слово «теос» — Бог — имеет два корня. Один корень говорит о Нем как о Творце, а другой корень как бы направляет мысль на то, что это Тот, перед Которым поклоняются. Я думаю, что нет ни одного человека на Земле, который когда-либо не пал на колени перед Живым Богом, Чью близость он вдруг ощутил, — и который не встретил бы Живого Бога. Как он потом этот свой опыт начнет выражать умственно, какие формы ему придаст, как истолкует его — вот тут могут начаться отклонения, ошибки, но коренной опыт, мне кажется, всегда реален».
Традиционные африканские религии и верования возникли не сегодня и не на пустом месте; они отражают условия жизни и историю народов Черного континента, их встречу с Богом, их видение сверхъестественного мира, находящегося по ту сторону человеческого мышления и понимания, мира, присутствие которого все мы так или иначе ощущаем, но не можем представить себе. И, конечно же, наш долг — не отметать религии, которые, на наш узкий личный взгляд, кажутся примитивными, а увидеть в них реальный, коренной опыт других народов от встречи с Богом, передать его и позволить всем людям извлечь из него уроки для себя. С моей точки зрения, африканские религии носят именно коренной характер и не похожи на надуманные синтетические современные сектантские религии-выдумки.
В 1966 году студенты Московской духовной академии задали владыке Антонию довольно щекотливый вопрос о возможности спасения для нехристиан. «Да… — утвердительно ответил весьма нестандартно мыслящий митрополит Сурожский. — Вы не можете ставить под вопрос вечное спасение человека только на том основании, что он родился в Центральной Африке в эпоху, когда там не было ни одного миссионера: тогда действительно спасение определялось бы географией и историей… Тогда был бы Божий произвол: ты родился там, ты и осужден поэтому». Спасение человека выходит за пределы человеческого разума и не поддается нашей человеческой логике, но за многие годы жизни в Африке я убедился в одном: по существу, люди там, вне зависимости от их религиозной принадлежности, стихийно стараются жить по принципам, которые близки заповедям Божиим, не зная о них, но при одном условии: если они хорошие, порядочные люди.
