что ясно будет и соотношение всех законов между собою и, так сказать, строение закономерности в природе. Смотря по сферам действия, можно также разделить законы на
всеобщие, действующие во всей природе; и на
частные, которым подчинены отдельные области природы. С субъективной точки зрения можно их разделить на
законы узнанные, относительно которых известно, что они суть «вечные соотношения между элементами чего-либо происходящего, управляющие его ходом», но в которых не объяснено, почему они необходимы в природе; и на
законы понятые, относительно которых не осталось ничего не узнанным.
Сравнительное изучение законов природы может вообще повести ко многим важным и интересным открытиям. Может случиться, что будет найдено некоторое общее правило, по которому действуют все законы в Космосе, будет открыт закон законов природы. Может случиться, что будет найдено общее выражение всех законов, так что они сольются в одно размеряющее начало мира, разлитое повсюду в Космосе, которое только человек ошибочно принял за различные законы, видя его различное проявление в различных областях своего действия. Наконец, может случиться, что при сохранении отдельных законов, известных теперь, разумом будет найден или среди их, или вне их один такой верховный закон, из которого они вытекают, как следствие вытекает из своей причины.
VII. Учение о происхождении генезиса должно ответить на вопрос, каким образом возможно изменение и как, будучи возможным, оно стало действительным? Почему все движется в Космосе, а не стоит неподвижно, почему все изменяется, а не остается тем же? откуда этот неудержимый и вечный поток во времени, в котором столькое возрождается и столькое погибает?
Перед умственным взором человека, раз он задался этим вопросом, выступают впервые два начала совершенно противоположные одно другому, но столь тесно связанные друг с другом, что почти не встречаются в свободном состоянии. Одно из них постоянно изменяется, другое всегда изменяет; первое движется в генезисе, второе движет самый генезис; начало пассивное в природе, лишенное жизни, и начало деятельное, которое оживляет природу. Существованием этих двух начал объясняется возможность изменения, а их разделенность в природе объясняет необходимость появления генезиса как такого третьего, где они, предназначенные друг для друга, могли бы соединиться. Момент, в который происходит это соединение начала деятельного с началом пассивным, есть начальный в генезисе – тот, откуда происходит он; момент, в который начало деятельное снова отделяется от начала пассивного, есть последний в генезисе – тот, где кончается он. Между этими двумя моментами движется генезис, т. е. происходит изменение начала пассивного под воздействием начала деятельного. Изучая происхождение генезиса, следует, во-первых, понять всесторонне природу обоих начал как вечных условий этого происхождения, и, во-вторых, – раскрыть сущность их соединения, как самое это происхождение. Двигаясь по схемам разума, это изучение сложится в ряд форм науки, определяющих отдельные стороны познаваемых здесь элементов генезиса: форму существования, природу, происхождение, назначение или следствие и количественную сторону начала пассивного и начала деятельного и момента или акта соединения их.
Изучая существование начал пассивного и деятельного и момента соединения их, следует предварительно разъяснить, в каком смысле следует понимать это существование, и затем уже перейти к определению самой формы его.
Как кажется, не может подлежать сомнению, что начала пассивное и деятельное имеют каждое свое отдельное существование, и хотя пребывают обыкновенно в одном месте, но не необходимо и не постоянно. Это видно из того, что и начало пассивное не вечно изменяется, и начало деятельное не всегда изменяет; но и первое пребывает иногда в покое, и второе находится в скрытом состоянии – моменты, когда разделенность их друг от друга не может быть предметом вопроса. Так, напр., движущееся вещество некогда начало двигаться и когда-нибудь перестанет двигаться. Ранее этого начала и после прекращения движения оно пребывало и пребудет в покое; и в это время, очевидно, оно не соединено с началом деятельным, но существует отдельно от него, одно. С другой стороны, и начало деятельное, во время движения вещества соединенное с ним, по прекращении движения, очевидно, отделилось от него и начало пребывать особо, также одно. Потому что невозможно ни то, чтобы начало пассивное, оставаясь под воздействием начала активного, остановилось – ибо где же была бы тогда причина остановки? ни то, чтобы начало деятельное, продолжая быть соединенным с началом пассивным, ни в чем не проявило себя – ибо каким же образом тогда оно было бы деятельным? И так как несомненно, что движение и покой существуют, то столь же несомненно, что в некоторой особенной форме пребывают отдельно друг от друга оба начала и только временно соединяются между собою для произведения генезиса.
Отрицать отдельное существование начал пассивного и деятельного возможно, только отрицая эти самые начала. Возможно в самом деле предположить, что нет в природе изменяемого и изменяющего, но только изменяющееся, нет движимого и движущего, но только движущееся; и предполагаемые деятельные начала можно признать только за свойства того, что ошибочно принимается за начало пассивное. Так, можно подумать, нет силы всемирного тяготения, которая стягивает вещество; но есть только тяготеющие друг к другу вещи, есть только вещество, одаренное свойством тяжести.
Исследуем, насколько вероятно такое предположение. Если начало деятельное отрицается как самостоятельное и изменяемость принимается за атрибут существующего, то она должна обладать и всем тем, что мы находим в других атрибутах. Посмотрим, действительно ли это так.
Во-первых, атрибут по самой природе своей есть нечто подчиненное по отношению к сущности и, следовательно, не может подчинить себе эту сущность. Напротив, в изменении мы наблюдаем существующее совершенно подчиненное чему-то, что уже по этому одному не может быть только атрибутом его. Напр., цвет тела не может видоизменить расположение его частиц, но, напротив, тело, видоизменяясь от чего-то в своем строении, изменяет свой цвет.
Во-вторых, свойство постоянно в том, чему принадлежит оно. Ни предмет, обладающий свойством, ни самое свойство не имеют в себе силы – первый проявить второе, второе – проявить себя; но всегда необходимо участие третьего, которое вызвало бы в предмете свойство или уничтожило бы его. Напр., ни предмет сам по себе, без всякой внешней действующей причины, не может изменить своего цвета; ни цвет сам по себе, без всякого внешнего влияния, не может измениться в предмете. Напротив, изменение то появляется в вещах, то исчезает и, следовательно, если оно есть только проявление свойства вещей, то снова необходимо принять существование чего-то такого, что влиянием своим то вызывает это появление, то позволяет появившемуся скрыться. Таким образом, даже признание изменения свойством изменяющегося не уничтожает необходимости принять существование начала деятельного как причины видимой вариации в отношениях этого признанного свойства к
