положения Солнца в Солнечной системе. Круговые орбиты планет, например, чему придавал такое важное значение Коперник в своём сочинении, были заменены эллиптическими уже Кеплером (1571–1630). Мысль Коперника о принципиальной ограниченности космического мира (аристотелевская по своему происхождению), была отвергнута и заменена (неоплатонической по своему происхождению) мыслью о пространственной безграничности мира.
Таким образом, учёные-естественники (= физики) на место традиционной религиозной метафизики ставят физику. «Физика становится метафизикой» (выражение Эйнштейна).
Хотя относительно первенства в открытии и формулировании этого закона нет строгой определённости. Старший современник Ньютона английский физик Роберт Гук (1635–1722), например, претендовал на первенство в открытии этого закона и, кажется, мог эту свою претензию подтвердить документально. Между ним и Ньютоном по этому вопросу даже возник спор. В конце концов Ньютон оказался вынужденным в своем основном труде «Математические начала натуральной философии» сделать признание в виде примечания, что сам принцип гравитации (зависимость силы притяжения материальных масс от расстояния между этими массами) был до него уже сформулирован несколькими лицами, в том числе и Робертом Гуком.
В природу Бога, кроме вещества (= материи) и времени и пространства, как условий существования вещества, входил, конечно, и дух. В результате получалась следующая религиозная онтология (= метафизика). Бог есть реальность, состоящая из духа и вещества, которое, вещество, обнаруживает себя во времени и пространстве.
Слово «случай» не может быть названием некоего соответствующего ему понятия, ибо это предполагаемое понятие, как и любое понятие, чтобы быть годным для умственного употребления, должно быть непременно предварительно логически определено (т. е. должно подвергнуться логической операции «определение»), но то, что обычно называется «случаем», логическому определению в принципе не подвергается. А то, что логически не может быть определено, то и есть бессмыслица. Следовательно, «случай» есть синоним «бессмыслицы».
Теория «врожденных идей» есть, как мы уже знаем, платоновское гносеологическое учение об идеях в упрощённом варианте. Вместо замысловатого объяснения самого Платона о способе попадания идей как умственно-метафизических реальностей в ум человека в качестве понятий (= копий этих идей) теория «врожденных идей» просто констатирует наличие общих понятий в уме человека в качестве врождённых уму человека элементов.
Это положение о тождестве наличного душевного содержания и его одновременного осознания, сформулированное Локком в конце XVII века, можно было бы как-то культивировать, хотя и с трудом, лишь до конца XIX века, когда всеобщее признание получила научно зафиксированная Фрейдом в 1886 году теория «подсознания», которая как раз и утверждает, что в душе индивида имеется содержание, причём содержание чрезвычайно важное для человека, и которое, при этом, не осознаётся самим индивидом.
Географические открытия в XV–XVII веках и, как следствие, колониальные завоевания западноевропейцев, в том числе и англичан, на других континентах привели, кроме всего прочего, к ознакомлению западноевропейцев с культурно-бытовой жизнью других народов. В этой жизни было много необычного, диковинного, а, подчас, и отталкивающего. Европейцы на первых порах поспешили сделать вывод, что всё в культурно-бытовой жизни туземцев, что выглядит неприемлемым с точки зрения европейской бытовой культуры, есть следствие отсутствия у туземцев надлежащей нравственности. Со временем на уровне строгой науки (но, отнюдь, не в обывательской среде) от этого вывода стали постепенно отказываться. Некоторые уродливые особенности бытовой туземной жизни имеют свои специальные причины, не связанные с какой-то фатальной неспособностью неевропейских народов к культурно-нравственному поведению. В настоящее время почти общепризнанным убеждением, базирующимся, кстати сказать, и на данных научной этнографии, является положение о единой основе для всех наличных нравственных кодексов. Эта основа – положение «не делай другому того, чего не хочешь себе».
Это утверждение Локка есть следствие той же самой причины, что произвела и утверждение об отсутствии в других культурах, открытых европейцами на других континентах, нравственности. Поверхностное ознакомление с бытовой жизнью туземцев создало в европейцах, кроме всего прочего, впечатление об отсутствии у туземцев и религиозных представлений, и религиозных культовых церемоний. Дошло даже до вывода, что существуют и вовсе атеистические народы. Последующие серьёзные этнографические изучения культурно-бытовой жизни т. н. диких народов опровергли утверждение Локка о существовании атеистических народов.
Эта формулировка не есть нечто оригинально изобретённое или открытое в Новое время. Она хорошо была известна ещё средневековым схоластам. Но сама по себе, без должных объяснений, эта формула всё же недостаточно понятна. Напрашивающееся толкование её состоит в том, что то, что сначала пришло в качестве ощущения в душу человека, то затем просто повторяется в уме (и обозначается словами). Но если ум только повторяет то, что ему предоставили органы внешних чувств в качестве ощущений, то получается, что ум человека никакого познавательного значения не имеет, что он просто регистрирует знание, не им приобретённое. Вряд ли даже самый упорно последовательный сенсуалист с таким выводом может согласиться. Очевидно, что только одной этой вышеприведенной формулировкой невозможно ограничиться для выражения сущности сенсуалистической гносеологии. Необходимы дополнительные разъяснения.
Речь, конечно, может идти о психическом мире именно как об источнике знания. Само наличие психической жизни есть факт общеизвестный и в открытии не нуждающийся.
В рассуждения о соответствии представлений чувственным предметам, образами которых представления являются, Локк как бы мимоходом вводит категорию «отражение». На это у него были свои соображения, прямой связи с гносеологией не имевшие. Но именно в европейской гносеологии категория «отражение» впоследствии закрепилась и даже стала влиятельной. Эта категория есть ничто иное как метафора, построенная на сравнении человеческого ума с зеркалом: как зеркало содержит в себе образы окружающих его предметов, так и человеческий ум содержит в себе образы (= зеркальные отражения) окружающих его предметов чувственного мира. На этой метафоре впоследствии и сформировалась целая гносеологическая теория, получившая название «теория отражения», особенно широко распространившаяся в сфере философствующей публицистики. Толку от этой метафоры мало, ибо «теория отражения», на этой метафоре возникшая, ничего уточняющего, нового в разрешение проблемы реализма знания не вносит. Суть дела остается прежней. Точно или не точно то или иное представление отражает окружающую человека действительность – это означает то же самое, что и старый, традиционный вопрос – является ли то или иное представление копией реальности или не является.
Это общее положение
