Ознакомительная версия.
Это справедливо в общем. Английская империя, как целое, свободна от той слабости, которая привела к падению большинство империй, представлявших собою механический насильственный конгломерат чуждых национальностей. Иногда утверждают, что Великая Британия является, в сущности, слабым союзом, который не вынесет малейшего удара. На чем основан этот взгляд, я рассмотрю далее, а пока замечу, что Великая Британия, несомненно, обладает одним основным элементом силы, которого недостает большинству империй и некоторым республикам. Так, Австрия раздроблена национальным соперничеством германца, славянина и мадьяра; Швейцарский Союз соединяет в себе три языка; английская же колониальная империя по существу и в широком смысле является сплошь английской.
Конечно, здесь необходимы значительные оговорки. Только в одной из четырех великих групп, – в австралийских колониях, – наше утверждение почти не требует ограничений. Природная австралийская раса стоит на такой низкой ступени этнологической лестницы, что не может внушать никаких опасений. Однако если мы включили в эту группу Новую Зеландию, то уже должны принять во внимание племена маори, которые занимают Северный остров и беспокоят англичан, подобно тому, как в прошлом веке их беспокоили горные кланы в северной части Британского острова; при этом надо помнить, что маори отнюдь не принадлежат к тому типу людей, на которых можно смотреть с презрением, хотя общая численность их не превышает сорока тысяч и население быстро уменьшается. Обращаясь к другой группе – к североамериканским колониям, состоящим главным образом из Канады, – мы находим, что ее ядро было первоначально приобретено не путем английской колонизации, а путем завоевания французских колоний. Следовательно, здесь с самого начала, и притом в тяжкой форме, существовали национальные затруднения. Первоначальная Канада французов впоследствии стала известна под названием Нижней Канады, а со времени учреждения Канадской области (Dominion of Canada[33]) она носит название провинции Квебек. Население ее простирается почти до полутора миллиона, тогда как население всей Канадской области равняется четырем с половиной миллионам. Здесь французы-католики перемешаны с главной массой населения, состоящего из англичан-протестантов. Еще не так давно присутствие этого чуждого населения дало о себе очень чувствительно знать в раздорах, по существу похожих на те, которые национальный вопрос породил в Австрии. Канадское восстание, ознаменовавшее первые годы царствования королевы Виктории, было в действительности национальной войной (внутри) Британской империи, хотя оно облеклось в маску борьбы за свободу; это указано вполне ясно лордом Дургамом (Lord Durham) в начале его знаменитого донесения о Канаде: «Я ожидал увидеть борьбу между правительством и народом, а нашел, что это была война двух наций в одном государстве; я нашел не борьбу принципов, а борьбу рас».[34] Но следует заметить, что и здесь чуждый Англии элемент уменьшается и, вероятно, в конце концов, будет затоплен английской иммиграцией; кроме того, враждебность этого элемента значительно смягчена введением федеральных учреждений.
В третьей, вест-индской, группе разница в национальности также значительна. Это почти единственная область английской империи, в которой замечаются последствия специфического явления в истории Нового Света – невольничества негров. Это та самая область, где оно впервые появилось в обширных размерах, как непосредственный результат открытия Америки. Пока невольничество продолжалось, оно не вызывало национальных осложнений, так как окончательно порабощенная нация – более не нация и восстание рабов – это нечто совершенно иное, чем возмущение угнетенной национальности. Но теперь, когда рабство уничтожено и бывшие рабы, отмеченные цветом и физическим типом, явно говорящим о резко отличной национальности, стали свободными и заявляют требования на гражданство, – теперь этим колониям начинают угрожать затруднения, связанные с различием национальностей. Однако в вест-индской группе подобные затруднения в настоящее время не являются в серьезной форме ввиду того, что большинство колоний разбросано по небольшим островам и не соединено между собою общностью чувств.
Самые серьезные национальные осложнения встречаются в четвертой, или южноафриканской группе. Здесь осложнения двух родов. В этой группе было два завоевания, одно наслоившееся на другое. Сначала голландцы поселились среди туземных рас, а затем голландская колония была завоевана англичанами. Это напоминает Канаду, где между индейцами поселились французы, которые затем были завоеваны англичанами. Но в Африке имеют место две особенности. Во-первых, туземные расы здесь не исчезли и не уступили численностью белым; они гораздо многочисленнее их и проявляют такую способность к объединению и к прогрессу, какой никогда не выказывали краснокожие. Так, по росписи 1875 года оказывается, что общее население Капской колонии равнялось почти трем четвертям миллиона; из них две четверти миллиона были туземцы и лишь одна четверть – европейцы, а за этим туземным населением, живущим среди европейцев, стоит несметное туземное население, углубляющееся во внутренность огромного материка. Другое затруднение возникает из того факта, что первоначальными поселенцами были не англичане, а голландцы. Это затруднение не уменьшается с годами, не проявляет тенденцию к исчезновению, как в Канаде. В Канаду англичане иммигрировали быстро; оказавшись значительно энергичнее французов и размножаясь гораздо сильнее их, они придали постепенно всему обществу преобладающий английский характер, так что восстание французов в 1838 году можно считать конвульсией отчаяния упадающей национальности. Ничего подобного не было в Южной Африке: англичане не иммигрировали туда с такой быстротой, какая необходима, чтобы придать населению новый характер.
Таковы оговорки, которыми необходимо квалифицировать общее положение, что Великая Британия по национальности однородна. Эти оговорки не опровергают истинность общего положения. Если англичане на самих Британских островах вполне сознают себя единой нацией, несмотря на то что в Уэльсе, в Шотландии и в Ирландии есть кельтическая кровь и слышатся звуки кельтических, совершенно непонятных для англичан, языков, то мы вправе допустить, что и живущие в английских колониях многочисленные французы и голландцы, кафры и маори не нарушают ее этнологического целого.
Это этнологическое единство имеет весьма важное значение, когда мы хотим составить себе мнение об устойчивости империи и об ее шансах на долгое существование. Есть три главные силы, связывающие народ и образующие из него одно государство: общая национальность, общая религия и общие интересы. Эти силы могут действовать в различных степенях интенсивности; они могут также действовать в отдельности или в совокупности. Когда доказывают, что Великая Британия представляет собою союз, который будет недолговечен и скоро распадется, то основываются на том факте, что она не связана общностью интересов. «Что общего могут иметь обитатели Австралии или Новой Зеландии, живущие по ту сторону тропика Козерога, с англичанами, живущими выше 50-го градуса северной широты? Кому же не ясно, что два столь отдаленных общества не могут быть долго частями одного политического целого?» Соображение это приобретает особенно веское значение, когда мы сопоставим его с фактом отпадения американских колоний от Англии в XVIII столетии, вызванного невыносимостью союза с метрополией. Однако, признавая значение этого соображения, мы можем заметить, что если между Англией и ее колониями и недостает одной из трех связей, то две другие, во всяком случае, находятся в наличности. Многие империи, в которых враждебные национальности и религии были связаны искусственно, существовали тем не менее целые века; Великая же Британия не есть обычная империя, хотя мы ее часто так и называем. Соединяющие ее узы отличаются большей жизненностью. Это узы крови и религии. Возможно, конечно, представить себе такие обстоятельства, при которых эти узы могут порваться; тем не менее они очень крепки, и для их расторжения потребуется громадное усилие.
Карта мира в XVII в.
Я распространился в этой лекции о существенной природе английской колониальной империи ввиду того, что есть много двусмысленности как в слове «колониальная», так и в слове «империя». Английские колонии не походят на колонии, которые мы встречаем в греческой и римской истории; английская империя не есть империя в обыкновенном смысле слова. Она не состоит из народов, связанных между собою насильственно, но представляет собою в общем одну нацию, и потому она собственно не империя, а обыкновенное государство.
Ознакомительная версия.
