class="p1">Итак, я набросал кое-какие антитезы. Теперь, надеюсь, у вас есть какое-то представление о духе и своеобразии культуры романтизма.
Дальше я «поскачу» по различным аспектам романтизма, поведаю вам о некоторых важных сюжетах, темах, идеях. От целого перейдем к важным подробностям и частностям. Все охватить невозможно.
Два слова надо сказать об отношении романтизма к природе. Это не машина, не механизм, а организм, живой, божественный, пантеистический, прекрасный! Но что еще очень важно: романтики возвращаются к античному ощущению божественности природы, эстетичности природы, благоговению перед ней. Помните прекрасные строки Тютчева об этом?
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
И человек – не хозяин, не утилитарист, не повелитель, не хищник, не тот, кто должен природу эксплуатировать. Отношение человека к природе совсем другое. И романтики, тот же Новалис, выдвигают лозунг «Спасение природы». Вы скажете: какое спасение природы? Начало XIX века, еще долго, еще полтора столетия до полновесной экологической катастрофы! Но что понималось под этим призывом в романтизме?
Как ни странно, в романтизме вообще, и в особенности у Шеллинга, философия природы, натурфилософия тесно связана с… философией искусства, эстетикой. Какая здесь мысль? Природа есть творчество, процесс, стихия, некая гениальная Божественная сила творит через природу. А человек – какова его задача, призвание? Не хозяин, не эксплуататор, человек – тот, кто продолжает творческое дело природы! Еще раз, вспомните Блока: «Все сущее – увековечить, безличное – очеловечить». Потом эту мысль очень ярко разовьет Хайдеггер в ХХ веке. Задача человека – дать природе, бытию выговориться, продолжить творческое дело природы через искусство, через философию, через поэзию. Не использовать, не эксплуатировать, не убивать, а завершить творческое дело природы. Дать природе язык! Дать немой природе, которая говорит, конечно, но говорит качанием веток, пением птиц, журчанием рек, молчанием скал, – дать ей речь вербальную, художественную. Человек продолжает творческое дело природы. Человек для романтиков, прежде всего, художник, поэт, гений. Поэтому спасение природы состоит именно в этом.
Отсюда мы плавно с вами переходим к взглядам романтиков на историю. Я уже говорил об интересе к Востоку, о реабилитации Средневековья.
Современность воспринимается романтиками как эпоха деградации и упадка. Еще одно отличие от просветителей. Просветители – прогрессисты, модерн проходит под знаком слепой веры в прогресс. Романтики не исповедуют идеи линейного и неуклонного поступательного прогресса. Для них скорее то, что наступает, это эпоха холодная, эпоха утилитарная, разрушительная, разбивающая гармонию человека с природой, дробящая на части и человека и культуру.
Приведу в пример стихотворение Евгения Баратынского «Последний поэт». Только подумайте, это 1835 год! Процитирую первые восемь чеканных строк.
Век шествует путем своим железным;
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята.
Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии ребяческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья,
Промышленным заботам преданы.
Гениально, всего в нескольких строчках, а все главное про нашу эпоху здесь сказано. Торжество утилитаризма, разрушение природы, распад личности, упадок возвышенного, гибель поэзии – вот о чем свидетельствует Баратынский. Об этом же пишут романтики в своих бесчисленных стихах. То, что наступает, не прогресс. Они воспринимают буржуазную цивилизацию как катастрофу для человека, для культуры, для природы.
А что такое вообще история для романтиков?
Романтизм воспринимает исторический процесс нелинейно. Задача романтиков – вытащить возможное сквозь действительное. Это не Гегель, не Конт, не позитивисты, не Маркс. Для них то, что было, не значит, что оно ушло. Прошлое не значит отброшенное, преодоленное, ушедшее или превзойденное.
Позволю себе напомнить вам одну строчку из поэта Максимилиана Волошина, которая очень хорошо проясняет романтический взгляд на историю:
Грядущее – извечный сон корней.
Вдумайтесь! Прошлое не ушло, история многомерна. Нелинейный взгляд на мир. Прошлое не значит худшее и преодоленное. То, что было, дремлет где-то здесь и может пробудиться.
У Новалиса есть еще одно знаменитое изречение: «Историк – это пророк, обращенный в прошлое».
В свете цитаты из Волошина становится понятно, почему историк – это «пророк, обращенный в прошлое», если «грядущее – извечный сон корней». Прошлое может актуализироваться, эти корни могут прорасти сквозь толщу настоящего. У романтиков постоянно присутствует один очень важный образ, который позже
