Социалистическая революция демонстрирует неразрывное единство объективного права как юридического феномена и непосредственно-социальных прав трудящихся на революцию против эксплуататоров, на политическую власть, на коренные революционные преобразования в обществе.
Примечательно, что К. Маркс и В.И. Ленин, обосновывая необходимость права в первой фазе коммунизма в связи с особенностями распределительных экономических отношений, говорили о праве производителя, пропорциональном доставляемому им труду, и, следовательно, придавали этому явлению глубокий экономический, непосредственно-социальный смысл; они имели здесь в виду и юридическую сторону данного социального явления. Право производителя, писал К. Маркс, «по своему содержанию есть право неравенства, как всякое право. По своей природе право может состоять лишь в применении равной меры»[147]. «Не впадая в утопизм, — отмечал В.И. Ленин, — нельзя думать, что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать на общество без всяких норм права»[148].
Революционные непосредственно-социальные права трудящихся (в глубоком социальном смысле) прямо выражают объективные закономерности общественного развития. Основанная на них власть трудящихся, выступающая в условиях острой классовой борьбы в качестве диктатуры пролетариата, является властью, не ограниченной законом. По мысли В.И. Ленина, в обстановке острой, непримиримой классовой борьбы на первый план выступают решительные революционные действия, которые не всегда могут получить юридическое оформление. Вот почему В.И. Ленин призывал к решительной борьбе за строжайшую законность, «ничуть не забывая границ законности в революции»[149].
Революционные непосредственно-социальные права получают также адекватное выражение в юридической форме. Важно, однако, при этом учитывать, что свойства и регулятивные качества права как особого юридического феномена таковы, что они в основном приспособлены для обеспечения стабильного, формализованного, нормального порядка в общественной жизни, дающего и гарантирующего его участникам простор для высокой социальной активности. Поэтому значение права как юридического явления возрастает в революции по мере упрочения власти трудящихся, необходимости решения на стабильной, постоянной основе экономических, политических, организационных и иных задач. В.И. Ленин связывал требование большей революционной законности с условиями мирного социалистического строительства. Он писал: «Понятно, что в обстановке военного наступления, когда хватали за горло Советскую власть, если бы мы тогда эту задачу себе поставили во главу, мы были бы педантами, мы играли бы в революцию, но революции не делали бы.
Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности»[150].
В трудах основоположников научного коммунизма — К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина — сформулированы ясные и четкие фундаментальные положения о сущности права, о его функциях как регулятора, о его роли в решении назревших классовых задач, задач социального развития
К сожалению, не все эти положения в полной мере были учтены в молодой советской юридической науке, воплощены в ее конкретных теоретических разработках, восприняты общественным мнением. Отсюда настроения известного правового негативизма, недооценки права и даже представления о нем как явлении, которое имеет чуть ли не контрреволюционный характер[151]. Такого рода настроения и представления характерны и для одного из первых общетеоретических исследований по вопросам права, претендовавшего на принципиально новую характеристику правд с позиций марксистской теории, — работы Е.Б. Пашуканиса «Общая теория права и марксизм».
Настроения правового негативизма, существовавшие в молодой советской юридической науке и в общественном сознании того времени, вызывались рядом причин.
До Октября революционеры имели дело только с таким «юридическим», которое воплощалось в ненавистном царском законодательстве, в лживых декларациях кадетов и черносотенцев, в су небных расправах, чинимых царской юстицией. Да и в ходе социалистической революции, в первые ее месяцы и годы враждебные народу силы вовсю использовали лозунги о «праве», «законности», «правах» Учредительного собрания и так далее Понятно, что все это создавало известный настрой против «юридического», представления о нем как о чем-то контрреволюционном.
Существенно и то, что в условиях ожесточенных классовых битв правовые формы закономерно имеют ограниченную сферу применения и нередко должны уступать место прямому революционному действию. Понятно, что все это могло вызвать к жизни у отдельных теоретиков мнение о том, что развитие права по мере успехов революции пойдет по нисходящей линии.
Да и сама советская юридическая наука того периода при всех ее впечатляющих достижениях в решении коренных проблем правоведения все же в вопросах о роли, ценности и перспективах развития советского права не смогла своевременно и с необходимой обстоятельностью раскрыть глубину ленинских идеи о праве и законности в социалистическом обществе.
Настроения правового негативизма, настойчивое подчеркивание скорого «отмирания» нашего права, мысль о целесообразности его замены технико-организационными средствами регулирования и им подобные идеи до середины 1930-х годов доминировали в ряде научных исследований, были распространены в научном и общественном мнении. Не способствовало, разумеется, повышению престижа советского права и правильному пониманию его роли нарушение ленинской законности в обстановке культа личности
Заметный сдвиг в осмыслении свойств и особенностей социалистического права, его роли и своеобразия юридических механизмов произошел во второй половине 1930-х годов. Быть может, помимо иных причин, отрицательные последствия практики правового негативизма в те годы с особой остротой выявили несостоятельность указанных выше теоретических построений в правовой науке и неодолимость ленинских идей о праве и законности в социалистическом обществе. Именно во второй половине 1930-х годов в советской юридической науке утвердилось положение о социалистическом праве как о важном факторе строительства социализма и коммунизма.
Закономерным же итогом развития марксистско-ленинской юридической мысли является разработка в последнее десятилетие теоретических положений о советском праве как эффективном и целесообразном регуляторе общественных отношений — основе государственной и общественной жизни при социализме
И, надо думать, вовсе не случайно важнейшие партийно-государственные документы о праве и законности в развитом социалистическом обществе, решения о крупных мероприятиях в этой области — о дальнейшем совершенствовании работы суда, прокуратуры, правовой работы в народном хозяйстве, правовом воспитании — были приняты в СССР в 1970 году, в год 100-летнего юбилея со дня рождения В.И. Ленина. Связанный с юбилеем новый подъем в осмыслении ленинского теоретического наследия позволил раскрыть такие грани ленинских положений о праве и законности, которые показали их глубокое фундаментальное звучание для современности, их значение для решения задач коммунистического строительства на современном этапе.
На этой идейно-теоретической основе вся политическая жизнь нашей страны, решения XXIII, XXIV, XXV и XXVI съездов партии, новая Конституция СССР, связанные с ее принятием партийно-государственные документы обогатили нашу юридическую науку новыми материалами и выводами, в том числе такими, которые все глубже и глубже характеризуют ценность советского права как инструмента и как проявления социального прогресса общества, строящего коммунизм.
3. Социалистическое право — право нового, особого, высшего исторического типа.
Сохраняя и развивая все ценное, что свойственно юридической форме регулирования, социалистическое право, как и социалистическое государство, является правом нового, особого, высшего исторического типа — величайшим «изобретением» социалистического общества, открывающим новую эпоху в развитии юридических систем.
На социалистическое право в полной мере применимы слова В.И. Ленина, сказанные в отношении Советского государства, о том, что «наш государственный аппарат… создан, величайшее историческое изобретение сделано, государство пролетарского типа создано»[152].
Социалистическое право является правом нового, особого и высшего исторического типа, прежде всего по своей экономической основе, по своей классовой сущности. Оно представляет собой инструмент классовой политики, выражающий государственную волю трудящихся во главе с рабочим классом — подавляющего большинства общества, а после победы социализма- всего народа; такой инструмент, который основан на общественной, социалистической собственности, имеет антиэксплуататорскую природу и направлен на обеспечение строительства социализма и коммунизма. Как высокоэффективный нормативный регулятор, социалистическое право в полной мере раскрывает свои возможности в качестве организующей, дисциплинирующей силы, открывающей на базе строгого общественного порядка, твердой общественной дисциплины широкий простор для социальной ответственности и активности трудящихся, и в этом отношении согласуется с необходимостью высокой организованности и активности людей в общественной жизни при социализме, с функционированием единого, централизованно регулируемого общественного социалистического хозяйства, с развитием политической системы социалистического общества, развертыванием социалистической демократии.
