Если бы не безразличное и компромиссное отношение либеральных и неоевангелических христианских теологов и других интеллектуалов к этой важной доктрине недавнего сотворения, эволюционный гуманизм был бы давно изобличен, и ему нанесли бы поражение. Мир никогда не воспримет серьезно библейскую доктрину божественного контроля и близкого надвигающегося конца всего, пока мы сами серьезно не воспримем библейскую доктрину недавнего сотворения всего. Наш великий Бог творения и завершения ни в космосе, ни во времени «не далек от каждого из нас» (Деян. 17:27).
Глава II Странный Бог эволюционистов
Хотя эволюционисты обычно провозглашают, что эволюция — научный факт, креационисты всегда утверждают, что это не что иное, как «лжеименное знание» (1 Тим. 6:20). Это система, которая должна быть принята на веру; все действительные факты науки поддерживают креационизм, а не эволюцию, о чем будет сказано позднее.
Таким образом, эволюционизм — это религиозная философия. Фактически это фундаменталистское мировоззрение, лежащее в основе всех философских и религиозных систем, кроме тех, которые основаны на монотеизме. Если вселенная не сотворена вечным трансцендентным Творцом, тогда Вселенная всего-навсего конечная реальность. В этом случае все живые существа и другие сложные системы космоса предположительно развиваются естественными процессами из пространства, материи, времени самой Вселенной. Эта концепция — главное, во что верят эволюционисты.
Христиане, разумеется, не должны дать себя запугать нескончаемыми утверждениями эволюционистов, что эта система веры является «наукой». Напыщенные утверждения о том, что «все данные науки поддерживают эволюцию», можно заставить замолчать, потребовав привести хотя бы одно научное доказательство действительной эволюции! Конечно, нет никаких научных свидетельств того, что в наши дни происходит «вертикальная» эволюция, как не имеется и подлинных переходных окаменелостей, показывающих, что подобное когда-либо имело место в прошлом. Какой бы возраст ни был у Вселенной, не существует научных доказательств, что эволюция могла когда-либо быть возможной, и даже если бы она могла стать возможной, нет реальных свидетельств, что вселенная достаточно стара, чтобы это могло произойти. Эволюция — религия, а не наука.
Эволюционная вера среди ученых
Фактически не слишком сильно будет сказано, что требуется более сильная вера, чтобы верить в эволюцию, чем в креационизм. Это часто ненамеренно признается самими эволюционистами.
Христианская вера — непременное условие спасения (Еф. 2:8), но в одном смысле совсем не трудно иметь такую веру. В конце концов впечатляющее величие, красота и сложность вселенной облегчает веру в великого Бога-Творца (Пс. 18:2, Рим. 1:20), а подавляющее количество объективных свидетельств историчности личности и деятельности Иисуса Христа, включая Его телесное воскресение из мертвых, существенно облегчает веру в Его спасительную силу.
Но вера эволюциониста и гуманиста — совсем иное дело. У него действительно чудесная вера — вера, не зависящая от таких земных понятий, как свидетельство и логика, сильная своим детским доверием, целиком полагающаяся на способность вездесущего случая и всемогущей материи произвести сложные системы и могущественные энергии Вселенной.
Гарвардский зоолог П. Д. Дарлингтон сделал примечательное заявление об этой эволюционной вере в своей книге «Эволюция для натуралистов». Подтверждая, что творческие возможности материи целиком загадочны, он тем не менее смело верит в них: «Великая эволюционная тайна заключается в том, как произошла и развивалась материя, почему она приняла свои настоящие формы во Вселенной и на Земле и почему она способна формировать себя в существующие сложные молекулярные системы. Эта способность присуща, как нам известно, материи, ее организации и энергии» (Уайли, 1980, с. 15).
Разве это не отличное провозглашение веры? С пренебрежением взглянув на различные проспекты потенциальных свидетельств, профессор Дарлингтон более чем 200 страницами ниже еще способен заверить, что нет доказательств и что его вера чистая и слепая:
«Главное эволюционное обобщение состоит в том, что нет внешней силы, привносящей жизнь в материю. Материя принимает имеющуюся форму, потому что ей присуща способность так делать… Это один из самых примечательных и загадочных фактов нашей вселенной: существует материя, которая имеет возможность преобразовывать себя в наиболее сложные жизненные структуры» (там же, с. 233).
Здесь эволюционист сталкивается с большим искушением, серьезным камнем преткновения его вере. Кажется совершенно невозможным, чтобы мертвая материя могла создавать жизнь. В этом случае он, наверняка, должен уступить логике и признать, что Жизнь должна быть произведена Причиной, которая сама является живой. Ученые давно экспериментально продемонстрировали, что жизнь исходит только от жизни.
Ничего подобного! Его вера достаточно сильна, чтобы преодолеть и этот барьер:
«Этим я не хочу предположить, что существует жизненная сила, или энтилехия, или вселенский разум, а лишь заявляю о свойствах материи, представленной атомами и молекулами, которые мы знаем… Мы не разрешим тайну, используя наш неадекватный мозг, чтобы придумать мистические объяснения» (там же).
Эта вера в генерирующую жизнь силу материи сверкает еще ярче в свете известных затруднений, которые испытывают ученые, наиболее сведущие в природе жизни и ее предположительно естественном происхождении. Один из них сказал:
«Мы не понимаем даже общие черты происхождения генетического кода… Происхождение генетического кода — наиболее трудный аспект проблемы происхождения жизни, и необходимо сделать крупный концептуальный или экспериментальный прорыв, прежде чем мы сумеем добиться существенного прогресса» («Нью сайентист», 15 апреля, 1982, с. 151).
Автор этого признания, д-р Лесли Орджел, кажется, вначале как-то поколебался в своей собственной вере. Он и д-р Френсис Крик, соавтор открытия (совместно с Джеймсом Уотсоном) удивительно сложной молекулы ДНК, теперь известной в качестве основного компонента жизни и генетического кода, контролирующего воспроизводство практически всех живых систем, подтверждают, что жизнь слишком сложна, чтобы возникнуть естественным путем, за несколько миллиардов лет истории земли.
В действительности, однако, их поверхностная вера еще сильна, возможно, даже сильнее, чем у других эволюционистов. Они верят в «направляемую панспермию», занимательное понятие о том, что семена жизни каким-то образом посажены на земле неизвестной цивилизацией из какого-то другого мира космического пространства! Сама приверженность этой концепции — примечательное свидетельство большого легковерия слепой веры этих эволюционистов, так как не существует абсолютно никаких научных свидетельств существования таких небесных цивилизаций.
Другим эволюционистом слепой веры является Ричард Доукинс, автор и популяризатор странной концепции «эгоистичных генов», которая сама по себе свидетельствует о необычном виде веры. Доукинс, работающий на факультете зоологии знаменитого Оксфордского университета (Англия), сохраняет непоколебимую веру в эволюцию Дарвина, даже на молекулярном уровне, несмотря на все предпринимающиеся в настоящее время нападки на нее со стороны его друзей-эволюционистов. Разумеется, он подтверждает, что верить в Бога логично:
«Чем более статистически невероятно что-либо, тем менее мы можем верить, что это произошло по воле слепого случая. Внешне очевидной альтернативой случаю является разумный Дизайнер» («Нью сайентист», 15 апреля, 1982, с. 130).
Хотя вполне очевидно, что любая сложная и целенаправленная система, созданная человеком на протяжении истории, была продуктом разумного человеческого дизайнера, профессор Доукинс хочет верить, что сама жизнь, гораздо более сложная, чем любое созданное человеком изобретение, не была создана. Он отвергает Бога в следующих снисходительных словах:
«Боюсь, что я должен буду довольно резко высказаться о Боге. У Него, может быть, есть много добродетелей: Он, без сомнения, бесценен, возбуждая сознание и утешая умирающего или несчастного, но в объяснении организованной сложности мира Ему просто нет места. Именно эту организованную сложность мы пытаемся объяснить, и глупо приводить в качестве объяснения существо, достаточно организованное и сложное, чтобы сотворить ее» (там же).
Конечно, он прав. Требуется самая ординарная вера, чтобы объяснить тот или иной результат причиной, адекватной произведенному воздействию. Гораздо больше требуется веры, необычной веры, чтобы поверить, что результаты вызваны причинами, которые не в состоянии привести к ним! Поверить, что неживая материя может создать жизнь, что хаотический беспорядок может развиться в организованную сложность, а лишенные мышления атомы могут расположиться так, чтобы превратиться в мыслящие человеческие существа — вот где величественная вера!
