Папалекси и Ренгартен нашли выход из положения. По их рекомендации на русских подводных лодках были установлены стационарные рамочные радиосети. Берг тотчас соорудил такую антенну на Е-8. Теперь удавалось принимать сигналы времени без подъема телескопической мачты. Однако возникли новые затруднения. Слышимость стала намного хуже, трудности приема удесятерились. Требовалось большое искусство и опыт, чтобы поймать слабые, тонущие среди помех позывные Науэна и Парижа.
Но радиотехника не стояла на месте. Теперь вместо кристаллических детекторов она могла предложить стеклянные лампы, наполненные газом. Они носили устрашающее название — гетеродин — и светились таинственным голубоватым светом. Гетеродин принимал радиосигналы только тогда, когда радист устанавливал правильный режим работы, то есть умел подобрать нужное напряжение и ток, протекающий через лампы. В противном случае лампы упорно хранили молчание. На языке инструкции это описывалось так: чтобы добиться работы в наиболее чувствительном режиме, надо найти перегиб на ломаной анодной характеристике газонаполненных ламп. А этот перегиб — место рабочей точки лампы — почему-то все время менял свое положение. Причем в отличие от кристаллического детектора отыскание рабочей точки требовало не чистого везения, а долгих, кропотливых, систематических измерений.
Бергу и Ефремову после упражнений с поисками чувствительной точки на детекторе это казалось легкой задачей. Ефремов манипулировал с лампой, а Берг слушал в наушниках, ожидая сигнала, чтобы проверить хронометр. Им было по двадцать три, они обладали настойчивостью, а может быть, им просто везло. Во всяком случае, Е-8 ухитрялась еще долго ходить невредимой среди минных полей, не раз оставляя в дураках охотившихся на нее немцев.
— Я очень благодарен немцам за хорошую работу Науэнской станции и французам за передачи с Эйфелевой башни. Они помогли мне сохранить жизнь и проникнуться уважением к радиотехнике, — смеется Берг.
К навигации 1917 года Берг подготовился более солидно.
Занимаясь в штурманских классах в Гельсингфорсе зимой 1916/17 годов, он ближе ознакомился с радиотехникой, изучил основы теории и научился искусно манипулировать с новой аппаратурой.
Если можно говорить о том, что Бергу везло, то больше всего ему везло во встречах. Преподавателем радиодела в штурманских классах был Меньшиков, автор одного из первых учебников радиотехники. Увлеченный своим делом, он организовал специальный радиотелеграфный класс, очень хорошо для того времени оборудованный. Меньшиков умел передать слушателям долю своей увлеченности. Солидную порцию ее воспринял и Берг. Лучшей школы радио в то время не было. Берг получил прекрасную подготовку. Теперь он мог уверенно осуществлять прием сигналов времени в открытом море, даже в свежую погоду, в полупогруженном положении лодки, со спущенной мачтой, на изолированную рамочную антенну. Это был высший класс для 1917 года.
ОТ КОМПАСА К РАДИОПЕЛЕНГАТОРУ
Подводная лодка Е-8 была для Берга не только школой практического радиоприема, но и магнитной лабораторией, где, как мы уже знаем, он интенсивно продолжал исследования девиации магнитных компасов. Здесь, естественно, слилось его новое увлечение радиотехникой с уже освоенной теорией и практикой борьбы с девиацией компасов.
Возросший опыт помог ему сделать следующий шаг в освоении радио. Оказалось, что рамочная антенна, имеющая вид прямоугольной рамки или круглого обруча, на который намотаны витки медной проволоки, обладает интересным свойством. Она чувствует направление на радиопередатчик. Когда плоскость рамки совпадала с направлением на передатчик, слышимость была максимальной. Стоило рамке чуть повернуться — звук ослабевал, а когда ее плоскость оказывалась перпендикулярной к направлению на передатчик — звук пропадал вовсе. Таким образом, вращая рамку и наблюдая за силой приема, можно было по пропаданию звука очень точно определить направление, по которому приходят радиоволны, а значит, направление от места приема к радиостанции.
В этом ощущалась полная аналогия с магнитной стрелкой. Только магнитная стрелка показывает на север, а «радиострелка» — на береговую радиостанцию. Конечно, Берг не преминул воспользоваться этим своеобразным пеленгатором.
Правда, изолированная рамочная антенна на Е-8 была наглухо закреплена на корпусе лодки, и вращать ее можно было, только поворачивая саму лодку. Легко представить себе, сколь трудоемок и длителен был этот процесс. Но, желая проверить показания магнитного компаса, командир Е-8 при каждом удобном случае позволял штурману брать радиопеленг.
И Берг, определив направление на два известных ориентира — север и береговую радиостанцию — и применив несложную тригонометрию, давал точные координаты своей лодки.
Казалось бы, идеал. Но Берг был неудовлетворен. Как из-вестно, любое достижение рождает новые требования, а, следовательно, новые затруднения.
Чем же был недоволен Берг и другие штурманы, получившие в свое распоряжение радиопеленгаторы? Тем, что замечательные свойства радиопеленгатора проявляются лишь «в чистом поле». Корабль им мешает! Металлический корпус корабля и другие крупные металлические предметы мешают радиопеленгатору почти так же сильно, как компасу.
«Естественно, окружающие радиопеленгатор металлические массы корабля играют роль экрана для приходящих радиоволн, — размышлял штурман. — Металл отражает радиоволны, как зеркало отражает свет. И часть отраженных волн падает на антенну радиопеленгатора, установленную над металлическим корпусом корабля… Таким образом, в радиопеленгатор попадает не только радиоволна, пришедшая непосредственно от передатчика, но и радиоволна, отраженная (как говорят, переизлученная) самим кораблем. Эта лишняя волна — источник ошибки. Она сбивает прибор с толка — заставляет давать ложные показания».
Так Берг столкнулся со своеобразной радиодевиаций родственной той, магнитной, с которой он так упорно и долго боролся.
Проведя математический анализ взаимодействия рамочной антенны и корпуса корабля с приходящей радиоволной, Берг оценил количественные значения ошибок пеленгования. Он установил, что постоянная ошибка возникает от несимметричного расположения антенны относительно железных масс корабля и может быть устранена правильной установкой антенны. Им были рассмотрены основные ошибки, зависящие не только от установки антенны, но и от поворотов корпуса корабля, от длины волны передатчика и от других причин, и указаны способы их уменьшения и учета.
Особенно ценным для штурманов, привыкших к работе с магнитными компасами, было то, что Берг наглядно сопоставил ошибки радиопеленгатора и магнитного компаса и, пользуясь этим, построил теорию и методы расчета в виде, привычном для тех, кто должен был ими пользоваться.
Обработку своих наблюдений по девиации магнитных компасов и радиопеленгаторов Берг продолжит и позже — во время службы на эсминце «Капитан Белли» и подводной лодке «Пантера». В это время он уже будет слушать лекции в Политехническом институте и в Петроградском университете и приобретет более глубокие знания в высшей математике. Он даже начнет писать книгу, в которой критический анализ предшествующих работ и собственные выводы основывались на обширном опыте и глубокой теории. Но книга не будет закончена. Рукопись ее погибнет вместе со всеми исходными материалами во время гибели базы подлодок «Память Азова». Восстановить графики девиации, снятые на «Цесаревиче» и Е-8, было невозможно. Берг никогда более не возвращается к проблеме девиации магнитных компасов. Но к задаче о девиации радиопеленгаторов он возвратится в начале двадцатых годов и решит ее с большой строгостью и полнотой. Эта работа частично опубликована в Морском сборнике за 1925 и 1927 годы, но значительная ее часть так и осталась достоянием лишь военных моряков.
Практика радиоприема и работы с радиопеленгаторами была для Берга великолепной школой. Возможно, поэтому он стал одним из ведущих радиоспециалистов.
Ведь нет более ценного руководителя, чем тот, который начал с азов. Незаменим генерал, начавший службу солдатом, директор завода, прише дший на него рабочим.
Берг начал с того, что учился собирать, разбирать, чинить и налаживать ту примитивную радиоаппаратуру, которая была в ходу в период Первой мировой войны. Потом, уже после революции и Гражданской войны, Берг окончит Морскую академию и станет профессором радиотехники, академиком, но уже тогда, в 1917-м, без радиотехнического образования, он прошел школу, ставшую фундаментом его дальнейшего роста, школу, которую не заменит никакой университет или академия.
— Радиотехник не может обойтись чистой теорией, — говорит Берг. — Чтобы стать настоящим радиоспециалистом, или, как говорят, радистом, нужно спаять не одну схему, надо вдохнуть жизнь не в один радиоприемник. Надо почувствовать красоту бессмысленного на первый взгляд переплетения проводов, сопротивлений, конденсаторов, индуктивностей, окружающих радиолампы; понять прелесть ожидания: вот-вот послышится голос, который выловил ваш прибор из тысячи шумов, оглушающих земной шар.
