Ознакомительная версия.
В 1911 г. великий князь Константин Константинович представил в Китайском театре еще один спектакль. Как записал Николай II: «Мама приехала из Гатчины, и я с ней отправился в Китайский театр. Шла „Принцесса Грёза“, в которой играл Костя с сыновьями и измайловцами. Было красиво представлено, но длилось долго. Вернулся домой пешком в 1 1/4 дивною ночью» (13 мая)[196].
Позже специально для Николая II в Китайском театре выступали актеры театра-кабаре «Кривое зеркало», пользовавшиеся колоссальным успехом в Петербурге и Москве.
Во время Царскосельской юбилейной выставки в 1911 г. театр открыли для широкой публики. Тогда в Китайском театре шел ретроспективный показ спектаклей, иллюстрирующий развитие русского театра и музыки за 200 лет[197]. В феврале 1913 г. в театре состоялось торжественное заседание «памяти» Козьмы Пруткова. Был также сыгран отрывок из «Ревизора».
Театральная жизнь в Китайском театре окончательно замирает в 1914 г. Его сцена используется в основном для различных мероприятий, сборных концертов, на одном из которых свои стихи читал Сергей Есенин.
Скотный двор появился в Царском Селе буквально сразу же после основания императорской резиденции в начале XVIII в. Во второй половине XVIII в. вполне прагматичные коровники начали превращаться в пасторальные парковые фермы, на фоне которых время от времени разыгрывались аристократические игры в пастушков и пастушек, окруженных надушенными коровами.[198] Например, такая прагматично-декоративная ферма имелась в Павловске[199].
На рубеже 1760–1770-х гг. в Царском Селе, близ Екатерининского парка, по проекту арх. Неелова возвели комплекс кирпичных зданий Скотного двора, но при этом сохранялись деревянные здания старого Скотного двора. Павел I предполагал снести эти постройки, однако в силу скоротечности его царствования это не было осуществлено, и выстроенный «покоем» комплекс оставался на своем месте вплоть до начала XIX в.
При Александре I в 1810 г. новую Ферму заложили на окраине Александровского парка. Там, по проекту садового мастера Джозефа Буша-младшего, у кирпичной Зверинской стены соорудили первые деревянные постройки для содержания императорского стада или, как оно именовалось в документах, – «английского скотоводства». На месте деревянных построек архитектор Менелас в 1817–1822 гг. воздвиг кирпичные постройки в столь модном тогда англо-готическом стиле. Отмечу, что все строительные работы в Царском Селе шли под непосредственным контролем Александра I, который предпочитал Царское Село другим пригородным резиденциям.
Трудно сказать, почему Александр I так увлекся «английским скотоводством». Возможно, сказались сельскохозяйственные экзерсисы времен его детства; возможно, он подсмотрел что-то во время своих многочисленных поездок по Европе, но, скорее всего, многолетнее увлечение «английским скотоводством» просто типичное хобби, которое не поддается рациональному объяснению.
Кроме того, император рассматривал свою Ферму как некий полигон для обкатки животноводческих и сельскохозяйственных новаций, рассчитывая улучшить породы крупного рогатого скота в России.
Поскольку император увлекся теорией животноводства, то при проектировке помещений Фермы наряду с функционально-хозяйственными постройками предусмотрели возведение и представительских помещений – «павильона для Высочайших присутствий». Предполагалось, что время от времени члены императорской семьи будут вкушать парное молоко прямо из-под коровы, как это делалось в Павловске, Гатчине и, позже, в Петергофе.
На финансирование Фермы и в первую очередь – английского скотоводства, наряду с расходами на содержание «американских зверей» и «казенных птиц[200] и уток матросских», ежегодно выделялось из казны 4970 руб.[201]. Замечу, что уход за «английским скотоводством» был делом весьма хлопотным, о чем свидетельствует рапорт садового мастера Ф. Лямина (от 2 февраля 1818 г.), в котором он настоятельно просил продать двух английских коров «по неспособности для держания». Что примечательно, породистых коров продавали на объявленном аукционе, но большого ажиотажа он не вызвал, и коровы ушли за начальную цену в 150 руб. Их купил некий крестьянин Степан Громов из «вотчины г. Салтыкова»[203]. К лету 1820 г. построили первые три здания Фермы: Павильон, Молочную и Коровник[204].
Антинг И. Ф. Великий князь Павел Петрович и Мария Федоровна в парке с сыновьями 1784 г.
Сидо Ф. Сцена в парке. Ок. 1785 г. [202]
Менелас А. Рисунок фермы в Александровском парке в Царском Селе. 1818 г.
Казалось бы, что все вопросы по содержанию «английского скотоводства» решены, но у Александра I появилась новая забава. Он пожелал заняться и овцеводством, для чего купил в Европе породистых испанских овец-мериносов.
В 1820 г. Александр I, «в бытность свою в Троппау, изволил купить у князя Лихновского 110 мериносов для мызы, заводимой Его Величеством в Царском Селе»[205]. Поскольку стадо было большим, то для овец понадобились новые помещения. Курировал строительство на Ферме лично князь П. М. Волконский. В декабре 1820 г., для «доклада Государю», ему потребовались следующие данные: «1. Показаны ли архитектором Менеласом в проекте Фермы в Царском Селе овчарня, если показана, то начаты ли постройки оной уже в нынешнем году, или оставлена до будущего, и на какое число овец. 2. Собирается ли в Царскосельском парке довольно сена, чтобы оным прокормить сто овец в продолжении 8 месяцев».[206]
Из ответа Я. В. Захаржевского (23 декабря 1820 г.) становится ясной ситуация, сложившаяся вокруг Фермы: «…в проекте Фермы, о устройстве овчарни упомянуто вовсе не было; но ежели нужна оная, то архитектор Менелас полагает, что и теперь весьма удобно будет ее поместить, тем более, что в нынешнем году построены только три здания, которые совсем различны с таким заведением, именно: павильон, молочня и конюшни на 64 шт. рогатого скота, и предполагаемое число овец может иметь достаточное пастбище на месте, присоединенном к парку от Кузьминского поля. ‹…› сено ‹…› собирается в парке до 2170 пудов, но садовый мастер Лямин прикупает к сему количеству еще ежегодно на зимние месяцы до 4 пуд. для прокормления казенных 34 коров и 7 лошадей»[207].
Примечательно, что копию записки Я. В. Захаржевского направили К. В. Нессельроде, следившему за перевозкой купленного императором стада мериносов из Германии в Россию. К маю 1821 г. стадо мериносов доставили из Троппау в Штеттин, предполагая отправить морем в Петербург, застраховав его предварительно в Гамбурге на 4 тыс. червонных. Поскольку помещения в Царском Селе не были готовы, то император распорядился разместить овец в Ораниенбауме, а затем, по готовности помещений, перегнать в Царское Село.
1 июля 1821 г. 114 мериносов благополучно разгрузили в Ораниенбауме и разместили на бывшем Конском заводе. Там овцы прожили целый год. Только на следующий 1822 г. мериносов[208] перевели из Ораниенбаума в Царское Село, где поместили на запасном дворе лейбгвардии Гусарского полка. К этому времени решили все вопросы, связанные с содержанием стада[209]. Любопытно, что К. В. Нессельроде, глубоко вникнув в вопосы содержания мериносов, предлагал свои варианты решения проблемы приплода[210]. Впрочем, по решению Александра I породистых овец не только продавали, но и дарили.[211]
Вид на Ферму и окрестности с Белой башни. После 1826 г.
Все лето 1821 г. строительные работы в Александровском парке велись самым активным образом, только на развитие Фермы было выделено около 70 000 руб.: «На постройку другой начатой каменной службы при Скотном дворе, для помещения скотниц, одного сарая для Шпанских овец, стоел для 4 лошадей и чердака для покладки сена» (50 690 руб.); «На отделку: молочной, сыроварни и ледника» (16 210 руб.).[212] Отмечу, что в перечне 1821 г. упомянута сыроварня, следовательно, на ферме изначально предполагали заняться изготовлением сыров.
В 1822 г. строительство Фермы по проекту архитектора Менеласа закончили. Но при этом на 1823 г. планировалось возведение еще двух флигелей для овец, наряду с прудом «для купания овец и мытья на них шерсти» (2000 руб.). Также летом 1823 г. предполагалось «вымостить булыжным камнем двор между овечьими сараями» (5700 руб.) и «сделать фундамент под смотрительский дом при Скотном дворе» (3090 руб.).
Ознакомительная версия.
