Имеет, несомненно, позитивное значение также стремление не упустить из поля зрения все многообразные проявления социально-политической ответственности в праве[286] (возможно, еще более многообразные, чем это отмечено в литературе) и с данных позиций попытаться сконструировать широкое понятие, которое охватывало бы в единстве и во взаимодействии все эти проявления. Очевидно, с рассматриваемой точки зрения имеются достаточные основания для формулирования широкого многоаспектного понятия, охватывающего, по справедливому мнению М.С. Строговича, ряд явлений, относящихся по своей природе к правосознанию, требованиям законности, государственно-принудительным мерам[287]. И хотя здесь возникают известные трудности, которые касаются терминологии (об этом дальше) и необходимости связать такое многоаспектное понятие с общей системой категорий общей теории права, конструктивный характер подобных разработок сомнений не вызывает.
В то же время успех формулирования многоаспектного понятия, выражающего все проявлении социально-политической ответственности в праве, не должен привести к стиранию весьма значительных качественных различий, существующих между явлениями, которые охватываются таким разрабатываемым в науке понятием. Тем более вряд ли оправданно видеть суть проблемы в терминологии, в том, чтобы обозначить устоявшимся, строго определенным термином «юридическая ответственность» разнокачественные явления, отражающие весь спектр многообразных проявлений в праве социально-политической ответственности. Такое «терминологическое» направление научного поиска может повлечь за собой нивелирование качественно разнородных явлений, нарушение четкости и стройности всего понятийного аппарата, известные издержки смыслового порядка[288], а, в конечном счете, неизбежно привести (и уже привело) к необходимости в какой-то новой и притом усложненной терминологии, которая все же разграничила бы и то, что традиционно именовалось юридической ответственностью, и то, что с точки зрения указанных разработок тоже назвали юридической ответственностью (например, одно — проспективной, а другое — негативной)[289].
Итак, при рассмотрении значения социально-политической ответственности в праве нужно предельная понятийная четкость корректность в терминологии. Правовая интерпретация социально-политической ответственности состоит не в том, чтобы, добавив слово «юридическая», трактовать данное явление также в качестве юридической ответственности, а в том, чтобы раскрыть всю совокупность юридических механизмов, с помощью которых оно осуществляется, и сообразно этому найти для указанного выше многоаспектного понятия новый термин. Знаменательно при этом, что большинство такого рода механизмов, связанных с фиксированием юридических обязанностей, обеспечением их инициативного, качественного осуществления, относится к иному, чем область правового принуждения, участку правовой действительности, в частности, к вопросам законности, правосознания, правовых отношений (обязанностей).
Кстати сказать, по этому вопросу, как и по ряду других актуальных проблем юридической науки (например, поощрение, рекомендации и др.), вызывают с методологической стороны опасение стремления некоторых авторов свести юридическую характеристику соответствующих экономических и социально-политических явлений к тому, чтобы путем добавления к данным общесоциальным понятиям терминов «юридическое», «правовое», «норма» и т. д. непосредственно вводить их в категориальный аппарат юридической науки. При таком подходе не только не достигаются постановка и конструктивное решение рассматриваемых проблем, но и наступает результат прямо противоположный — в систему скоординированных и субординированных понятий науки вторгаются искусственные построения и это приводит к тому, что в той или иной мере нарушается строгость, четкость и снижается познавательный потенциал категориального аппарата науки.
4. Юридическая ответственность.
Юридическая ответственность представляет собой одно из специфических проявлений общесоциальной ответственности. Такое проявление, которое в соответствии с особенностями права прямо выражает его государственно-властную природу и, не перекрываясь другими правовыми явлениями (правосознанием, законностью), касается главным образом последствий за неправомерное, безответственное, с точки зрения закона, поведение.
Вместе с тем, выражая (сквозь призму права) то глубинное, что характерно для общесоциальной ответственности, рассматриваемая ее разновидность целиком не вписывается в обычные, «чистые» правовые явления- правоотношения, обязанности, применение права и др. Исторически понятие «юридическая ответственность» сложилось в связи с необходимостью отразить применение таких юридических санкций, которые выражают общественное осуждение поведения правонарушителя и преследуют цель глубокого воздействия на него, на его волю и сознание, на ценностные ориентиры его поведения, нравственно-психические мотивы поступков. Причем такого рода воздействие находит обоснование в том, что противоправное поведение лица является виновным, выступает в виде правонарушения и как правонарушение осуждено обществом. Здесь в рамках понятия «юридическая ответственность» угол зрения перемещается с санкций, как таковых, на их несение, на обязанность претерпевания правонарушителем известных лишений, выражающих наступивший для него правовой урон.
Отсюда становится понятным, что при всем отличии юридической ответственности от того, что ныне в литературе; именуется «позитивной» или «активной (проспективной)» ответственностью, между ними имеются важные пункты соприкосновения, а также связанные с этим линии взаимодействия. Хотя ответственность в широком, позитивном смысле имеет, прежде всего, активный аспект — неуклонное, строгое, предельно инициативное осуществление социальных обязанностей, в том числе обязанностей, получивших юридическое выражение, — и потому даже в своем юридическом облике относится к качественно иному, чем область правового принуждения, участку правовой действительности (главным образом к правосознанию, законности), ее роднит с юридической ответственностью в строгом, традиционном понимании, прежде всего то, что оба указанных явления тесно связаны с нравственно-психической характеристикой поведения людей.
Наиболее важная отличительная черта юридической ответственности — это претерпевание санкций, имеющих преимущественно штрафной характер. При юридической ответственности правонарушитель «несет ответ» — он обязан принять наступивший для него правовой урон и в этом смысле претерпеть известные лишения личного, имущественного ил к; организационного порядка, которые наступают для него в ответ на совершенное им виновное противоправное поведение.
Правовой урон, наступающий для правонарушителя при юридической ответственности, имеет для него значение обременения[290]. Даже в тех случаях, когда правонарушитель, на которого возложена юридическая ответственность, не обязан совершать какие-либо положительные действия (в частности, в случаях дисциплинарной ответственности), он несет новую обременительную для него юридическую обязанность, состоящую в претерпевании известных лишений, хотя бы эти лишения и носили чисто личный характер и были связаны с престижем лица, его именем и честью, возможностью при повторных правонарушениях применения иных, более жестких санкций.
Функции юридической ответственности обусловлены ее социальной природой и юридическими особенностями, прежде всего тем, что она является реакцией государства на правонарушение — виновное, социально-вредное деяние, — и тем, что ее цель заключается в нравственном перевоспитании (перерождении) личности правонарушителя[291].
В соответствии с этим главной функцией правовой ответственности является штрафная. Она направлена на то, чтобы обеспечить предупреждение (превенцию) возможности совершения новых правонарушений. Применение мер государственно-принудительного воздействия к данному лицу «настраивает» его против новых правонарушений (частная превенция). Возможность применения мер государственно-принудительного воздействия, «пример» этого воздействия способствует также выработке у лиц с антиобщественной психологией мотивов к соблюдению юридических норм (общая превенция).
Наряду со штрафной функцией правовая ответственность выполняет в ряде случаев еще одну функцию — правовосстановительную. Эта функция не имеет общего значения. Она свойственна главным образом мерам воздействия в области имущественных отношений и, прежде всего гражданско-правовым санкциям. Большинство санкций гражданского права, имеющих характер мер ответственности, органически сочетает штрафную и правовосстановительную (компенсационную) функции. К ним относятся, в частности, возмещение правонарушителем убытков, уплата многих неустоек. Обязанность претерпевания государственно-принудительного воздействия выражена здесь не только в виде пассивного претерпевания государственного воздействия, но и в виде определенных положительных действий. Последние либо заменяют действия по прежней обязанности (например, возмещение убытков при неисполнении обязательства), либо присоединяются к ним (например, уплата неустойки при несвоевременном исполнении обязательства). И в том и в другом случае в механизм правового регулирования включаются новые элементы, призванные не только воздействовать на правонарушителя, но и обеспечить нарушенный интерес управомоченного.
