С намерениями Кеннеди создать советско-американский «лунный альянс» был солидарен и сам МакДжордж Банди. Правда, будучи ответственным за безопасность страны, а следовательно, призванным особо тщательно следить за соблюдением ее национальных интересов, он в первую очередь позаботился о беспроигрышности любого варианта развития событий:
1) Если мы будем соревноваться, то должны сделать все возможное для объединения всех органов американского правительства в рамках единой космической программы с тем, чтобы она как можно полнее соответствовала обязательствам, которые мы взяли на себя;
2) Если мы будем сотрудничать, это снимет с нас напряжение, и мы сможем с легкостью заявить, что именно наши беспрецедентные усилия [предпринятые в области реализации лунной экспедиции] вынудили Советы начать сотрудничество с нами.
Лично я выступаю за сотрудничество, если таковое возможно, и думаю, что и в рамках правительства, и за его пределами нам следует действительно активно попытаться ответить на вопрос: можно ли его осуществить»[341].
19 сентября Банди позвонил Уэббу и сообщил, что Кеннеди после того, как проект его речи в ООН был рассмотрен в госдепартаменте, министерстве обороны, а также в недавно созданном Агентстве по контролю на вооружениями и разоружению, принял окончательное решение выступить в ООН с предложением к Советскому Союзу о «лунном» сотрудничестве. Уэбб тут же «дал по телефону инструкции всем центрам [НАСА] никак не комментировать и не развивать данный вопрос»[342].
И все же почему Кеннеди избрал именно крупнейший международный форум для того, чтобы огласить с его трибуны свое очередное приглашение СССР присоединиться к США в деле осуществления лунной экспедиции? Сделал он это по трем причинам.
Первая заключалась в том, что новая инициатива, в свете предшествующих отвергнутых Кремлем предложений Белого дома установить в космосе партнерство между Советским Союзом и Соединенными Штатами, могла невольно представить Америку в роли «побирушки», «выклянчивающей» у СССР согласие объединить с ней свои усилия за пределами Земли. Это, соответственно, могло иметь весьма негативные последствия для престижа США. С целью избежать подобного восприятия нового «космическо-дипломатического» шага, президент представил его в качестве неразрывной части своих глобальных миротворческих усилий, направленных на создание «конструктивной и примиряющей атмосферы, в которой Соединенные Штаты и Советский Союз смогли бы серьезно обсудить основные политические аспекты холодной войны»[343].
Вторая причина состояла в стремлении Кеннеди «обелить» программу «Аполлон», отведя от нее обвинения в том, что она — лишь средство удовлетворения эгоистических амбиций США. А подобная критика в ее адрес раздавалась в том числе и со стороны ближайших союзников Соединенных Штатов. Так, британский физик сэр Джон Кокрофт сказал американцам: «Мы улыбаемся, глядя на ваши полеты по телевизору. Усилия, которые Вы предпринимаете ради этого, представляют из себя извращение науки во имя соревнования с Советским Союзом»[344]. Приглашение к сотрудничеству, сделанное в рамках крупнейшей международной организации, призванной объединять народы Земли, было явным посланием всему человечеству — «Аполлон» осуществляется в интересах не только США, но и всей планеты.
Наконец, в открытую предложив СССР отбросить в сторону национальные амбиции и создать с США единую программу полета на естественный спутник Земли, Кеннеди желал показать миру, кто хочет прекратить «лунную гонку», а кто способствует ее продолжению. Если Кремль отвергнет его инициативу, Белому дому будет легче оправдать эту «гонку» как перед избирателями, так и в глазах международного сообщества. Однако, поскольку президент не выдвинул Советскому Союзу никаких требований в качестве непременных условий принятия американского предложения, можно с большой долей уверенности сказать — Кеннеди хотел, чтобы предложение было принято.
Реакция в США на предложение Кеннеди
«Здравая мысль» — это словосочетание, наверное, лучше всего характеризует отношение американской публики к идее Кеннеди осуществить экспедицию на Луну совместными усилиями с СССР. Ряд влиятельных американских газет довольно положительно оценили намерение президента. Вот что они напечатали на следующий день после речи главы Белого дома в ООН.
«Вашингтон Пост» назвала инициативу президента «весьма разумным предложением», отметив, что «…нация, первая достигнувшая Луны, получит огромные дивиденды в политическом и пропагандистском планах. Однако они будут меньше тех дивидендов, которые получило бы человечество от расширения человеческих познаний, которое станет продуктом усилий, направленных на достижение Луны». «Вашингтон Стар» посчитала, что выступление президента «взбудоражило воображение людей планеты… и направлено на открытие закрытого советского общества», а, по мнению «Нью-Йорк Таймс», «выгоды от подобных совместных действий говорят в пользу этого крупнейшего шага, направленного на улучшение международных отношений, которое уже наметилось после заключения договора об ограничении ядерных испытаний»[345].
Аналогичное мнение высказали и американские ученые, принимавшие участие в работе 11-й конференции Пагуошского движения. 25 сентября они выразили твердую поддержку инициативе Кеннеди.
Однако одобрение планов президента заключить с Советским Союзом «лунный пакт» довольно быстро стало «палкой о двух концах», другой конец которой довольно чувствительно ударил по «Аполлону». В США все больше стали говорить о том, что настало время положить Конец бессмысленной «лунной гонки», коль скоро из нее вышел СССР, и вернуться к «здравомыслию» в определении целей американской космической программы. Причем вскоре именно эти ноты в хоре, певшем хвальбу Кеннеди, стали доминирующими. В своей наиболее «мелодичной» форме они были выражены в уже упоминавшейся заметке Уолтера Липпмана:
«Президент сделал предложение о сотрудничестве в полете на Луну в то время, когда в отношениях между СССР и США наблюдается некоторое улучшение. Вместе с тем, как в среде американских ученых, так и среди обычных людей усиливается сомнение в целесообразности высадки американца на Луне к 1970 г.
Предложение, сделанное президентом в ООН, представляется мне замечательным, даже если совместные усилия как с политической, так и технической точек зрения, ни к чему не приведут. Оно замечательное хотя бы потому, что может указать нам достойный способ исправить ошибки, которые мы совершили, приняв на себя обязательство лететь на Луну.
Были сделаны две ошибки. Одна состояла в решении высадить человека — живое существо, а не приборы — на Луну. Вторая состояла в выборе срока — 1970 г., к которому человек должен был совершить посадку на Луну…»[346]
Примерно такое же мнение было высказано в статье «Уолл Стрит Джорнал»:
«Первоначальным обоснованием [полета на Луну]… было стремление США опередить русских, поскольку считалось, что они нацелены на Луну так же, как и мы. В этом случае президент Кеннеди сам подорвал данное обоснование, предложив недавно сделать лунную экспедицию совместным американо-советским предприятием. Таким образом, если Хрущев действительно не собирается играть (имеется в виду — продолжать «лунное» соревнование с США), от первоначального аргумента в пользу престижа ничего не остается…
В любом случае, сейчас, как никогда ранее, необходимо провести переоценку [программы «Аполлон»]. Нация может получить большие выгоды от более медленного, но стабильного освоения космоса, более управляемой программы с точки зрения ее стоимости и масштабов»[347].
Политики недовольны…В то время как общественное мнение США, выраженное в ряде американских газет, в целом положительно восприняло идею объединить усилия с Советским Союзом для совместной экспедиции на Луну, американский политический истеблишмент воспринял инициативу президента куда более критически. Исключением, пожалуй, стал лишь сенатор Фулбрайт. По его мнению, предложение Соединенных Штатов Советскому Союзу «…во-первых, значительно понизило бы стоимость освоения космического пространства, что высвободило бы средства для важных внутренних программ, таких, как образование, городское строительство, а также сохранение природных ресурсов. Во-вторых, оно послужило бы дальнейшему уменьшению международной напряженности, открыв новую значительную область советско-американского сотрудничества»[348].
