выглядит“, – это как будто бы относится к словам зубного врача, что плохо выглядишь, когда теряешь зуб на этом месте. Но в то же время это относится и к плохому виду, благодаря которому молодой человек выдает себя или опасается, чтобы не обнаружились его половые излишества в период наступления половой зрелости. Видевший сон не без облегчения для самого себя перенес этот плохой вид с себя на отца, – случай довольно частый в работе сновидения».
«„После того он продолжает жить“, – покрывается желанием воскресить отца, как и обещанием зубного врача, что зуб уцелеет. Но особенно ловко составлено предложение: „видевший сон делает все, что в его силах, чтобы он (отец) этого не заметил“ – с таким расчетом, чтобы вызвать в нас желание дополнить, что он умер. Но единственно разумное дополнение вытекает из комплекса – онанизма, где само собою разумеется, что юноша делает все, что может, чтобы скрыть от отца проявление своей половой жизни».
«Вы видите теперь, как сложилось это непонятное сновидение. Произошло странное и приводящее в заблуждение сгущение: все образы этого сна исходят из скрытых мыслей и сложились в двусмысленное, замещающее образование…».
Так производится психоаналитическое толкование снов. Метод свободного фантазирования и в данном случае позволил вскрыть все те промежуточные образования – больной зуб и необходимость его удаления – которые соединяют явные образы сновидения – отец выкопан из могилы – с вытесненным бессознательным влечением – инфантильным желанием устранения отца. Скрытые мысли этого сна – вражда к отцу и жажда его устранить – настолько замаскированы в явных образах сновидения, что это последнее вполне удовлетворяет самым строгим моральным требованиям сознания. Вероятно, пациент Фрейда не без труда мог согласиться с подобным толкованием его сна.
Этот сон интересен тем, что его скрытые мысли (т.е. тайные желания) дают выход вражде к отцу, накопившейся в «бессознательном» на протяжении всей жизни пациента. Сон сгущает бессознательные враждебные влечения трех эпох его жизни – Эдипова комплекса, периода полового созревания (комплекс онанизма) и, наконец, периода болезни и смерти отца. Во всяком случае в этом сне зонд анализа проникает до самого его дна – инфантильных влечений Эдипова комплекса.
4. Невротический симптом.
Те же методы применяет Фрейд и при анализе других видов компромиссных образований и прежде всего при исследовании патологических симптомов различных нервных заболеваний. Ведь и к толкованию снов Фрейд пришел, исходя из потребностей психиатрии и пытаясь использовать сон как симптом. Если метод был разработан, отшлифован и отточен на анализах снов, то главным материалом для выводов о бессознательном и его содержании послужили, конечно, симптомы нервных заболеваний.
Углубляться хоть сколько-нибудь в эту интересную, но специальную область мы, конечно, не можем. Ограничимся поэтому лишь несколькими словами о психиатрическом применении фрейдовского метода.
На психоаналитическом сеансе больной должен сообщать врачу все то, что приходит ему в голову по поводу симптомов и обстоятельств его болезни. Главная задача при этом, как и при снотолковании, – преодолеть сопротивление, которое оказывает сознание больного. Но это сопротивление в то же время служит для врача важным указанием: где оно особенно бурно прорывается в душе больного, там именно и находится его «больное место», которое должно стать главным участком работы врача. Ведь мы уже знаем: где сопротивление, там и вытеснение. Задача врача – докапаться до вытесненных комплексов в душе больного, так как корень всех нервных заболеваний – в неудачном вытеснении какого-нибудь особенно сильного инфантильного комплекса пациента (чаще всего Эдипова). Вскрыв комплекс, нужно дать ему, так сказать, рассосаться в сознании больного. Для этого больной прежде всего должен акцептировать (признать) комплекс, а затем с помощью врача всесторонне изжить его, т.е. превратить неудавшееся стихийное вытеснение (Verdrängung) этого комплекса в сознательное разумное осуждение (Verurteilung) его. Таким путем достигается излечение.
5. Психопатология обыденной жизни.
Психоаналитический метод применен Фрейдом к целому ряду очень распространенных обыденных жизненных явлений – к обмолвкам, опискам, забвению слов и имен и пр. Все они при анализе оказались компромиссными образованиями такого же типа, как сновидения и патологические симптомы. Этим явлениям посвящена работа Фрейда: «Психопатология обыденной жизни». Остановимся на нескольких примерах из этой области.
Председатель австрийской законодательной палаты однажды открыл заседание словами:
«Господа, я признаю наличие законного числа членов и потому объявляю заседание закрытым».
Он должен был сказать, конечно, «открытым». Чем же объясняется такая обмолвка? Это заседание не сулило ему ничего хорошего: он в глубине души желал бы видеть его уже закрытым. И вот это желание, в котором он, разумеется, никогда бы не признался, перебивает – помимо воли и сознания – ход его речи и производит искажение ее [189].
Другой пример.
Один профессор во вступительной речи собирался сказать:
«Я не в силах (Ich bin nicht geeignet) оценить все заслуги моего уважаемого предшественника»,
но вместо этого он заявил:
«Я не склонен (Ich bin nicht geneigt) оценить все заслуги», и т.д.
Таким образом, вместо слова «geeignet» (неспособен) он по ошибке употребил очень на него похожее по звуку слово geneigt (не склонен). Смысл получился совсем другой, но как раз выражал бессознательное недоброжелательство профессора к своему предшественнику по кафедре.
Сходные процессы совершаются в случаях забвения каких-нибудь слов или собственных имен. Когда мы пытаемся вспомнить какое-нибудь забытое нами название, в нашем сознании всегда всплывают какие-нибудь другие имена или мысли, имеющие то или иное отношение к забытому названию. Эти непроизвольно всплывающие имена и мысли аналогичны замещающим образам сна. С их помощью мы можем добраться до забытого. В таких случаях всегда оказывается, что причиной забвения было какое-нибудь неприятное нам воспоминание, по ассоциации связанное с забытым названием. Оно-то и увлекло в «пропасть забвения» это ни в чем не повинное название.
Вот один из таких случаев, приведенный Фрейдом.
«Однажды, – рассказывает он, – один незнакомый господин пригласил меня в гостинице выпить с ним стакан итальянского вина. Но оказалось, что он забыл название вина, которое хотел потребовать, – забыл только потому, что оно было для него особенно достопамятным. Из большого числа отдельных „заменяющих“ мыслей, которые у него всплыли вместо забытого названия, я мог сделать заключение, что название вина забыто им благодаря какой-то Гедвиге. Он не только подтвердил, что впервые пил это вино в обществе женщины, носившей имя Гедвиги, но благодаря этому воспоминанию сейчас же вспомнил и название вина. В то время, когда это происходило, он был женат и счастлив в браке, а
