характер эссе; в нем рассматриваются темы, не только усвоенные «благодаря изучению книг или наставлениям ученых» и изложенные в соответствии с логическими схемами схоластических трактатов, но и связанные с личными размышлениями автора, основанные на его личном опыте и тонком и подробном анализе его чувств. Уникальность произведения второго монарха Ависской династии, которое, на первый взгляд, является неупорядоченным и несистематическим и отражает глубокое единство мысли, внутреннюю последовательность и проникновенный и сокровенный систематизм, заключается в том, что перед нами – уникальный трактат по антропологии и психологии, в котором требования трезвого разума показаны в гармонии с «сердечным знанием», лежащим в основе теории страстей, грехов и добродетелей. Представлена здесь и этика верности, задуманная прежде всего «для сеньоров и людей из их домов». Естественное дополнение Верного советника – это книга Искусство хорошо держаться в седле, как это показал ее самый умный и понимающий читатель [2].
Король-философ, как и многие другие мыслители после него, думал, что саудаде – сугубо португальское слово, не имеющее эквивалентов в латыни или других языках.
Поскольку для Дона Дуарте саудаде – это чувство, самое адекватное средство для его познания – не абстрактное рассуждение, а самоанализ, который должен начаться с выяснения, чем это чувство отличается от других, близких к нему, таких как печаль, отвращение, подавленность, недовольство или скука. Этой задаче посвящена вся XXV глава Верного советника.
Так, мудрый монарх считал, что в то время как печаль поглощает полностью и постоянно сердце, которое от нее страдает, не давая ему думать о другом или отвлечься от того, что эту печаль вызывает, отвращение уже не является ни столь преобладающим и глубоким, ни таким продолжительным, ибо бывает, что «день проходит» и те, кто его испытывал, «уже смеются, разговаривают и свободно мыслят о том, что им приятно». В свою очередь, подавленность – чувство еще менее интенсивное, чем отвращение, ибо «не раздражает нас настолько, как отвращение, и мы меньше впадаем в печаль или гнев, но просто чувствуем в сердце тяжесть, и таково наше чувство». Что касается чувства недовольства, то оно еще более легко или поверхностно, так как обо «всем, что делается» и нас не радует, «мы можем сказать, что мы этим недовольны, хотя иногда это настолько легкое чувство, что мы это едва замечаем».
Что касается скуки – это то, что мы чувствуем в отношении некоторых людей, которых «мы не любим» или которым завидуем, даже если это бывает в глубине души, «в тайной комнате нашего сердца», а также в отношении людей безблагодатных, бесцветных и безвкусных, если то, что они делают, нам безразлично или нас не возмущает или нам не вредит, потому что в противном случае мы уже ощущаем «гнев, отвращение или подавленность», а не только «скуку».
Саудаде отличается от всех этих чувств. Оно не производно ни от одного из них, ибо это «сердечное чувство», проистекающее из чувствительности, а не из разума и иногда заставляющее нас ощутить тоску или отвращение, а иногда происходящее из того, что радует человека, и воспоминание о чем может вызвать у нас удовольствие, а не сожаление; впрочем, бывает так, что к этому воспоминанию присоединяется такое отвращение, что испытывающий саудаде человек становится печальным. Из этого царственный автор делает заключение, что саудаде – это чувство, которое сердце испытывает, будучи разлученным с неким человеком или людьми, к которым оно привязано, которых любит или которых надеется вскоре встретить, а также – от тоски по временам и местам, «где отдыхало в упоении».
Поскольку оно порождается привязанностью, а не разумом или здравым смыслом, саудаде может вызвать как радость, так и отвращение или печаль, смотря по тому, преобладает ли в нем воспоминание или желание. Следовательно, саудаде – это чувство одиночества, производное от исчезновения или отсутствия людей, мест или вещей, которые мы любим, о которых помним и которых желаем вновь встретить или к которым хотим вернуться. Однако Дон Дуарте указывает, что воспоминание или желание, связанные с саудаде, должны рассматриваться в связи с христианской этикой и ее учением о спасении.
Тонкий анализ, которому король-философ подвергает чувство саудаде, позволяет ему, таким образом, заключить, что фундаментальные составные части саудаде – это воспоминание и желание, и обратить внимание на решающую роль, которую в его генезисе играют как любовь, так и отсутствие, а также на глубокие взаимоотношения между саудаде и временем. Эти заключения не закрывают тему, хотя в последующих размышлениях, даже когда они доходят до метафизического измерения или измерения теодицеи, чувствуется этическая проблематика Дона Дуарте.
Дон Франсишку Мануэл де Мелу
Заключения анализа чувства саудаде, предпринятого Доном Дуарте в Верном Советнике словно бы синтезируются в начале XVII века Дуарте Нунешем де Леаном (1530?–1608) в XXI главе его Происхождения португальского языка (1606).
В этом сочинении писатель-эрудит не только соглашается с тем, что ни в одном другом языке нет слова, которое могло бы выразить саудаде, как это делает португальский язык, но и определяет его как «воспоминание о чем-то с желанием этого чего-то», замечая, что саудаде относится не только к человеку, но и к вещам неодушевленным, «потому что мы испытываем саудаде при виде земли, где мы родились, или выросли, или пребывали в состоянии наслаждения и процветания».
Полвека спустя, философски рассматривая саудаде, Дон Франсишку Мануэл де Мелу также оттолкнется от анализа чувств, предлагая сделать то, что он называет «анатомией аффекта», в основании которого найдет любовь и отсутствие в качестве «родителей саудаде», как говорил и Дон Дуарте.
Поскольку португалец слывет среди других народов влюбленным и предпринимает «долгие путешествия», то понятно, что португальцам присуще это чувство и слово, его выражающее.
В своей характеристике саудаде Дон Франсишку Мануэл де Мелу начинает с того, что это «нежная страсть души, настолько тонкая, что ее бывает трудно уловить, и оставляющая нам неразличимую боль удовлетворения», «зло, которое нравится, и добро, вызывающее страдания» (это повторит Гарретт, подчеркнув, однако, только отрицательную сторону саудаде). «И тонкий дым от любовного огня, который поддерживает любое долгое отсутствие».
Из этого анализа чувства саудаде Дон
