Ознакомительная версия.
После описанного эксперимента та же группа ученых изучила суточные изменения уровня лептина и грелина (гормонов, контролирующих аппетит){36}, параллельно собирая сведения о субъективном ощущении голода и пищевых предпочтениях испытуемых. Мужчины, участвовавшие в этом эксперименте, в течение двух суток спали по четыре часа в день, а затем им разрешили проспать десять часов, чтобы сымитировать условия реальной рабочей недели. В период недостатка сна было выявлено 18 %-ное снижение уровня подавляющего аппетит лептина и 28 %-ное увеличение уровня стимулирующего аппетит грелина по сравнению с периодом восстановления. Интересно, что, по сообщениям самих участников эксперимента, их чувство голода при нехватке сна существенно увеличилось (показатель – 24 %), причем они отмечали, что их в наибольшей степени тянет к калорийной пище с высоким содержанием углеводов. Отсюда можно сделать вывод, что тяга к фастфуду при недосыпании (я сам ее испытывал во время ночных дежурств) имеет под собой вполне конкретные метаболические основания. Возможно, еще большее значение для понимания роли стресса, вызванного недосыпанием, в развитии ожирения имеет тот факт, что жизненно важный баланс между лептином и грелином у людей с хронической бессонницей оказывается устойчиво нарушенным.
Результаты таких исследований позволяют нам выделить второй момент, важный для понимания феномена ожирения. Мы должны заключить, что жизнь в созданной нами экономической среде, характерные черты которой – ориентация на потребление, постоянный стресс и недостаток времени, имеет целый каскад последствий для нашего здоровья. Ожирение – всего лишь наиболее очевидное из этих последствий. Если проанализировать все данные, описанные и проиллюстрированные мной выше, становится совершенно понятно, что причины американской эпидемии ожирения и связанные с ней нарушения здоровья следует воспринимать как единый комплекс, в котором тесно переплетены эволюционные, биологические и культурные факторы. С точки зрения общественного здравоохранения это момент чрезвычайной важности. Порожденные стрессом заболевания и нарушения функций организма – это реакция человеческой физиологии на опасные колебания гомеостаза, то есть телесной гармонии, необходимой для здоровой жизни. Таким образом, распространение ожирения среди американских граждан служит всем нам предупреждением. Многие проблемы, связанные со здоровьем, – следствие неправильного выбора,{37} который делает человек, и его дальнейшего неадекватного поведения. Так не надо ли пересмотреть нашу привязанность к экономическому росту, основанному на потреблении, и к работе, которая требует нашей вовлеченности в течение 24 часов в сутки семь дней в неделю?
Это представляется вполне логичным. Так почему же мы продолжаем быть жертвами такого саморазрушения? Мне кажется, ответ нужно искать в резком изменении культурной среды, которое пережило человечество. Встав под знамена прогресса, мы на протяжении нескольких поколений пренебрегали социальными нормами, способствующими экономической ответственности и самоконтролю, предпочитая мгновенное удовлетворение, которое дает нам потребительство. Эта зависимость разрушила правильные привычки и способность к объективному выбору. Но еще хуже то, что наша близорукость привела к подрыву тех социальных институтов, которые передавали необходимые навыки следующим поколениям. Если члены семьи собираются вместе разве что в машине, никогда не едят за одним столом и оба родителя работают вне дома, хватая пищу на ходу, жизнь такой семьи сложно назвать счастливой и правильной, и она уж точно не способствует развитию у детей способности к самоконтролю. В культуре избытка{38} материальных благ бесконтрольные траты являются нормой и едва ли не единственное, что людям приходится выбирать, – это какую именно вещь приобрести. Неудивительно, что в таких условиях возможность мгновенного удовлетворения потребностей быстро подавляет любые попытки самоограничения, будь то в питании, эмоциях или поступках.
Итак, если мы хотим процветать в порожденной нами новой культуре больших скоростей – культуре, которая опережает наши возможности по поддержанию биологического, экологического и экономического равновесия, – мы должны использовать свой рассудок не как раба, помогающего моментально осуществлять наши желания, а как творческую силу, совершенствующую общественные системы, так чтобы в их рамках наши духовные и рациональные стремления не шли во вред долговременной устойчивости. Значение этого будет все более расти с дальнейшим развитием технологий, предлагающих все новые и новые объекты привыкания – «электронные наркотики». Мы должны найти время, чтобы обдумать и понять, кто мы такие, потому что нам еще многое предстоит узнать о себе в ходе эксперимента по существованию в рамках общества потребления.
В идеале мы должны вернуться к знаменитой идее «Познай самого себя»{39} – не из интереса к абстрактному философствованию, а ради практического понимания нашей тяги ко всему новому. Это даст нам возможность делать более правильный выбор, как интуитивно, так и сознательно, оказавшись среди мириад возможностей и ловушек высокотехнологичной рыночной культуры, которая формирует нашу жизнь в настоящее время.
Америка и другие богатые англоязычные страны первыми столкнулись с нарастающим кризисом в сфере общественного здоровья, но сегодня мы в этом уже не одиноки. По мере либерализации рынка, развития системы общепита и изменения традиционных схем питания в развивающихся странах подобные проблемы распространяются все шире. В докладе Всемирной организации здравоохранения за 2000 г. ожирение названо глобальной проблемой{40}, последствия которой существенно затронут как экономику, так и здоровье граждан не только постиндустриальных государств, но и быстро развивающихся стран, в частности Китая и стран Ближнего Востока.
США и другие англоязычные страны, использующие потребительскую модель, столкнулись с новой поведенческой проблемой: чем лучше общество способно обеспечить удовлетворение сиюминутных потребностей, тем менее каждый его член становится способен к самоограничению. Мы сейчас испытываем на себе влияние фактически тех же обстоятельств, которые убили Генри. Наши потребительские аппетиты подпитываются именно изобилием, царящим в американском обществе, – мы производим больше, потребляем больше и выбрасываем больше, чем любая другая группа людей на планете. В Америке, а все чаще и в других уголках земного шара человек оказывается жертвой соблазнов, которые сам для себя создал.
* * *
В январе 2012 г. Центр по контролю заболеваний в Атланте опубликовал в Journal of the American Medical Association новые статистические данные, касающиеся ожирения в США. Они вызвали у многих прилив надежды. Согласно этому отчету, в котором актуальные данные, суммированные за двухлетний период (2009–2011 гг.), сравниваются с данными предыдущего десятилетия, кривая роста ожирения понемногу выравнивается{41}. Исследования, проведенные среди 6000 взрослых и 4000 детей, свидетельствуют о том, что, хотя мужчины за эти десять лет стали еще немного толще (их средний ИМТ возрос с 27,7 до 28,7), у женщин ситуация стабилизировалась (показатель остался неизменным – на уровне 28,5). Конечно, около 78 млн людей в США – примерно каждый третий взрослый американец – все еще страдают ожирением, тем не менее такое замедление роста – сравнительно хорошая новость, учитывая, что «толщина» нации уверенно росла на протяжении тридцати лет, причем в течение более чем десяти из них увеличение было экспоненциальным.
Эта статистика также позволяет предположить, что американцы постепенно перестают игнорировать свои проблемы. В 2008 г. Центр по контролю заболеваний оценил расходы, связанные с ожирением в Америке, в $147 млрд; в эту сумму вошло все, начиная от растущих счетов за бензин, потраченный на перевозку потяжелевших граждан, и заканчивая увеличившейся стоимостью медицинских услуг в и так уже слишком дорогой и перегруженной системе здравоохранения. Денежные расходы американцы принимают во внимание в первую очередь, поэтому все большее количество людей осознает, что, каким бы ни был их собственный вес, как нация мы больше не можем позволять себе поддаваться соблазнам огромных порций и лозунгов «все, что вы можете съесть».
Среди возможных средств борьбы{42} предлагаются как идущие сверху законодательные запреты, так и методики типа «помоги себе сам», обращенные к отдельным гражданам. Первая леди Мишель Обама продвигает свою программу школьных обедов (закон «О здоровых и сытых детях» 2010 г.) и выращивает овощи на лужайке перед Белым домом; Майкл Блумберг в бытность мэром Нью-Йорка совершил смелый жест, предложив запретить в общественных местах продажу сладких газированных напитков в таре большого объема; движение за запрет автоматов с газированной водой в школах распространилось уже по всей стране. Предприятия фастфуда теперь должны предоставлять информацию о калорийности своих блюд и напитков – благодаря этому среднее количество калорий, потребляемых посетителем сети Starbucks, снизилось на 25 %, что дает надежду на хоть какой-то сдвиг в сфере самоконтроля граждан, пусть даже в отношении кофе с булочками.
Ознакомительная версия.
