отдельные моменты ее служить тем или другим своим собственным моментам. Семема наделяет фонему особыми значениями, уже не имеющими никакого отношения к фонеме как таковой (58). Инобытийное имя, напр., произнесенное человеком, не есть именуемая сущность (168).
5. Чтобы перейти к слову как подлинной картине предмета, мы должны сначала взять его как чисто смысловую стихию, отбросивши фонему как необязательный и – в смысловом отношении – чисто случайный момент (65). Я вижу, произнося и переживая слово, предметную сущность слова как адекватно понятую и как понятую в специальном смысле, какой связан с теми или другими условиями места и времени (184). Раз слово осмысленно произнесено, то все эти моменты (т.е. 82 – 95. – В.П.) необходимым образом наличествуют в слове (140). Если человек произнесет хотя бы одно какое-нибудь слово, разумно относящееся к определенному предмету, – уже в нем совершились все эти моменты (т.е. 59 – 66. – В.П.) (199). Это – есть в каждом произносимом нами слове (167).
6. Таково «нормальное» и обыденное человеческое слово, не заходящее выше ноэтической энергемы, ибо не только гипер-ноэтическая, но уже и чистая ноэтическая энергема привела бы к исчезновению звука в слове, и слово превратилось бы в умное имя, не произносимое, но лишь выразимое умно же. Но зато все низшие энергемы целиком присутствуют в самом обыкновенном человеческом субъекте и человеческом слове. Стоит только произнести хоть одно осмысленное слово, как уже все энергемы сразу и целиком проявились у произносящего и в произносимом (180).
форма (формальный, оформление, формула)
1. Бытие таит в себе разные виды проявленности и разные формы смысловой структуры (206). Вся жизнь насквозь есть диалектика, и в то же время она именно жизнь, а не диалектика, она – неисчерпаемая, темная глубина непроявленных оформлений, а не строжайше выведенная абстрактно-логическая формула (50). В раздельной и осмысленной форме слово есть фактор общения данного существа со всем иным (92).
2. Формы эйдетической предметности имени – схема, топос, эйдос в узком смысле, символ и миф (153); формы узрения (130); формы науки и жизни (228); физическая энергема установлена нами как форма примитивного осмысления меона (85). Имея в виду созерцательную данность моментов эйдоса и переводя их на язык логоса, мы получаем основные формы логоса (139); эта форма присутствия предмета в меоне и есть не что иное, как идея (76).
3. Стилистика не занимается ни чисто художественными, ни чисто экспрессивными, ни чисто грамматическими формами (211). Она берет готовую грамматически и риторически выраженную художественную форму и задает теперь вопрос о судьбах этой формы, взятой уже целиком, как она есть уже в каком-то инобытии, в том, что является для нее «иным», посторонним (212). Все это будет не только логика, грамматика и риторика музыки, но и еще новая усложненность всех этих форм, зависящая от перенесения всех этих форм в новые сферы, в новые меоны (152); когда мы имеем какое-нибудь имя в дательном падеже, то это значит, что есть какая-то высшая форма этого имени, содержащая в себе in nuce этот дательный падеж нашего имени (60).
4. Учение о софийном эйдосе как о художественной форме (225); ноэматическая форма понимания есть степень понимания в идее (82); наша «ноэма», или внутренняя форма (180). Я могу рассматривать его (т.е. музыкальное произведение. – В.П.) как нечто, характерное, напр., для данной эпохи, и потом смотреть, какими чертами формы, внутренней и внешней, отразилась на нем эта эпоха (152). Уяснивши себе природу логической конструкции логоса, просмотрим основные формы возникающей здесь науки (214); готовая грамматическая форма; возможные формы конструирования эйдоса (188); форма определения слова (174); создание новых форм, а не только их постижение в эйдосе, логосе или меоне (221).
5. Формальная предметность факта (201); формальная предметность (205); формально-логический предмет (197); он (т.е. логос. – В.П.) приобретает значение лишь в связи с формальным приведением в связь, в осмысленное целое (135); логос схемы есть конструкция частей схемы, объединенных единством формальной соотнесенности частей (217); чтобы деятельность этой цельной энергии носила формальный характер объединения, скрепления и осмысления (131). На первый раз может показаться, что этимон как раз и есть то общее, что варьируется морфематически, синтагматически и пойематически – в разнообразные формы и виды (60 – 61); этимон есть нечто формально общее во всех судьбах данного слова (61); легко представить себе, что «иное» есть некая бесформенная материя, вроде воды или глины, «из» которой, «в» которой, и «на» которой отпечатываются те или иные формы. Основной предпосылкой такого толкования «иного» является представление его в виде самостоятельной вещи, хотя и бесформенной, но обладающей своими силами и своим собственным бытием (72); формальная логика (216), (218); формальные структуры ноэтической логики (216).
6. Энергия сущности вещи активно оформила мое сознание (193); она (т.е. энергия сущности. – В.П.) и субъекта оформляет (192). Я, осмысленный и оформленный энергией сущности данной вещи (193); не-энергийное не приняло энергии, не оформилось ею (194). Сущность заново оформляется в материи, в физической, физиологической и психологической материи (184). Нужно, чтобы интуитивно-эйдетически-диалектически непосредственная цельность и как бы картинность служила все время образцом, парадейгмой для всякой оформляющейся вещи (130 – 131). Все эти различия по-своему оформляют и определяют общее значение предметной сущности истины (74); одна вещь целиком или частично оформляет другую (192 – 193).
7. Неохватная точка, порождающая все разумные оформления имени (122); он (т.е. эйдос. – В.П.) – живое движение на фоне строжайшего оформления (163 – 164); момент эйдетический, или момент оформления вещи, очертания ее, момент обрисовки контура, момент явленного смысла, или идеи (109); принцип второго оформления сущности, т.е. оформления вне себя, в инобытии (225). Существует меон сам по себе, и существуют его бесконечно-разнообразные оформления (81); не-сущее и меон есть не просто отрицание факта наличия, а утверждение факта оформления предмета (72). Логос видит в эйдосе лишь категориальное оформление, и только о взаимной связанности категориальных оформлений он и может говорить (207); абсолютно-меональные оформления слова (131); оформление меона, происходящее в физической энергеме (86).
8. Всякая научная формула в точной науке получена из опыта, она – анализ опыта, логика опыта, числовая закономерность опыта (46); наш формулирующий рассудок (117); <объект>, который ею (т.е. мыслью. – В.П.) ищется и формулируется (198). Все
