Так или иначе, не дело старпома решать, какой груз перевозить на судне. Хендерсон сказал:
— Прежде чем мы выйдем в рейс, надо удостовериться, что все противопожарные средства в порядке.
Харрис собрал нескольких матросов и проследил за тем, как они проверили все противопожарное оборудование судна. Капитан решил провести дополнительные учения по борьбе с пожаром, как только судно выйдет в море.
Во время стоянки в Карачи во избежание возможного саботажа на судне постоянно несли строгую вахту. Для этого с помощью судовых агентов были наняты шесть гражданских вочманов — вахтенных, пятеро из которых охраняли трюмы, а один дежурил у трапа. Члены команды сменяли друг друга на стояночной вахте у трапа, а два человека из отделения торгового мореплавания адмиралтейства, в чьи обязанности входило обслуживание орудий в рейсе, несли вахту на палубе. На борту судна или поблизости от него постоянно находилось по крайней мере двое местных полицейских.
Несмотря на эти предосторожности, при желании всегда можно было бы подпортить одну из тысяч кип хлопка, облив ее маслом, прежде чем она попадет на судно. Джорджу Грегори представилась возможность лично удостовериться в том, что охрана в Карачи на все смотрит сквозь пальцы. Он был вне себя, когда один из грузчиков предложил ему краденый тюбик гиббсоновской зубной пасты в обмен на пяток сигарет.
— Мы эту штуку везли из самой Англии, а у тебя хватает наглости теперь нам ее предлагать обратно! — кричал он. Еще несколько минут он поносил грузчика, пока тот не повернулся и не побрел прочь, запихнув тюбик пасты в карман.
Портовый люд Карачи знал, что груз хлопка может доставить немало хлопот. За шесть предыдущих лет здесь уже шесть раз горели суда, груженные хлопком. Последний пожар случился всего несколько недель назад на пароходе «Тереза Моллер».
В 1944 г. среди грузов, перегружаемых в Карачи, хлопок занимал первое место. До войны половина урожая этой культуры шла на экспорт, теперь же рынки сбыта оказались утраченными. Правительство Индии было вынуждено держать под контролем грузопотоки хлопка, для того чтобы предотвратить падение цен, по которым хлопок покупали у фермеров. Иначе им бы пришлось голодать. Карачи был портом для приема выращиваемого на севере страны хлопка, а в Бомбее находилась фабрика по его переработке. Если хлопок залеживался на складах Карачи, фермерские цены на него начинали колебаться, все больше хлопка скапливалось на фермах. На перевозки его по железной дороге из Пенджаба и Синда в Бомбей был наложен запрет. В сущности это было бы небольшое отвлечение потока груза хлопка с морских путей. Поэтому груз на борту «Форт Стайкина» имел для экономики Индии такое же значение, как груз взрывчатки для военных действий. И самое страшное было в том, что эти грузы — мирный и военный — были погружены в трюмы судна вместе и перевозились за один рейс.
Бригада докеров продолжала работать в поте лица. В трюм № 2, где находилось золото в окружении взрывчатки, грузчики попадали через центральный отсек, как через дымоход, и складывали кипы хлопка в нижний трюм. Когда были погружены все упакованные в мешковину кипы, докеры начали укладывать сверху древесину и металлолом. В центральном отсеке они разместили бочки со смазочным маслом, уложив их на люковые закрытия нижнего трюма.
К Хендерсону подбежал один из матросов, чем-то взволнованный.
— Одна из бочек течет, сэр, — сообщил он, — а несколько других в масле.
Хендерсон выругался и пошел посмотреть, в чем дело. Если масло попадет на кипы хлопка, опасность возгорания увеличится. Поэтому он приказал настелить брезент, которым ранее были накрыты «Спитфайеры», поверх люковых закрытий нижнего трюма, между бочонками и кипами.
Харрис, которому поручили проследить за тем, чтобы приказание было выполнено, отнесся к делу со всей серьезностью. Видя, как судно начиняется огнеопасным грузом, и чувствуя собственное бессилие, помощники капитана нервничали, ведь над ними довлел приказ, который приходилось выполнять без рассуждений. Однако даже в этом положении они делали все от них зависящее, чтобы уменьшить риск.
Итак, захватив брезент, Харрис спустился в трюм, хотя и не был обязан сам выполнять эту работу. Тем не менее, в 2 часа ночи он стоял на коленях на крышках люков в трюме № 2 и закреплял брезент. Куски были недостаточно широкими и не закрывали люков полностью, и Харрису пришлось крепить их внахлест. Таким образом, середина люков была покрыта двойным слоем брезента, а края — одинарным. И только после того, как работа, к общему удовлетворению Харриса и Хендерсона, была закончена, началась погрузка на нижние люки бочонков со смазочным маслом. Правила страховщиков Нью-Йорка разрешали грузить поверх кип хлопка не более 150 баррелей[xiv], однако в трюм № 2 погрузили вчетверо больше — время было военное, приходилось рисковать.
«Форт Стайкин» с опасным грузом вышел из Карачи 9 апреля. В трюме № 1 находилось на настиле второго дна 9000 мешков серы массой 325 т и 1428 кип хлопка массой 268 т. Поверх серы были уложены мешки с удобрениями (рыбными), а поверх хлопка — 13 163 бревна. В твиндеках находилось 15 т боеприпасов категории «С» (сравнительно безопасной), другие воинские грузы, сушеная рыба и смазочное масло. Такой же груз занимал место на нижних люках.
На дне трюма № 2 от кормовой части почти до центра на высоту 2,4 м возвышались 187 т боеприпасов категории «В». Поверх боеприпасов, покрытых деревянными досками, были уложены 4100 кип хлопка массой 769 т. На них лежали 11 537 деревянных брусьев слоем в 61 см. Сверху размещался груз металлолома (сорок две динамо-машины и ящики старых радиоприемников). Таким образом, верхний ряд груза в нижнем трюме был ниже уровня твиндека на 1,8 м. На твиндеках находилось 168 т взрывчатых веществ категории «А» (наиболее опасной), 1089 небольших бочонков со смазочным маслом и золотые слитки.
Вся нижняя часть трюма № 3 была занята бочками со смазочным маслом (3435 бочек массой 573 т). На твиндеках были уложены 58 т взрывчатых веществ категории «А» и 20 т грузов для английских военно-воздушных сил, в том числе чрезвычайно огнеопасный самолетный лак. На нижних люках стояли 214 бочонков смазочного масла.
Нижнюю часть трюма № 4 занимали 523 т взрывчатки и боеприпасов категорий «А», «В» и «С» и 2164 кипы хлопка массой 405 т. На твиндеках также размещались боеприпасы. На нижнем люке был уложен смешанный груз пищепродуктов, в том числе 127 мешков сушеных фруктов.
На дно трюма № 5 погрузили мешки с рисом и семенами. Поверх них были уложены 1045 кип хлопка массой 196 т, а сверху — 12306 брусьев древесины, сушеные фрукты и смола. На твиндеках располагалось несколько кают команды. На нижнем люке находились 6220 небольших бочонков со смазочным маслом.
Рис. 2. Расположение грузов на пароходе «Форт Стайкин»: а — продольный разрез
1 — взрывчатка класса «В» (162 т); 2 — взрывчатка класса «А» (168 т); 3 — боеприпасы (115 т); 4 — железо (3 т); 5 — 900 мешков с серой (325 т); 6 — кипы хлопка (1268 т); 7 — 4100 кип с хлопком (769 т); 8 — древесина (11557 шт.); 9 — взрывчатка класса «С» (107 т); 10 — бочки со смазочным маслом (230 т); 11 — боеприпасы и взрывчатка (628 т); 12 — 2164 кипы с хлопком (405 т); 13-1776 мешков риса; 14 — зерно в мешках; 15- 1045 кип хлопка (405 т); 16 — древесина (12300 шт); б — поперечный разрез по трюму № 2
1, 2 — взрывчатка; 3 — железо (3 т); 4 — древесина (463 т); 5 — 4100 кип хлопка; б-боеприпасы и взрывчатка.
Найсмит сказал Хендерсону и Харрису:
— Почти все из того, что мы везем, или горит или взрывается. Единственное, что мы можем сделать, — это провести дополнительные пожарные учения.
Пожарные и шлюпочные учения Харрис организовал. От участия в них никто из команды не пытался отлынивать, каждый тренировался до тех пор, пока твердо не запомнил места расположения и назначение всего противопожарного оборудования.
Харрис был связующим звеном между капитаном и командой, может быть поэтому он остро ощущал весь драматизм ситуации. Матросы не дураки и прекрасно понимали, какой опасности подвергаются. Но им пришлось вверить свои судьбы в руки капитана. Иногда Харрис замечал, каким взглядом смотрит на Найсмита проходящий мимо матрос, и думал, какие чувства скрываются за этим взглядом. Капитан, сам муж и отец, знал, что у многих матросов есть жены и дети. Поэтому Харрис глубоко сочувствовал Найсмиту, на которого пало все бремя ответственности.
На пути из Карачи, когда подул порывистый ветер, один из матросов сказал Харрису:
— Одно хорошо, что мы об этом ничего не узнаем, не правда ли, сэр? Харрис незаметно взглянул на сказавшего эти слова матроса и вдруг понял, как изменилось его отношение к команде, переросшее теперь в симпатию и даже восхищение.
